Началась череда до бесконечности унылых спиральных лестниц, перила которых были украшены совершенно безвкусными завитушками, зверюшками и цветочками. Где-то на середине подъема от скуки я принялся считать ступеньки, но сбился на пятой сотне и больше не продолжал. Оставалось лишь диву даваться, почему хваленый Скульптор не придумал какие-нибудь иные способы подъема. Не завидую магам, скачущим по этим лесенкам вверх-вниз каждый день. Муторное занятие. Так недолго и околеть.
Наконец, гвардейцы остановились перед дверью, один из них открыл ее, отошел в сторону и, обратился к нам:
— Заходите.
Не оставалось ничего иного, как последовать приказу.
Комната оказалась большой и уютной. Высокое зеркало, заключенное в раму из почерневшего серебра, двуспальная кровать на массивных бронзовых ножках, стол, три стула, шкаф в углу. Два десятка подсвечников; книжный стеллаж, забитый томами; чучело вставшей на дыбы снежной обезьяны. На кровати лежало чистое белье и одежда.
— Это ваша комната. Располагайтесь, — Шен соизволил открыть рот.
— Как мило с вашей стороны позаботиться об удобствах, — нехорошо усмехнулась Лаэн. — Палач придет знакомиться сразу сюда?
— Не мели ерунды, — поморщился тот. — Никто не собирается вас убивать. Во всяком случае, прямо сейчас, — тут же добавил он.
— И на том спасибо, малыш.
— Тут все, что может вам потребоваться. — Целитель не счел нужным реагировать на ее язвительный тон. — Переоденьтесь. Еду и воду вам будут приносить, так что с голоду не умрете. Там — ванная и туалет. На всякий случай предупреждаю — за дверью гвардейцы и Ходящие, а на окне решетка. Так что прошу обойтись без ваших глупых шуточек. Попытаетесь сбежать — о хорошем отношении можете забыть, я больше ничего не смогу для вас сделать. Окажетесь в подземелье, прежде чем жрецы в храмах Мелота успеют прочитать «Славься!». Можете мне поверить, в подвалах не так уютно, как здесь.
— Не надо подвалов. Кошки будут словно мышки. Нас вполне устроит это место, — сказал я, хотя мне больше по нраву — находится как можно дальше от Башни. — Долго мы тут будем мариноваться?
— Не знаю. Это зависит не от меня. С вами поговорят, когда придет время.
— Очень любезно. Нам остается только ожидание.
— Не стоит злиться, — Шен позволил себе легкую улыбку. — Я и так всеми способами стараюсь облегчить ваше положение.
— Ты очень добр, я даже не знаю, что и думать, — синие глаза Лаэн метали молнии, и она отнюдь не напоминала мышь. — Раньше ты не был столь щедр со своими друзьями. Что сдохло, если ты стал так о нас беспокоиться?
— Вы никогда не были в числе моих друзей, — теперь тон его стал не столь приветлив. — Вам это прекрасно известно. Так что не стройте из себя оскорбленных. У вас это плохо получается. На моем месте…
— Я не на твоем месте! — отрезала Лаэн.
— Тем лучше. Не знаю, что думает Мать, но я считаю, что твой Дар опасен. И не только для окружающих, но и для тебя самой.
— Вот как? — я нехорошо прищурился. — Помнится, когда в моей деревне нас прижал некромант, ты не гнушался воспользоваться ее услугами.
— В тот момент меня никто не спрашивал. И не я ли помог уничтожить ту, что спеленала Ласку по рукам и ногам?
— Ну, уж точно это было сделано не для того, чтобы нам помочь.
— Но и вы спасали лишь свои шкуры, а не наши. Вы ничуть не лучше. Так что обвинять меня в отсутствии совести, по меньшей мере, смешно, Серый, — возразил он.
Я пожал плечами, показывая этим, что оставляю за собой право самостоятельно выбирать, что смешно, а что нет.
Шен, не удостоив нас дальнейшей беседы, вышел, и дверь за ним закрылась. Сухо щелкнул замок. Затем раздался приглушенный лязг засова.
Я громко выругался.
— Без толку, — вздохнула Лаэн. — С твоей ногой точно все в порядке?
— Да. Наш славный Целитель счел возможным залечить рану.
— Значит, он все же что-то умеет, — она уже зашла в ванну. — А то я начала думать, что он может коснуться «искры» лишь после того, как его разозлят или до полусмерти напугают. Слушай! Тут течет самая настоящая горячая вода!
— Да? — меня нисколько не воодушевила эта новость. — А чего ты хотела? Чтобы это было вино? Если ты не заметила, мы все-таки попали в жилище магов.
— Не злись. И так тошно.
— Прости, — я тут же взял себя в руки. Еще не хватало вымещать свое раздражение на ней. — Никогда не влипал в такую передрягу.
— Как же, как же, — хихикнула она, беря с кровати чистые штаны и рубаху. — Если вспомнить твою буйную молодость, то этот случай, вряд ли первый. Не тебя ли едва не отправили на виселицу в Майбурге? А уж про путешествие с Высокородным по Сандону я вообще молчу. Если это не передряга, то я — Мать Ходящих.
— Это не то, — проворчал я, пробуя пальцем текущую из раскрытой львиной пасти струю. Она, действительно, была теплой.
— Ну, как скажешь. Тебе виднее. Вот, держи. Поменяй одежду. Твоя вся в грязи и крови. И вымойся. Не скажу, что запах уж слишком приятный.
Я хмыкнул:
— Ты права. Вряд ли вонью я отравлю какого-нибудь Огонька, не говоря уже об обычном гвардейце. Так что, пожалуй, воспользуюсь твоим советом.
— Сделай милость.
— А ты?
— После тебя, дорогой. Мне надо подумать.
— Ты с этим не переусердствуй. — Я скорчил глупую физиономию.
Она тут же довольно ощутимо ткнула меня твердым кулачком под ребра. Я в ответ добродушно хрюкнул и отправился мыться, заметив, что на ее губах появилась улыбка.
Хорошо. Значит, не зря старался.
Вода меня оживила и освежила голову. Сразу стало легче. Прежде чем натянуть штаны, я еще раз внимательно осмотрел ногу, в которую не далее как прошлой ночью вошла стрела одного ретивого лучника из людей Йоха. Шен, и вправду, постарался на славу. Вместо кровоточащей раны — тонкий белый шрам.
Хорошо быть Целителем.
Жаль, что Лаэн не умеет врачевать раны. Мое солнце не лечит, а калечит. Конечно, дурацкий повод для гордости, но уж что есть, то есть. Разнести парочку изб, размазать всмятку какого-нибудь всадника вместе с лошадью или сжечь наемного убийцу — не самые плохие умения при нашей опасной профессии.
— Другой вид, — одобрила Лаэн, когда я заявился в комнату. — Вода все еще есть?
— Да. С каждой минкой я вижу в использовании магии все больше и больше преимуществ.
— Поверь, расплата за все эти удобства не такая уж и маленькая. Иначе Скульптор не сошел бы с ума, — сказала она и отправилась в ванну, а я остался с открытым ртом.
— Эй! — воскликнул я, когда обрел дар речи. — Ты что, хочешь сказать, что самый знаменитый маг прошлого был сумасшедшим?!