Хорошо подготовленную и богато оснащенную группу Ломановича, в которую вошли радисты Пуля, Тряпкин, Есин, Елисеев, Матин, Адамсон, Афанасьева, Зайцева, Водяной, Земчихина в середине сентября самолетами забросили в район деревни Борки. Высадка совпала с началом карательной экспедиции против партизан. Однако это не помешало Ломановичу быстро наладить связь с Москвой, Ельцом, где располагалась база ЦШПД, с аэродромом базирования самолетов, летавших в этот край. Центральную радиостанцию смонтировали на трофейной автомашине. После того как карательная экспедиция провалилась, Вал оборудовал стационарный радиоузел и приступил к развертыванию сети.
В феврале — марте 1943 года, в период весеннего наступления Красной Армии, на партизанском узле действовали четыре радиостанции. Две работали с Большой землей, две с бригадами. Постоянная радиосвязь — не менее двух раз в сутки — поддерживалась с самыми отдаленными отрядами, разбросанными на территории в двенадцать тысяч квадратных километров. Для ближних отрядов оборудовали проводную связь. Только внутреннее хозяйство насчитывало девятнадцать точек радиосвязи, не считая связи с Центром и аэродромами далеко за линией фронта. Некоторые слабые станции поддерживали связь с помощью антенны «бегущая волна» и других хитростей, освоенных Ломановичем и Тряпкиным еще на БАМе. Работы стало так много, что пришлось создать специальный Шифровальный отдел, так как радисты сами не управлялись. Емлютин был доволен — теперь все отряды, вся огромная территория оказались у него под контролем. А Центр уверенно планировал крупные операции, которые могли повлиять на положение на фронте.
Однако поддерживать бесперебойную связь было непросто. Батарей питания не хватало. Из подручных материалов конструировали генераторы с ручным приводом или ножным, типа велосипеда. Пока радист — в основном это были девушки, ученицы Ломановича — работал на ключе, помощник (он же охранник и носильщик аппаратуры) до изнеможения крутил ручку. Устройства эти получили насмешливое название «солдат-мотор». Все они имели ремни, их носили как рюкзаки.
Однажды вечером в землянку к начальнику связи Ломановичу прибежала взволнованная радистка Зинаида Афанасьева: «Товарищ командир, немцы меня пеленгуют!..»
Девушка была невысокая, поэтому могла стоять в землянке во весь рост. Начальник связи коротко взглянул на нее и снова занялся паянием каких-то проводков. Весь стол перед ним был завален трофейным радиотехническим хламом: лампами, сопротивлениями, конденсаторами. Сообщение радистки Афанасьевой — девушки серьезной, ответственной — удивило и встревожило Ломановича, хотя виду он не подал.
«Ты садись, — кивнул он на скамейку. — Чаю хочешь?.. Ну, рассказывай, кто там тебя пеленгует?» «Немцы, Виктор Александрович, — горячо зашептала Зина. — Как только выхожу на связь, так они начинают обстреливать наше расположение. Из минометов. Сегодня уже в третий раз. Это точно не совпадение».
«В самом деле? — начальник приблизил проводки к свету коптилки, пытаясь получше разглядеть спайку. — Ничего, Зина, разберемся с твоими пеленгаторами».
Глядя на невозмутимого командира, молодая радистка начала успокаиваться, хотя кружка в ее руке все еще подрагивала. Зинаиде Афанасьевой было в то время восемнадцать лет, начальник связи объединения, знаменитый Вал казался ей мудрым и всезнающим — ему было уже двадцать девять.
На самом деле Ломанович озаботился всерьез. Он знал, что радиоразведку немцы ведут скрупулезно, фиксируя не только почерк, но и настроение корреспондента: веселое, угнетенное или возбужденное. Их излюбленный прием — функельшпиль, радиоигра, попытка использовать пленных или обманом войти в контакт с партизанским радистом. Чаще всего абверовских радистов выдавал почерк. Но чтобы пеленговать?.. До сих пор пеленгация в диапазоне коротких волн показывала не точку, а лишь район, из которого ведется передача. Графика выхода в эфир немцы знать не могли. Наши радисты — люди проверенные, надежные, предательство исключалось. А вот если у немцев появились какие-то новейшие технические возможности точной пеленгации, об этом необходимо срочно сообщить в Центр. Еще лучше — провести операцию по захвату хитроумной аппаратуры…
С такими тревожными мыслями Ломанович отправился в разведку. Место, откуда наша радистка вела радиообмен, находилось на опушке леса неподалеку от реки Навли. Берег надежно удерживался партизанами, к тому же подходы были заминированы, и немцы туда давно уже не решались соваться. Их воинская часть располагалась в поселке на противоположном берегу. Ломанович скрытно подобрался поближе к берегу и стал наблюдать в бинокль, изредка поглядывая на часы.
Приближалось время сеанса радиосвязи у Зины Афанасьевой. Вскоре в тишине со стороны поляны донеслось едва слышное тоненькое, жалобное постанывание. Тотчас на немецкой стороне произошло какое-то движение, последовал жесткий хлопок, в воздухе пропела мина и взорвалась в лесочке, за ней вторая, третья, — мины летели в сторону Зины, откуда донесся тоскливый звук.
Ломанович все понял. Смеясь и чертыхаясь, начальник связи отползал от берега. Никакая это была не пеленгация. Просто под крепкой рукой партизана скрипела разболтанная втулка генератора, «солдат-мотора» и немцы, тоже знакомые с этой нехитрой машинкой, заслышав характерный звук, открывали огонь из минометов. Ломанович распорядился; чтобы на время радиосеанса бойца-крутильщика прятали в землянку, и «пеленгация» прекратилась. Конечно, такой примитив Ломановича не устраивал. На дорогах было объявлена охота за аккумуляторами. Вскоре запас был создан, но тут же возникла другая проблема — подзарядка. В распоряжении партизанского радиоцентра оказался только генератор переменного тока, а нужен постоянный ток. Где взять преобразователь? Надо помнить, что все это происходило в дотранзисторную эру, поэтому задача, с которой сегодня справится каждый любитель-школьник, в брянском лесу 1943 года выглядела почти неразрешимой. Однако с помощью трансформаторов, реле, добытых из немецких танков, и нескольких гасящих сопротивлений Ломанович создал преобразователь. Динамо-машину сняли с немецкого же подбитого самолета, ее использовали для зарядки стартерных аккумуляторов партизанских автомобилей, танков и самолетов. Да и тяжелая техника, в том числе орудия, появилась к этому времени у брянских партизан. Были даже кинопередвижка, оборудованная на трофейном грузовике, и своя типография, наладившая выпуск газеты «Партизанская правда».
Неугомонный Вал собрал звукозаписывающий аппарат и наладил производство граммофонных пластинок. Гибкие патефонные пластинки с механической записью популярных песен, радиообращений Сталина-вождя, наиболее впечатляющих сводок Совинформбюро изготавливались из аэрофотопленки, снятой со сбитых фашистских самолетов-разведчиков. Продукция «Партизанграмтреста» пользовалась огромным успехом в отрядах и у местных жителей.
Разросшееся хозяйство требовало все больше горючего. После боевых операций из баков трофейных машин много топлива не сольешь. Самолетами с Большой земли бензина не навозишься. Наладили массовый сбор сосновой живицы, которую потом перегоняли в скипидар. Настоящий бензин использовался только при запуске двигателей, а дальше переводили на скипидар. Разумеется, пришлось повозиться с карбюраторами и системой зажигания.