— Выстрел поверх носа! — послышался приказ с мостика, и вслед за ним немедленно раздался резкий грохот выстрела, так как орудийный расчет уже стоял наготове в ожидании такого приказа у наведенного орудия.
На «Шеере» услышали свист снаряда и увидели столб воды, взметнувшийся и рухнувший в море чуть впереди британского судна. Но вместо того чтобы остановиться, оно только прибавило ходу.
— Противник продолжает передавать радиограммы, — доложил радист на мостик. — Фритаун подтвердил прием и запросил информацию о том, сколько труб у нападающего корабля — одна или две.
— Дать второй предупредительный выстрел, — распорядился Кранке.
Выстрелила одна из пушек среднего калибра. Последовал резкий рывок, затем столб пламени, громкий взрыв, и встречный ветер смел клуб дыма с несущегося крейсера. На этот раз снаряд разорвался совсем рядом с носом вражеского судна, должно быть забрызгав палубу морской водой.
— Противник снижает скорость, — пришло донесение.
Да, это не вызывало сомнений. Капитану судна хватило здравого смысла понять, что любое дальнейшее сопротивление приведет только к ненужному кровопролитию. С одной пушкой ничего не сделать против мощного крейсера, который уже настигал его. Клубы пара вырвались из трубы судна, и оно остановилось. «Шеер» осторожно приблизился к неприятелю, главный калибр и пушки правого борта были готовы открыть огонь по первому требованию. Необычайно высокие палубные надстройки вызвали некоторое удивление на борту «Шеера» и озадачили немцев. Кранке все еще опасался ловушки. Это странного вида грузовое судно вполне могло оказаться тяжеловооруженным вспомогательным крейсером, замаскированным под обычное торговое судно.
Снова на палубе выстроилась абордажная команда во главе с лейтенантом Энгельсом, готовая высадиться в шлюпки по приказу капитана. И вновь Энгельса сопровождал лейтенант Блауэ, раньше служивший в торговом флоте. Как только шлюпка отчалила, «Шеер» взял такой курс, чтобы, пока абордажная команда не пришвартуется, ничто не мешало его орудиям целиться в судно.
— Они что-то бросают за борт! — прокричал Блауэ.
Но Энгельс уже заметил темный силуэт у борта корабля и никак не мог разглядеть, то ли это кочегар, черный от копоти, то ли негр.
— Сообщение для «Шеера»! — крикнул он. — Противник бросает за борт какие-то предметы, вероятно, секретные документы. Прошу проинструктировать, что делать: попытаться выловить или высаживаться на корабль.
Сигнальщик, взятый именно на этот случай, поднялся в качающейся шлюпке; товарищи крепко держали его, пока он сигналами передавал сообщение на «Шеер». Ответ последовал немедленно: «Высаживайтесь на корабль. Вторая шлюпка займется поисками». Кстати сказать, второй шлюпке действительно удалось выловить кое-какие интересные секретные материалы, позволившие прийти к определенным выводам о косвенных результатах сражения с конвоем, от которого пока так и не оправились британские пути снабжения.
С корабля сбросили веревочную лестницу, но она оказалась слишком коротка, чтобы подтянуть шлюпку к борту. Энгельс крикнул, но ответа не было. По-видимому, джентльмены не собирались ему помогать. Лейтенант крикнул еще несколько раз, прежде чем над бортом показалась голова матроса. Выслушав настойчивую просьбу офицера, он согласился сбросить веревку. Сильно подпрыгнув, Энгельс смог поймать веревочную лестницу, когда шлюпка поднялась на волне, за ним последовала остальная команда и тотчас отправилась выполнять свои разнообразные обязанности.
Надев спасательные жилеты, экипаж британского судна выстроился на палубе, черные и белые матросы встали отдельно. Немецкие моряки обыскали их, нет ли при ком оружия, и проверили документы. В общей атмосфере преобладало равнодушное смирение, и по лицам матросов нельзя было сказать, что они опасаются встретить суровое обращение в плену у немцев.
Но одна группа людей стояла чуть поодаль и, очевидно, не относилась ни к англичанам, ни к членам команды. Возможно, это были испанцы или французы из Миди. В отличие от британцев вид у них был враждебный и обеспокоенный. Позднее из списка пассажиров, полученного от капитана, выяснилось, что это французы, направлявшиеся в Лондон, дабы вступить в войска Свободной Франции под командованием генерала де Голля.
Судно называлось «Дюкеза». Это был рефрижератор, и он вез 9000 тонн мяса и фруктов и 900 тонн яиц.
— Девятьсот тонн яиц! — с удивлением повторил немецкий матрос. — Это сколько же штук?
— Не суйте нос не в свое дело, — отрезал лейтенант. — Ваше дело пушка, а не яйца.
— Jawohl, Herr Leutnant, [8] — отозвался моряк, умерил свое любопытство и поспешил выполнять свое задание на корме корабля, где, как обычно, стояла пушка.
В камбузе уже подгорал обед. Лейтенант Энгельс изучил меню. Такое меню могло быть в первоклассном отеле. Несмотря на военную обстановку и трудности со снабжением, британцы, как видно, не испытывали недостатка ни в чем, во всяком случае на «Дюкезе». В капитанской каюте над письменным столом, где царил такой идеальный порядок, будто его только что убрали специально для обыска, висел вставленный в раму плакат под заголовком: «Цели нацистов в войне». Подпись под ним гласила, что в основе плаката материалы из секретного досье вермахта, добытого в 1937 году. Плакат изображал карту тех стран, которые Германия предполагала захватить. Что касалось Австрии, Польши и Чехословакии, пророчества плаката оказались верны. Позднее, в 1940 году, жертвами стали Балканские государства. В 1941 году за ними последовали Бельгия, Голландия, Франция, Великобритания и Португалия. Затем наступил черед России. Смысл плаката подытоживали слова: «Хватай! Хватай! Хватай! — вот политика нацистов!»
Группа немецких моряков недоверчиво изучала карту.
— Россию? Да у нас же с Россией договор о дружбе!
— Чушь какая-то. Гитлер не такой дурак, чтобы повторить ошибку кайзера. Он ни за что не будет вести войну на два фронта.
— Да это просто пропаганда.
Во время обсуждения в каюту вошел британский капитан в сопровождении старшины, чтобы забрать личные вещи. Это был человек с худым, четко очерченным лицом; он ничем не выказывал гнева по отношению к немцам, захватившим его корабль. Лейтенант Блауэ, находившийся в каюте, перевел ему общее скептическое мнение, при этом лицо капитана выразило почти дружеское сочувствие, и он снисходительно улыбнулся.
— Ну конечно, вам не верится, — спокойно сказал он, — увидите сами, если доживете.
Тем временем между «Шеером» и «Дюкезой» продолжался обмен сообщениями. Капитан «Шеера» желал знать, сможет ли призовая команда взять управление «Дюкезой» в свои руки и отвести ее назад в Европу. Главным образом этот вопрос относился к инженер-лейтенанту Клаазену, который в мирное время был старшим механиком на судне торгового флота. Клаазен уже побывал в машинном отделении рефрижератора, выясняя все необходимые подробности. От местного старшего механика нельзя было добиться никакого сотрудничества.