Заметим, советские части прорываются не отдельными группами и даже не с боем. Они спокойно отходят по дороге «моторизованной колонной» приличных размеров. Кто именно так отходил, сейчас сказать затруднительно. Возможно, это были тыловые части какого-то механизированного соединения Западного фронта. Вечером 29 июня в ЖБД группы Гота вновь отмечается: «Разрыв со 2-й ТГр южнее Минска все еще не был закрыт. Оборона 3-й ТГр могла, таким образом, оказаться бессмысленной». Помимо разрыва, сама по себе растяжка позиций одной танковой дивизии на широком фронте благоприятствовала прорыву и просачиванию окруженных советских частей.
Поскольку к увещеваниям со стороны фон Бока командующий 2-й танковой группой оказался глух, к нему обратились официально. 30 июня в 13.00 последовала телефонограмма из штаба группы армий в адрес Гудериана: «Главной задачей танковой группы остается обеспечение всеми средствами района между Минском и Слоним[ом], чтобы предотвратить там прорыв врага. Это задание стоит перед всеми другими» [183] .
Двумя часами позднее Гудериан прибыл в штаб Гота. Состоялось совещание, общий ход которого излагался в журнале боевых действий 3-й танковой группы следующим образом:
«15.00 — Командующие обсуждают положение в районе Минска и перспективы дальнейшего продвижения на восток и северо-восток. В качестве разграничительной линии между двумя танковыми группами была установлена линия Минск — Борисов — Демидов (населенные пункты — 2-й ТГр). Встреча командующих позволила им обсудить ситуацию, но не обеспечила необходимую для действительного окружения противника встречу с войсками 2-й ТГр.
Разговор показал, что командование 2-й ТГр восприняло свою задачу по окружению противника не как указание занять оборону и основной массой своих сил продолжило наступление на восток. Создается впечатление, что 2-я ТГр намеревалась решить сразу две задачи — окружение противника в Минске и дальнейшее наступление на восток. Возможно, имевшиеся в ее распоряжении значительные силы оправдывали такое решение, подобное которому командование 3-й ТГр отклонило. Тем не менее это решение привело к тому, что противник мог прорваться на юго-восток, а части 3-й ТГр будут оставаться на своих позициях до 7 июля в ожидании 4-й армии, частично взяв на себя участок 2-й ТГр» [184] .
В мемуарах Гудериан позднее написал об этом совещании следующее: «С Готом я договорился о взаимодействии моей 18-й танковой дивизии с его правым флангом при наступлении на Борисов и при создании предмостного укрепления на р. Березина в этом районе» [185] . Если судить по журналу боевых действий 3-й танковой группы, шоссе Минск — Борисов было передано в полосу группы Гудериана приказом ГА «Центр». Соответственно Готу ничего не оставалось, как молча отдать Борисов на откуп своему суетливому соседу. Никаких практических шагов по исправлению положения с обширными «окнами» в новогрудском «котле» Гудериан по итогам совещания не принял. 18-я танковая дивизия на всех парах шла к Борисову.
Позднее в воспоминаниях Гудериан перевернул все с ног на голову. Он написал: «Фельдмаршал фон Клюге хотел, в соответствии с официальным мнением Гитлера, закрепиться на фронте вокруг Белостока и выжидать, пока капитулируют русские, отказавшись от дальнейшего продвижения на восток. Гот и я не были согласны с этим мнением. Мы стремились пробиться своими танковыми силами на восток, как это указывалось в первоначальной, еще не потерявшей своей силы директиве, и достичь наших первых оперативных целей. Мы хотели (об этом уже говорилось) сковать силы противника у Белостока минимальным количеством танковых сил и предоставить ликвидацию окруженной группировки полевым армиям, которые следовали за нашими танковыми группами. Главное командование втайне надеялось, что командующие танковыми группами без приказа и даже вопреки приказу будут стремиться достигнуть первых оперативных целей наступления. В то же время оно не решалось дать указания командующим группами армий и командующим армиями, чтобы побудить их принять желанное решение» [186] .
Тем самым бывший командующий 2-й танковой группой словно приобнимает на страницах воспоминаний Гота и приписывает ему не просто те же устремления, а те же действия. Как раз Гот дисциплинированно исполнял приказ об удержании западного фаса новогрудского «котла», хотя еще на этапе планирования операции против СССР стремился прорваться дальше на восток, к Витебску. Гудериан же, напротив, прямые и недвусмысленные приказы командования попросту игнорировал. Тем самым «игра командой» попросту разваливалась.
Только 1 июля, пропустив неизвестное число советских «моторизованных колонн», 17-я танковая дивизия устанавливает контакт с находящимися в Минске немецкими частями. Дивизия восстанавливает разрушенный мост юго-западнее Минска (взорванный 20-й танковой дивизией еще 28 июня), разведывает и размечает путь движения через город.
Тем временем начались первые попытки прорыва из «котла». 21-й стрелковый корпус был самым крупным соединением, попавшим в «котел» к западу от Минска, в районе Новогрудка. После неудачи контрудара главной задачей корпуса стал прорыв к своим. Отходящие 37-я и 24-я стрелковые дивизии, 8-я противотанковая бригада вышли к реке Березина у местечка Бакшты ранним утром 29 июня. Обмелевшая летом речка не представляла трудностей для форсирования вброд пехотой, но для техники имелся всего один мост у села Бакшты. На переправе скопились крупные массы войск, представлявшие собой лакомую цель для авиации. С 5.00 утра до самого вечера скопление людей и техники подвергалось жестоким ударам с воздуха. Генерал Галицкий вспоминал: «…едва рассвело, как в воздухе появились «юнкерсы». Пикируя вдоль реки, они наносили бомбовые удары и буквально поливали пулеметно-пушечным огнем переправлявшиеся через Березину передовые подразделения. Немало бойцов было убито и ранено, разбиты и сожжены десятки автомашин и орудий. Мост был взорван несколькими прямыми попаданиями авиабомб» [187] . По рассказам прошедших этот ад, на переправе было уничтожено ⅔ матчасти. Часть техники все же удалось перетащить через реку по бродам на буксире тракторов и автомашин. Немало оставшихся в строю машин и орудий было переправлено в течение последующей ночи. Однако как организованное соединение, способное к активным действиям, 21-й стрелковый корпус свое существование прекратил. После переправы через Березину его части лишь более или менее организованно пробивались из окружения.
К сожалению, окружаемые к востоку от Минска советские части не обладали той полнотой данных о противнике, которой обладаем сегодня мы. Да что говорить: даже послевоенные исследования советского периода не давали адекватной картины происходившего. Поэтому выбор направления отхода для красных командиров был вещью в какой-то мере случайной. Те, кто выбирал в качестве маршрута прорыва северо-восточное направление, напарывались на прочную оборону 3-й танковой группы, давно и прочно занявшей свои позиции. Здесь шансы на успешный прорыв были минимальными.