Где-то далеко за позицией Пласката разорвались бомбы. В отвесный обрыв под бункер снова попало несколько снарядов. Через щель в бункер залетели камни и комья земли. Снова зазвонил телефон. Пласкат никак не мог найти трубку. Телефон продолжал звонить. Пласкат был с головы до ног обсыпан белой пылью. Форма на нем была порвана.
На некоторое время обстрел прекратился, и Пласкат сквозь заполнившую помещение пыль увидел лежащих на полу Зеена и Вилкенинга. Пласкат закричал Вилкенингу:
– Пока есть время, беги на свою позицию!
Вилкенинг мрачно посмотрел на Пласката – его позиция была в расположенном неподалеку следующем бункере. Пласкат воспользовался затишьем и обзвонил свои батареи. К его удивлению, ни одно из 20 орудий разных калибров не пострадало. Он не мог понять, почему батареи, которые находились в полумиле от берега, уцелели. Более того, среди расчетов не было потерь. Пласкат подумал, что его пост был тем местом, где не следовало располагать батарею. Разрушения в бункере и вокруг него свидетельствовали об этом. Когда возобновился обстрел, снова зазвонил телефон. Тот же голос потребовал доложить, «куда именно попали снаряды».
– Ради бога, – взорвался Пласкат, – они обстреляли все кругом. Вы что, хотите, чтобы я вылез наружу и измерил рулеткой диаметры воронок?
Пласкат бросил трубку. Он оглядел бункер. Раненых не было. Вилкенинг уже был, вероятно, на своей позиции. Зеен был у одной из апертур. [25] Только куда-то пропал Харас. Но сейчас у Пласката не было времени беспокоиться о судьбе большого пса. Пласкат снял трубку, пошел вдоль второй апертуры и посмотрел на море. Десантных судов, казалось, прибавилось по сравнению с тем, что он наблюдал последний раз; они заметно приблизились к берегу. Скоро они будут на дальности прямого выстрела.
Пласкат позвонил полковнику Океру в штаб полка.
– Мои орудия готовы, – доложил он.
– Хорошо, – ответил Окер, – теперь вам лучше поскорее вернуться в штаб.
Пласкат обзвонил своих офицеров.
– Я возвращаюсь в штаб, – сказал он. – Помните, что ни одно орудие не должно выстрелить до тех пор, пока противник не подойдет к самому берегу.
Десантные лодки, на которых находились подразделения 1-й американской дивизии, были уже недалеко от берега. Они должны были высадиться в секторах «Светло-красный», «Зеленая лиса» и «Красная лиса». За крутыми обрывами у этих секторов расчеты четырех батарей Пласката ждали, когда лодки подойдут ближе.
«Говорит Лондон.
Я передам вам важные инструкции от Верховного главнокомандующего. Жизнь многих из вас будет зависеть от того, насколько точно вы будете им следовать. Инструкции касаются тех, кто живет в пределах 35 миль от берега».
Мишель Ардле стоял у окна материнского дома в Вьервилле на западной границе плацдарма «Омаха» и наблюдал за действиями флота союзников. Корабельные орудия еще стреляли, и Ардле ощущал ногами сотрясения от разрывов снарядов. Вся семья была в сборе: мать Ардле, его брат, племянница и служанка собрались в гостиной. Теперь никто из них не сомневался: вторжение союзников начинается именно в Вьервилле. Ардле подумал о своей вилле, стоящей на берегу. Теперь, очевидно, ее судьба скоро будет решена. По радио Би-би-си снова повторяли инструкции: «Покиньте свои населенные пункты и не забудьте перед этим передать эту информацию соседям, которые не слышали нашей передачи… Держитесь дальше от дорог… Идите пешком и не берите с собой ничего, что может осложнить передвижение. Постарайтесь как можно скорее добраться до открытой загородной местности… Не собирайтесь большими группами, которые по ошибке могут быть приняты за скопления немецких войск…»
Ардле было любопытно, поедет ли сегодня утром солдат с кофе для артиллеристов. Он посмотрел на часы. Если солдат поедет, то было самое время. Действительно, появился солдат на той же крупной лошади и с теми же бидонами с кофе. Солдат спокойно ехал по дороге и за поворотом увидел флот. Секунду или две он сидел неподвижно, затем спрыгнул с лошади, упал, быстро поднялся и побежал искать укрытие. Лошадь тем временем продолжала идти по дороге к деревне. Было шесть пятнадцать утра.
Ряды десантных лодок, подпрыгивая на волнах, были уже менее чем в миле от берега – от плацдармов «Омаха» и «Юта». Трем тысячам американцев из первой волны десанта до времени «Н» оставалось всего пятнадцать минут.
Рев дизелей, вспенивающих за собой воду, был так силен, что людям приходилось кричать, переговариваясь друг с другом. Перед ними, как гигантские стальные зонтики, на берег падали и разрывались снаряды. Еще дальше от берега вела ковровое бомбометание авиация. Было странно, что молчала береговая артиллерия. Люди на лодках смотрели на линию берега и удивлялись, что противник не ведет по ним огонь. Может быть, надеялись они, это будет простое десантирование.
Носы десантных лодок бились о каждую волну, обдавая брызгами экипажи. В лодках сидели не герои, а продрогшие несчастные люди, обвешанные тяжелым снаряжением и сидящие так плотно, что рвотные выделения страдавших морской болезнью попадали на соседей. Корреспондент «Ньюсуик» Кеннет Крофорд, шедший с первой волной десанта, вспоминал, как испачканный съеденной пищей несчастный молодой солдат из состава 4-й дивизии, качая головой, говорил себе: «Этому парню, Хиггинзу, нечем будет похвастаться, когда будет вспоминать об этой сволочной лодке».
Многим некогда было думать о своих несчастьях и болезнях. Им нужно было вычерпывать воду, спасая свою жизнь. Почти сразу после начала рейса многие лодки начало заливать водой. Сначала десантники не придавали этому большого значения – это было для них еще одно неудобство. Лейтенант Джордж Керчнер из отряда рейнджеров смотрел, как в десантной лодке поднимается вода, и думал, насколько это серьезно. Ему раньше сказали, что эти лодки непотопляемы. Но вот его радист поймал призывы о помощи: «Это 860-я. Мы тонем! Это 860-я. Мы тонем!» Затем прозвучало: «О господи! Мы утонули!» Сразу после этого Керчнер и его команда начали вычерпывать воду.
У сержанта Региса МакКлоски, лодка которого шла за лодкой Керчнера, были свои проблемы. МакКлоски со своими людьми вычерпывал воду уже более часа. Его лодка была загружена боеприпасами, предназначенными для атаки Пуант-дю-Ок, и личными мешками рейнджеров. Воды в лодке было столько, что МакКлоски был уверен, что они пойдут ко дну. Оставалась одна надежда на облегчение лодки: МакКлоски приказал выбросить за борт весь ненужный груз. В воду полетели продукты, обмундирование и вещмешки. В одном из мешков было 1200 долларов, которые рядовой Чак Велла выиграл в кости, в другом искусственные зубы старшего сержанта Чарльза Фредерика.
Десантные лодки тонули на подходе к плацдармам «Омаха» и «Юта» – 10 у «Омахи» и 7 у «Юты». Некоторые десантники были подобраны спасательными лодками, шедшими следом. Другим приходилось часами держаться на воде, прежде чем их удалось спасти. Но некоторым не повезло – их крики о помощи услышаны не были, а тяжелое снаряжение утянуло их на дно. Они утонули, видя близкий берег, не успев сделать ни единого выстрела.