Больше чем через нар раздались шаги, зазвенели ключи, замок лязгнул, и ко мне вошел Шен в сопровождении двух гвардейцев и тюремщика. На его черной бархатной куртке серебряными нитями было вышито пламя [47] .
– Оставьте нас, – коротко бросил он.
– Если что, мы рядом, – сказал тюремщик и вместе с солдатами вышел.
Шен дождался, пока они удалятся, затем улыбнулся:
– Здравствуй, Нэсс.
– Что с Лаэн? – вместо приветствия процедил я.
– Можешь не волноваться. – Он позволил себе еще одну осторожную улыбку. – Ты ее скоро увидишь.
– Как скоро?
– Как только мы поговорим.
– О чем? О нашей дальнейшей судьбе? – скривился я. – Могу предположить, что ничего хорошего нам не светит.
– Хочу осмотреть твою рану, – неожиданно сказал Шен.
– Ну, попробуй.
Он тихо и обидно рассмеялся:
– Ты похож на пса, который мечтает сцапать кошку, Серый. Не стоит глупить.
– А то будет что? – с вызовом спросил я. – Зажаришь меня, Ходящий?
– Рад бы, да не умею. Послушай. Многие в Башне хотят погасить «искру» Лаэн. Я постараюсь, чтобы они этого не сделали, и поговорю с Матерью. Ну, так как? Мне помочь или ты и дальше будешь скалиться?
– Бездна с тобой. Делай, что хочешь, – сдался я.
– Вот видишь, всегда можно договориться. – Он уже был рядом.
– Что-то я не припомню, чтобы ты спешил договариваться во время нашего путешествия от Песьей Травки.
Он не ответил, и я перевел разговор на другую тему:
– Мы с Гисом в какой-то момент посчитали, что тебя слопали мертвяки. Как тебе удалось выбраться из Плеши?
– Повезло. – Мальчишка пытался распутать засохшую от крови повязку.
– Ай!
– Не дергайся, – строго сказал Целитель. – Вы неслись как угорелые, а моя лошадка подотстала. Ну вот и получилось, что дальше пришлось действовать в одиночку. Я вернулся к реке, перебрался на тот берег и выскочил через кладбище в поля.
– Герой, – сказал я и тут же взвыл оттого, что он положил руки прямо на рану.
– Сказал же, не дергайся! – рявкнул Ходящий.
Я шипел и сыпал проклятьями. Он не обращал на меня никакого внимания. Его ладони засияли ярким, солнечным светом. Спустя уну в ране стало холодно, словно туда засунули ледышку. Холод расползался по ноге, и я уже не чувствовал пальцев. Мороз, иначе это не назовешь, начинал безжалостно грызть кости.
А затем все разом закончилось. Приятное тепло растеклось по телу, и я открыл глаза. Осторожно пошевелил ногой, с удивлением понимая, что ничего не болит. Раны больше не было. Остался лишь небольшой светло-белый шрам. Несколько побледневший и вспотевший, Шен довольно ухмылялся:
– Иногда в Даре Целителя есть свои преимущества. Не могу делать то, что Огоньки и другие Ходящие, зато умею лечить. Порой это умение оказывается очень кстати.
– Ты неожиданно добр.
Он поморщился:
– Очень не хочется тащить тебя на себе. Только и всего.
– Предпочитаешь, чтобы я взошел на плаху самостоятельно? – поинтересовался я.
Целитель пристально посмотрел на меня, затем нехотя произнес:
– Вы убили Ходящую и заслуживаете смерти. Но сейчас с вами всего лишь хотят поговорить. В особенности с Лаэн.
– Интересно глянуть на того, кто почтит нас беседой. Бедняга, наверное, опух, пока придумывал столь сложный и нелепый план нашего возвращения в Альсгару.
– Догадался?
– Не совсем. Быть может, по старой дружбе объяснишь мне, что к чему?
Он неохотно кивнул:
– Поиски вас не прекращались все эти годы. Но вы как сквозь землю провалились.
– Представляю, как Башня должна была злиться, – вставил я.
– Достаточно для того, чтобы вас в конце концов нашли. Причем совершенно случайно. Люди Молса постарались. Она была должна нам.
– Я в ней разочарован.
– Ну, это лучше, чем каторга в Медных рудниках, так что булочница согласилась оказать содействие. Ты должен понимать, что Лаэн представляет для Башни некоторый интерес. Но если бы Ходящие или Огоньки появились в вашей дыре, никакого разговора бы не получилось. Никто не знал, на что способна твоя жена, и поэтому Мать не стала рисковать. До сегодняшнего дня. После встречи с Проклятой Ласка несколько подрастеряла Дар. Что касается Йоха, то Молс сама сделала так, чтобы подкинуть ему слушок о том, что вы все еще не в Счастливых садах. Он давно точил на тебя зуб и, на свою беду и наше счастье, не пожалел денег за ваши головы.
– Гениальный план, – с иронией сказал я. – А если бы его люди все же умудрились выпустить из нас дух?
– Риск был невелик.
– Ага. Иди, скажи это Седому и его друзьям. Они нас едва не прибили. Но раз вы рисковали, значит, мы были для вас не так уж и важны.
– Я всего лишь Целитель и не вхожу в Совет. – Он пожал плечами. – Все решала Мать.
Порой я начинаю думать, что Ходящие не слишком дружат с головой.
– Именно поэтому с Кнутом поехал ты?
– Да. Молсу сказали несколько слов, и меня взяли в их компанию. «Искру» Целителя никому не увидеть, пока он не использует Дар. Так что я был вне подозрений. Лаэн никогда бы ничего не почувствовала. Я всего лишь должен был узнать о ее возможностях и проследить, чтобы вы без проблем добрались до Альсгары.
– А если бы мы не поехали?
– Но ведь поехали.
– М-да… – глубокомысленно изрек я. – Поступки Башни ставят меня в тупик.
Шен неожиданно рассмеялся:
– Ну и ладно. В общем, все шло отлично до прихода набаторцев, ну а потом ты знаешь. К тому же я вас потерял в Плеши. Так что вся надежда оставалась на Молса. Ты рано или поздно должен был к ней прийти.
– Да, – сухо сказал я. – Только она не спешила вас обрадовать. Вначале загребла нашими руками горячие каштаны, а уж потом сдала.
Ах, Молс, Молс! Старая ты гадюка.
– Давай на время оставим этот разговор. Надо идти. – Он встал и, подойдя к решетке, позвал тюремщика.
В карете было светло и чисто. Богатые сиденья, обитые красным бархатом, позолоченные ручки, широкие окна с шелковым занавесом бордового цвета. Ребята не пожалели дорогих сидений. Мне оказали честь, усадив на них грязным, да еще в изрядно рваной и окровавленной одежде.
Шен сел напротив, а по бокам от меня устроились два неулыбчивых широкоплечих гвардейца на тот случай, если я начну капризничать. Лишняя предосторожность. Пока у них в руках мое солнце, я не стану рыпаться.