Первой задачей группы армий «Дон» стало восстановление целостного и относительно устойчивого фронта. Только на различных «группах» его построить было невозможно. К 4 декабря в распоряжение Манштейна прибыли три свежие дивизии: 336-я пехотная дивизия из группы армий «Б», 7-я авиаполевая дивизия и 11-я танковая дивизия из группы армий «Центр». Также были обещаны 306-я пехотная дивизия, 17-я танковая дивизия и 3-я горная дивизия. Последняя так и не была получена, т.к. была растащена для парирования локальных кризисов в группах армий «А» и «Б». 17-я танковая дивизия прибыла только 17 декабря, уже слишком поздно, чтобы сыграть заметную роль в сражении.
Второй задачей группы армий «Дон» было пробивание коридора к 6-й армии. Первоначально Манштейн планировал нанести два деблокирующих удара: силами 4-й танковой армии из района Котельниково и армейской [359] группой Холлидта с рубежа Чира в направлении на Калач. Этот вариант был изложен в приказе группы армий «Дон» на наступление с целью деблокирования окруженной 6-й армии от 1 декабря 1942 г. Операция получила кодовое наименование «Зимняя гроза» (Wintergewitter).
Главный удар силами 4-й танковой армии Г. Гота предполагалось наносить из района Котельниково по восточному берегу р. Дон. Для управления выделенными для наступления дивизиями с Северного Кавказа выводился штаб LVII корпуса. Корпусу подчинялись 6 и 23-я танковые дивизии, 5 и 8-я румынские кавалерийские дивизии.
Второй удар должен был нанести XXXXVIII танковый корпус. Ему подчинялись 11-я танковая дивизия, 336-я пехотная дивизия и 7-я авиаполевая дивизия. Они должны были очистить высоты к западу от Дона и захватить переправу у Калача. Соответственно, 6-я армия должна была по сигналу «Удар грома» (Donnerschlag) ударить изнутри «котла» на юго-восток к реке Донская Царица навстречу 4-й танковой армии и на запад в направлении Калача. Точная дата начала наступления 1 декабря определена еще не была, но в любом случае операция могла начаться не раньше 8 декабря. Сдерживающим фактором, препятствующим немедленному переходу в наступление, было время на сбор сил. В частности, оттепель на Кавказе задержала выдвигавшуюся своим ходом 23-ю танковую дивизию.
Несколько дней спустя план операции был детализирован. Первой задачей LVII танкового корпуса было форсирование Аксая. Далее корпус нацеливался на Верхне-Царицынский и должен был выйти в тыл советским войскам на внутреннем фронте окружения Сталинграда. Правый фланг наступления предполагалось обеспечивать румынской кавалерией. Силы XXXXVIII корпуса [360] разделялись по разным берегам Дона на две группы. 11-я танковая и 7-я авиаполевая дивизии должны были в коридоре между реками Лиски и Дон добраться до Калача. 336-я пехотная дивизия должна была наступать к югу от Дона с плацдарма у Верхне-Чирской. Таким образом, помимо прорыва к Калачу XXXXVIII корпус обеспечивал своим наступлением фланг LVII танкового корпуса на направлении главного удара. После пробивания коридора по нему должны были пройти сосредоточенные в районе Верхне-Чирской транспортные колонны.
Однако в план Манштейна вскоре вмешались многочисленные кризисы на Чире. В итоге штаб 3-й румынской армии докладывал: «В настоящий момент сил XXXXVIII танкового корпуса недостаточно для одновременной борьбы с прорывами и контрнаступлением, назначенным на 12 декабря»{160}. Манштейн доносил в ОКХ: «высвобождения 11-й танковой дивизии не предвидится». Рисковать устойчивостью чирского фронта было невозможно. От двух ударов пришлось отказаться, и основная тяжесть наступления легла на LVII танковый корпус.
Ошибка, едва не ставшая роковой. Интригу в последующие события внес тот факт, что советское командование неверно определило направление деблокирующего удара. Тем самым была повторена ошибка многих неудачных оборонительных операций Красной армии. Предполагалось, что удар будет нанесен по кратчайшему расстоянию между внешним и внутренним фронтами окружения. К тому моменту расстояние между линией обороны 6-й армии и фронтом на Чире составляло около 40 км. Автором версии о немецком ударе по кратчайшему направлению следует признать командующего [361] Юго-Западным фронтом Н. Ф. Ватутина. Еще 25 ноября (т.е. до появления приказа Манштейна) он докладывал Сталину: «Противник с 24.11.42 начал усиленную переброску войск автотранспортом и сосредоточение их в районах Солин, Боковская, Поповка и в районе Тормосин, Нижне-Чирская. Всего к исходу 25.11.42 противник сосредоточил в районе Кружилин, Боковская, Поповка до трех новых дивизий и в районе Тормосин, Нижне-Чирская — свыше пд, усиленной танками. Переброски продолжаются. Сосредоточение резервов в районе Боковская и Тормосин свидетельствует о возможном намерении пр-ка нанести контрудары от Тормосин через Нижне-Чирская на север вдоль р. Дон с целью разорвать кольцо, замыкающее его сталинградскую группировку и от Борковская на восток с целью выхода в тыл наших войск». Такое предположение выглядело вполне логичным и обоснованным. Внешний фронт окружения стабилизировался по рекам Дон и Чир. В районе Нижне-Чирской, где Чир впадал в Дон, образовался выступ в сторону Сталинграда, дававший хорошие стартовые позиции для пробивания коридора к 6-й армии. Однако командование группы армий «Дон» предпочло наносить деблокирующий удар от Котельниково на Сталинград. Плацдарм у Нижне-Чирской было решено использовать для вспомогательного удара.
Как реакция на предположения Ватутина последовала директива Ставки ВГК № 170699 от 8 декабря: «Образовать с 9 декабря 1942 г. в составе Сталинградского фронта 5-ю ударную армию, включив в нее 4 гв. сд, 258, 300, 315, 87-ю стр. див., 4-й механизированный корпус, 7-й и 23-й танковые корпуса и 3-й гвардейский кк.»{161}. Следует отметить, что это была не новая армия, подобная [362] спасавшим Сталинград в августе — сентябре 1942 г. резервным армиям, а лишь управляющая надстройка. Она объединяла соединения, ранее входившие в состав других армий, участвовавших в операции «Уран» фронтов.
Титул «ударная» занимал промежуточное положение между обычными и гвардейскими объединениями. 5-й ударной армии предстояло пройти долгий путь, завершившийся на улицах Берлина в мае 1945 г. Во главе вновь создаваемой армии поставили М. М. Попова с сохранением должности заместителя командующего Сталинградским фронтом. Задачами 5-й ударной армии были:
«а) во взаимодействии с 5-й танковой армией уничтожить нижнечирскую и тормосинскую группы противника.
б) ни в коем случае не допустить прорыва противника из района Тормосин — Нижне-Чирская на соединение с окруженной группой противника в районе Сталинград»{162}.
Впоследствии в своих мемуарах А. И. Еременко с досадой писал: «Неточные сведения разведки ввели в заблуждение не только Генеральный штаб, но и Верховного главнокомандующего. В связи с этим началось спешное подтягивание войск на борьбу с тормосинской группировкой, что приводило к ослаблению других участков фронта»{163}. В начале декабря 1942 г. Еременко, конечно же, не был так уверен в роли котельниковской группировки немцев.