— В Бездну, — не удержался я.
— Не говори ерунды! — резко бросила Лаэн. — Я, по-твоему, выходец из Бездны?
Я тут же прикусил язык.
— Когда Сорита пришла к власти, часть Совета уже владела запрещенным искусством. Среди этих людей было и четверо очень влиятельных Ходящих — Черкана, Тальки, Осо и Гинора. По силе они могли поспорить с Матерью. Кроме них в Совете было еще пятеро отступивших. А сколько простых Ходящих и Огоньков — я даже не знаю. Гинора не сочла нужным мне это рассказывать, но, как я поняла, умевших владеть тьмой и тех, кто не одобрял политику Башни, видя, что она вырождается, оказалось много. Очень много. Чуть меньше половины волшебников. Так что мятеж все-таки состоялся.
— И это произошло через десять лет после того, как на престол взошла новая Мать.
— Да. Сорита была… не слишком любезна со многими. И сделала достаточно такого, чего не стоило делать. Неразумные политические шаги… — Лаэн потерла мочку уха. — Но она сколотила вокруг себя крепкий кулак. В основном опиралась на тех, кто обучал новичков в Радужной долине. Тогда этим занимались только лучшие из лучших — способные противостоять любому, носящему в себе темную «искру». Серьезная сила. Да и в Башне, чего кривить душой, имелись те, кто не дал бы так просто потрясти сформировавшиеся за две тысячи лет устои. В тот день многие из Ходящих и Огоньков, что поддерживали Сориту, с помощью Лепестков Пути отправились в Радужную долину. На ежегодное посвящение выпускников в полноправные маги. Мятежников в Башне оказалось больше, чем сторонников Матери. И случилось то, что уже давно стало историей. О том наре говорят разные вещи… Кто-то уверен, что резня и убийства начались сразу же. Кто-то утверждает, что поначалу заговорщики не собирались применять силу и просто хотели поговорить. Убедить. Но Мать не стала их слушать. Так что, кто бы ни начал первым — случилась страшная бойня. Магические схватки разгорелись по всему Высокому городу, да и в некоторых других частях Альсгары тоже. Небольшая часть магов находилась в Корунне, но в столице о мятеже узнали лишь через несколько дней. Так что все решалось здесь. В этой Башне. Магов, вставших на сторону отступников, оказалось гораздо больше, чем многие думали. Говорят, Башня визжала от проходящей через нее мощи, а камень местами плавился, и тек, словно вода. С обеих сторон погибли многие. Сорита, Черкана, Осо, Шана. Совета больше не существовало. Из верхушки уцелели лишь Гинора, Тальки и Лейна — Ходящая, поддерживающая Мать. Впоследствии она заняла ее место. К позднему вечеру этого длинного, кровопролитного дня мятежники начали одерживать победу. Она уже была у них в руках, но к сторонникам Сориты пришло подкрепление. Боевые маги. Никто не мог даже предположить, что они прибудут столь быстро, да еще и без помощи Лепестков Пути.
— Не понимаю, — нахмурился я. — Как всего за половину дня они смогли преодолеть расстояние от Радужной долины?
— Никак. Они путешествовали и возвращались из Золотой Марки. Кто-то наудачу вызвал их по «Серебряному окну». Всего лишь одно из совпадений, сказавшихся на истории. …Мятеж провалился.
— Ты знаешь, — осторожно сказал я, взвешивая каждое слово. — Что-то не сходится.
— Не понимаю…
— О Сорите и Лепестках Пути. Ведь она их усыпила, когда начался мятеж. Это все знают. Так?
— Конечно.
— И меня эта легенда нисколько не смущала до тех пор, пока ты не рассказала про случившееся совсем не так, как глашатаи Башни. Либо Сорита была самой настоящей сумасшедшей, либо вся ее роль в разрушении порталов — большая ложь.
— И снова я тебя не понимаю, Нэсс.
— А ты задумайся. Сторонники Матери с утреца отправляются в Радужную долину. На церемонию. Там же, в долине, находятся самые сильные маги-воспитатели. Они тоже поддерживают Сориту. Таким образом, ее основные силы оказываются далеко от Башни. Будь они в Альсгаре — мятежников перебили бы за несколько наров. И вместо того, чтобы послать с помощью Лепестков за подмогой и «держать» порталы, чтобы через них как можно быстрее прибыли союзники, Мать усыпляет творение Скульптора. Лишает себя всякой поддержки. Не кажется ли тебе это странным?
Мое солнце выглядела ошеломленной:
— Ну, знаешь ли… Я наверное ослепла, раз никогда ничего подобного не замечала. Действительно… странный шаг.
— Сорита, судя по всему, дурой не была, иначе не владела бы десять лет Синим пламенем. Она ни за что не стала бы уничтожать порталы. Это все равно как запереть себя в горящей комнате. Здесь явно какой-то провал.
Ласка долго-долго молчала, а затем неохотно сказала:
— Считается, что их усыпила Сорита. Об этом говорит Башня. Об этом мне рассказала Гинора — значит, Проклятые считают точно также. Если бы Лепестки заблокировали мятежники, то почему не разбудили их после? Знаешь… Давай не будем гадать. Мы все равно вряд ли что-нибудь поймем. Если какая-то тайна была, теперь нам ее не узнать. Лучше я дорасскажу о мятеже.
— Конечно.
— К заходу солнца, после такого огромного числа поединков у заговорщиков не было сил сражаться с новыми бойцами. Это был страшный разгром. А ночь оказалась еще ужаснее, чем день. Сияние Башни было видно даже по ту сторону Устричного моря, и к утру из мятежников уцелело лишь восемь человек. Они смогли покинуть Альсгару. Их не стали преследовать, потому что оставшиеся не были уверены, что уцелеют, если бросятся в погоню. Те, кого позже стали называть Проклятыми, доказали, что будут сражаться до последнего, а магов, пришедших на помощь Башне, выжило не так уж много.
— Не знаю насчет благих намерений, но, впоследствии, Проклятые убили тысячи людей и погрузили страну в пучину страшной войны.
— Их загнали в угол. Только не думай, что я кого-то оправдываю, — поспешно добавила она. — Это не так. Многого я просто не знаю. Но, думаю, у каждой из сторон были свои причины и оправдания для поступков. Ходящие убивали не меньше Проклятых. И мы теперь никогда не узнаем всю правду.
— Зато узнаем, что благими намерениями выложена дорога в Бездну. Ты до сих пор не рассказала мне про Гинору. Как?
— Очень просто. Она не умерла.
— Что?!
— Не смотри на меня так, словно я сошла с ума. Я не вру.
— Но всем известно, что она погибла в Войну Некромантов!
— Люди верят в то, во что хотят поверить, дорогой. Возможно, это звучит невероятно, но она не хотела войны. Даже предлагала товарищам уйти далеко на юг и организовать свою школу. Отличную и от имперской, и от сдисской. Но остальные хотели вернуть Башню, завершить то, что было задумано. Холере не оставалось ничего другого, как к ним присоединиться.
— Поэтому она начала убивать, — хмыкнул я. — Насколько я помню, ее еще называли Бичом Войны, и вместе с Чумой она едва не дошла до Корунна, а половина севера оказалась выжжена.
— Я не собираюсь никого обелять, Нэсс. Что было, то было. Возможно, мне наврали. Говорю только то, что знаю. Когда под Брагун-Заном армия Проклятых потерпела поражение и начала отступать к Лестнице Висельника, Гинора поняла, что ей представился последний шанс выйти из игры. Она отвлекла часть имперских войск и увела за собой на восток, тем самым, облегчив участь своих компаньонов. Им удалось достичь перевала и перебраться через горы на юг. Ее расчет оправдался. Многие из имперских военных жаждали уничтожить Бич Войны. Да и Ходящие тоже в стороне не оставались. Армию Холеры преследовали по пятам и загнали к болотам Эрлики. Возле них Гинора дала последний бой. Говорят, небо рыдало огнем, а земля пропиталась кровью на несколько ярдов в глубину. Трупов было не счесть, и те, кто погибал, вставали на сторону Чумы, чтобы сражаться против своих товарищей.