— После «двадцатки» какой был номер вашего самолета?
— Под конец у меня уже 23-й номер был…
Со сбитиями по-разному получалось. У нас Иван Федорович Борченко выполнил 200 с лишним боевых вылетов, а сбил всего один самолет. Зато Иван Ильич, командир звена, говорил что-то вроде того, что сначала одному всех сбитых отдавать, потом насбивать уже следующему. Я сам в этом не участвовал. У моего ведущего даже меньше сбитых, чем у меня. Не знаю, почему. Может, ему техники неправильную пристрелку оружия делали? Он бьет, бьет, а самолет летит и не падает.
— В бою вам с «фоккерами» приходилось встречаться? Кого сложнее сбить, «мессер» или «фоккер»?
— Одинаково сложно. Они почти одинаковые и с точки зрения пилотирования. Я на них не летал, но сужу по тому, как они вели себя в воздушных боях.
— Говорят, немцы не любили лобовых?
— Может быть. А кто их любит? Хотя… Когда наш 66-й полк участвовал в боевых действиях с октября 1941 года по ноябрь 1942 года, то за это время потери составили 15 летчиков. Бои проходили как раз над Подмосковьем, то есть полк участвовал в обороне Москвы. И настрой у наших был такой, что два летчика совершили два тарана. Один Александров1 таранил Ю-88 и сам погиб. Второй Латышев2, дмитровчанин, — таранил Ме-109, остался жив. Ему дали орден Красного Знамени, и все. [Александров Михаил Петрович, лейтенант. Погиб 18 января 1942 г. в воздушном бою. Документами факт тарана не подтверждается. Латышев Алексей Александрович, старшина. 11 сентября 1942 г. в районе юго-восточнее Коптево (Западный фронт) таранным ударом уничтожил истребитель Ме-109. Всего за время участия в боевых действиях в воздушных боях сбил 2 самолета лично и 3 в группе. Награжден орденом Красного Знамени.]
Вообще, много моих однополчан погибло. Тютин [Тютин Анатолий Дмитриевич, лейтенант. Воевал в составе 66-го иап. Всего за время участия в боевых действиях выполнил 216 боевых вылетов, в воздушных боях сбил 27 самолетов лично и 1 в груп4пе. Не вернулся из боевого вылета 23 марта 1944 г.], командир звена из первой эскадрильи, здорово, хорошо воевал. И сам парень был свой. Между прочим, он или ивановский, или владимирский. И вот, сбил он 20 с лишним самолетов. А потом в одном неравном бою и сам погиб.
Андриевский Александр Александрович [Андриевский Александр Александрович, младший лейтенант. Воевал в составе 66-го иап. Всего за время участия в боевых действиях в воздушных боях лично сбил 1 самолет противника. Погиб в воздушном бою 5 февраля 1944 г.] тоже был хороший, компанейский парень, активный. Он был в первой эскадрилье. Художник замечательный. Он и Белаш, техник по вооружению, вдвоем начали оформлять художественно боевой путь полка. Я сначала не знал, а потом мне как-то довелось взглянуть на то, что они делают. Думаю, какие молодцы, как у них чудесно получается. А вот в смысле пилотирования Андриевский был не ахти. Он раза три садился на вынужденную посадку. Однажды он сел на косе Чушка. Это длинная такая коса, километров на 20—30 вдоль Таманского полуострова. На этой косе всегда были войска: пехотинцы в основном, десантники. А у него мотор встал, куда деваться? И он выбрал там место, сел на колеса. Причем, что характерно, он не надевал шлем — наушники приспособил к пилотке. Она была старенькой, серого цвета, как немецкая. Вылезает оттуда, его сразу обступили наши пехотинцы. Он начал говорить. Они удивляются: «Смотри, он по-русски говорит». Думали, что немец. Хоть на самолете и звезды, а на голове-то пилотка была, не шлемофон. Сам худощавый, длинноносенький. Хороший мужик. Как он потом погиб, точно не могу сказать.
Багров Яков тоже там погиб. Он был командиром 3-й эскадрильи. Имел орден Ленина за сбитые самолеты. Погиб в районе Керченского пролива: просто не вернулся с боевого задания. До этого он всегда казался мне немножко хворым, не особенно разговорчивым.
По-разному гибли. Помню, 7 декабря у нас столкнулись Канюков и Владыкин. [Канюков Михаил Васильевич, младший лейтенант. Воевал в составе 66-го иап. Воздушных побед нет. Погиб в авиакатастрофе (столкновение в воздушном бою) 12 января 1944 г.
Владыкин Алексей Васильевич, младший лейтенант. Воевал в составе 66-го иап. Всего за время участия в боевых действиях в воздушных боях сбил 5 самолетов лично и 1 в группе. Погиб в авиакатастрофе (столкновение в воздушном бою) 12 января 1944 г.] Они атаковали группу Ю-87. Видимо, с двух сторон нападали, и как-то получилось, что столкнулись при атаке. Оба смотрели на противника, не видели друг друга. Так и погибли. Жалко, очень жалко.
Потери поначалу остро переживались, а потом привыкаешь. Раз погиб, теперь что делать. Помянем, и дальше жить и воевать надо. А ведь бывало и так, что задание выполнили, шли четверкой и не увидели, когда сбили одного из них. Считали, что погиб. Потом выяснилось, что зенитка сбила, летчик выпрыгнул и приземлился на немецкую территорию.
А другой еще был в подобной ситуации. Его сбили зенитки. Это Георгий Михайлович Козьмин, летчик первой эскадрильи. Живет сейчас, по-моему, в Москве. Он вернулся в полк, когда война уже закончилась. То есть он сидел или был на проверке, потом только его отпустили. И как раз в тот период случилось, что кто-то из летчиков, стоявших на границе, улетел то ли в Японию, то ли еще куда, сбежал. В ответ на это сразу пришел приказ убрать с приграничных районов всех, кто был в плену. Козьмина сразу перевели.
— Что делали с личными вещами погибших летчиков?
— Какие там вещи? Комбинезон, куртка, брюки. Фотографии высылали. Адъютант начальника штаба эскадрильи все это собирал и отсылал домой. Полных чемоданов ни у кого из летчиков не было.
— Как складывались отношения со Смершем?
— Поскольку постольку. Эксцессов не было.
— Кого было сложнее сбить — истребитель или бомбардировщик?
— В общем же если говорить, бомбардировщик сложнее, чем истребитель, конечно. Если ты сразу не сбил истребитель, то он тебя может сбить. Он же маневрирует. А если еще у твоего противника пилотаж отработан лучше, он перегрузки больше выдерживает, то тут уж, конечно, он может быть победителем.
— Какие задачи ставились вашему полку чаще всего?
В основном занимались прикрытием своих войск. При патрулировании звено держало строй «фронт» с интервалом и дистанцией 50—100 метров. Естественно, что не по прямой идешь, а маневрируешь, чтобы осматривать заднюю полусферу. Головой все не охватишь — приходилось доворачивать самолет. Прикрытие осуществлялось на экономическом режиме работы двигателя. Когда пост ВНОС сообщал о приближении противника, тут мы уже набирали высоту и оттуда атаковали на скорости.
Приходилось сопровождать бомбардировщиков и штурмовиков. Но со штурмовиками мы работали мало. Только когда им надо было закидывать продовольствие и боеприпасы Эльтингенскому десанту. А в основном сопровождали бомбардировщиков: сначала Пе-2, а потом Ту-2 на Берлин. При сопровождении у нас строилась работа поэшелонно. Одно звено шло на одной высоте, второе на другой. Бомбардировщики шли впереди, а мы прикрывали их с обеих сторон.