– Спасибо тебе за все.
– Не за что, Ласка. Не за что. Была рада помочь. – С начала нашего разговора Йуола впервые улыбнулась. – Берегите себя. И удачи.
Блазг вынес из темноты колчан, полный стрел, и лук – точную копию того, что был у меня прежде. Четыре изгиба, композитный, черный. Хорошее оружие.
– Как раз по руке. То, что надо, – одобрил я его выбор, внимательно изучив покупку.
Ктатак довольно крякнул, затем поспешно произнес:
– Тольква со стрелами извиняй. Не умею выбирать правильные.
– Ничего, – утешил я его. – Справлюсь.
– Забирайте ваши сорены. – Он протянул мешок Лаэн. – Мы не можем отвечать за их сохранность. Свалим в любую минку.
– Прощай, Йуола.
– До встречи, Серый, до встречи. – Она даже не подняла головы от карт.
Мы пошли за блазгом. Череда полутемных комнат, заваленных какими-то тюками и ящиками. Сложно поверить, что ребята вывезли весь товар. По мне, так здесь еще есть чем поживиться. Кругом царил беспорядок, и никто не спешил с ним бороться. В одном месте на полу были разбросаны катушки с дорогими сдисскими разноцветными нитями. Пыль в комнате сияла в лучах вечернего солнца, заглядывающего в одно из окон.
Наконец Ктатак остановился у двери, снял засов, вставил в замочную скважину красивый ключ, отпер замок и выглянул наружу.
– Чисто. Пойдете через задний двор, направо от свинарниква. Там квалитквак. Квалюч под плитквакой, на кваторой лягух нарисован. Не забудьте положить на место. Потом по переулкваку попадете прямо в Гавань. Надеюсь, судьба еще сведет нас вместе. Да поможет вам Квагун.
– Бог блазгов вряд ли обратит внимание на людей.
Житель болот улыбнулся:
– Если бог йе-арре выпадает тебе в гадальных квартах, то отчего бог блазгов не может присмотреть за моим другом?
– Кстати! Окажи услугу!
Я рассказал ему о Жеребце. Мне конь сейчас был без надобности, а оставлять его трактирщику не хотелось.
– Хорошо. Пристрою твою кванягу в хорошие руки. Прощайте.
Мы вышли на улицу, и дверь за нами захлопнулась.
– Тебе выпал «Вор»? – с интересом спросила Лаэн.
– Да, – ответил я, изучая задний двор. – Это важно?
– Нет. Просто любопытно. Насколько я помню рассказы Йуолы, эта карта очень редка, и даже если попадается, то не действует в раскладе.
– В том, что сегодня разложила йе-арре – она действовала.
– Вот потому и любопытно. Жаль, что я не поговорила с ней на этот счет.
– Смысл? – пожал я плечами. – Летунья сказала, что расклад неправильный. Ты же знаешь. Она ошиблась.
На самом деле я так не думал. Меня очень настораживал «Безумец» и пять «Смертей», сложившихся в круг. Не надо быть большим умником, чтобы увидеть шестерку Проклятых, одна из которых каким-то чудом выжила и захватила тело деревенского дурака.
Западный район города, расположившийся сразу за поселениями йе-арре и примыкающий к морю, назывался Гаванью. Он растянулся вдоль берега огромной бухты, разросся в ширину и подмял под себя более мелкие кварталы Белоручек и город Скопцов. Сейчас своими размерами Гавань могла поспорить с другим самым большим районом города – Средним. Мы находились севернее порта, в кварталах вполне зажиточных ремесленников. Улицы здесь были достаточно широки и чисты, чтобы не морщиться каждую минку и не ждать, что сверху окатят помоями. Опрятные невысокие домики с белеными стенами навевали тоску. Они были столь однообразны, что в самую пору вешаться. Ни за что бы не захотел жить в подобном месте. Мне куда больше по душе разудалые переулки города Скопцов, веселый кавардак Портовой сторонки или тихое спокойствие Садов.
По сравнению с Птичьим городом, в Гавани бурлила жизнь. Ни один из служителей закона не обратил внимания на мой новый лук. В вольной Альсгаре в отличие от столицы Империи – Корунна – не существовало запрета на оружие. Во всяком случае, в Гавани. Так что у многих мужчин на поясах были кинжалы.
– Надо бы в порт заглянуть, – протянул я, бросив взгляд в сторону ведущей к Портовой сторонке улицы.
– Не успеем, – покачала головой Лаэн. – Скоро стемнеет.
– Твоя правда. Тогда на сегодня у нас Молс. Всем остальным займемся завтра.
Мое солнце улыбнулась и взяла меня под руку:
– Как насчет сдобной булки?
Я улыбнулся ей в ответ:
– Не откажусь.
Запах хлеба мы ощутили задолго до того, как увидели лавку пекаря. Умопомрачительный аромат свежей сдобы разносился по всему Старомонетному переулку. Думаю, даже вывеска в виде кренделя здесь была лишней. И слепой поймет, где торгуют хлебом. Лотки были полны товара, но посетителей мало – время позднее, все, кто хотел, уже сделали покупки. Дураки. Я бы на их месте запасался сухарями. Когда начнется осада, цены улетят высоко вверх, а товар исчезнет в считанные дни. Вот тогда кто-то очень пожалеет, что не увеличил запасы продовольствия, когда была такая возможность.
Торговлю вели двое. Вид у них был лихой, таких только на пиратский корабль бери, а не за прилавок ставь. Их я не знал.
– Чего изволите?
– Бублик и рогалик с корицей.
Я расплатился мелкой монетой, передал бублик Лаэн, которая тут же вонзила в него зубы.
– Еще чего-нибудь?
– Позовите Молса.
Они тут же насторожились:
– Не знаем таких.
– Напрягите память. – Мои грубые слова никак не вязались с вежливой улыбкой.
Лаэн была занята бубликом и, казалось, вообще не следила за разговором.
– Ты ошибся, – глухо произнес один из пекарей. – Здесь нет никаких Молсов.
– Конечно, – я не собирался спорить. – Его настоящее имя звучит совсем по-иному.
– Лучше бы вам уйти. – Теперь взгляд у ближайшего к нам громилы лучился «добротой».
Его товарищ достал из-под прилавка корд:
– Проваливайте. У нас работы по горло.
Я огорченно вздохнул, вытащил у-так, увидел, что эти дурни уже готовы кинуться на нас, и с обезоруживающей улыбкой бросил топорик им на прилавок.
– И что это должно означать? – нахмурился тот, что кордом. – Ты решил сдаться?
– Нет, он всего лишь не хочет проламывать ваши пустые черепушки, – ответила за меня Лаэн, наконец-то покончив с бубликом. Уже без всякого спроса она взяла с ближайшего лотка рогалик. – Кто из вас тут самый умный? Возьмите то, что вам дали, и сходите, поищите Молса. Как найдете, покажите ему оружие. Мы подождем.
– Нет здесь никакого Молса! Пошли вон, иначе стражу позовем! – не сдавался булочник с клинком.
– Тебя как зовут? – мягко поинтересовался я, не спеша уходить.