Book.

План контактной группы (1994) предусматривал разделение Боснии с учетом довоенной этнической карты, но не устраивал сербов прежде всего тем, что земли по течению реки Дрина переходили к противнику.

x x x

Мир тесен… Как тесен мир. Говорю себе это много раз. Александр Шкрабов оказался моим земляком, и у нас были общие знакомые…

Нет, положительно все не так. Не так надо было рассказать об этом что-нибудь вроде — «стояла влажная летняя ночь. Ветер шелестел листьями, по земле бегали, то ли балдея от своей безнаказанности, то ли одурев от войны, мыши. Лакомились крошками со скудного солдатского стола… На черном небе высыпали ожерелья звезд. Если оно посветлеет, в самый раз будет напоминать кусок американского флага. Да, но если посветлеет, не будет звезд, так что флагом дяди Сэма ему не быть. Тревожная тишина перед боем, последним для многих.»

Сербы планировали провести операцию и ликвидировать мусульманский плацдарм в районе Олово-Чермено. А наступление это собирались начать со штурма ключевой высоты — Мошевачко-Брдо. По-русски — Моховая гора. Горная местность не дает сербам реализовать свой технический потенциал, вдобавок мусульмане превосходят в живой силе.

Сербы собрали в кулак приличные силы. В гостиницах-турбазах разместилось около двухсот бойцов ударных подразделений — из Вогощи, Илиджи и других мест. Среди них — пятеро русских во главе со Шкрабовым.

Наступление должны были поддержать огнем минометы и гаубицы. Было там и несколько танков Т-55, но местность не давала возможности их применить.

Мошевачко-Брдо — довольно большая высота с крутыми склонами, когда-то густо заросшими лесом. Видно, бои за эту ключевую позицию шли не в первый раз, и лес был сильно пожжен.

Утром грузовики перебросили бойцов на позиции. После короткой артподготовки, огненной кисеи разрывов 82-мм мин, сербы пошли в атаку. Поросший лесом склон огрызнулся огнем, русские и сербы заняли позицию у ложбины, поросшей кустарником и молодым ельником. Мусульмане ждали сербов, выйдя из окопов на нейтральную полосу. Было видно, как они перебегают от дерева к дереву, ведя огонь из автоматов. Огненные струи срезали ветки, прижимая бойцов к земле.

«Вперед!» — и проскочив под пулями открытый участок, группа русских и сербов рванулась вперед и вверх. Один боец упал, пуля попала ему в ногу. Крича, он пополз назад — его тут же подхватили санитары и потащили в тыл.

Но многие сербы так и не смогли подняться. Крученый встал над ними и закричал «В атаку!» Серб поднял голову и посмотрел на него. Доброволец наставил автомат, но… Поднявшись, сербы залегли через несколько метров. Упал и русский, которого прижала к земле очередь.

А впереди кипел бой. Крики и мат заглушались стрекотом автоматов и разрывами мин и гранат. Мусульмане стояли крепко, защищая склоны. Возможно, они знали о готовящейся атаке сербов и пытались упредить их удар, а может планировали какую-то операцию и сербское наступление сорвало его.

— Ну! Врежь туда! — Шкрабов показал гранатометчику рукой в направлении, откуда по ним была только что выпущена очередь. Ухнул выстрел. Пороховой заряд сбил листву и показал противнику, откуда стреляли.

Шкрабов поднес бинокль к глазам и посмотрел в район разрыва мины. На солнце сверкнули два стеклышка.

Боец-мусульманин выстрелил туда, где на миг что-то сверкнуло. Пуля калибра 7.62, практически в упор попала в командира, пробив ворот бронежилета у выреза. Впереди залегший русский почувствовал удар — на него упала ручная граната на боевом взводе. Он откинул ее и откатился в противоположную сторону. Осколки удачно прошли над ним, не задев — и лишь взрывная волна ласково погладила по голове. Андрей вскочил на колено и дал очередь по зеленке, столь активно изрыгавшей свинцово-стальной ливень. Андрей опять упал. Молодой серб, подхвативший Шкрабова, получил пулю под левую ключицу и упал, зажимая рукой рану. Двое русских бойцов подхватили Сашу. Поздно. Командир был мертв. Прикрывали вынос тела раненый серб и двое русских. Сашу вынесли с поля боя. Сербы, накатившись волною на склоны Мошевачко-Брдо, стали отходить.

Бой шел два часа. Сербы потеряли двух человек убитыми и шестерых ранеными. У русских погиб Шкрабов, но наступление захлебнулось потому, что получил тяжелое ранение сербский командир, возглавлявший всю эту операцию. Но не это не все павшие в схватке. После боя (по данным радиоперехвата) мусульмане запросили трактор и прицеп, для того, чтобы вывезти тела своих убитых бойцов.

На плащ-палатке возле дороги лежало тело. Возле него сидели несколько сербов и русских, мимо проходили сербы без головных уборов и крестились. Лежал он, Саша-Рус, чье имя гремело по Боснии, за чью голову мусульмане назначили крупное вознаграждение.

— Саня, знал же ты, что бронежилет одевать нельзя.

— Жена ведь здесь. Вот и одел. От пули, как от судьбы, не уйдешь.

Из подъехавшей машины вылезло еще четыре русских бойца, прибывших в район боя сразу после окончания боевого дежурства в другом районе. «Кто погиб?»

— Саша-рус.

— Санька? — Они подошли к телу и перекрестились.

— Ровно год он здесь. Закончился срок, ему отведенный.

— Вот и Трофимов Миша, командир второго РДО, погиб год назад — тоже в начале июня. Дурное время, лето — мертвый сезон…

— Небось у мусликов теперь будет праздник.

— Да ничего, мы им еще праздник такой устроим, что мало не покажется. Был Саша, нет Саньки, но мы еще есть.

x x x

Алесандр Шкрабов был похоронен на кладбище Дони-Милевичи, на южной окраине Сараево. Полковой сербский священник прочел молитвы на старославе. Гроб, как лодка Харона, поплыл к своей гавани. Русские забросали землей могилу и прикурив по очереди сигареты, воткнули их в свежий холмик. В числе людей, дававших прощальный салют, был и его семилетний сын. Не многим людям выпадает — нет, не удача — такая честь.

Через десяток дней в соседнем районе, на Поломе, русские отомстили за смерть своего командира. Русский доброволец, уже упоминавшийся Владимир Бабушкин, по прозвищу «Жириновский», пройдя нейтральную полосу, снял ножом часового и подойдя к бункеру, собрался бросить в обедающих бойцов гранату. Но в тишине мусульмане услышали посторонний звук и обернулись на щелчок чеки. Тогда он с криком бросил гранату и выпустил очередь в обедавшую группу. После чего схватил пулемет противника и побежал по нейтралке, назад, к своим окопам. Огонь с соседних бункеров косил огненными ножницами ельник над ним, а он, уже бросив трофей, полубежал-полукатился вниз по склону, не надеясь выжить. Но вернулся невредимым.

Сербы, получив какие-то разведданные, наградили Жирика очень хорошим спальным мешком. (Правильно, со своим спальником в чужие горы не ездят). Рассказу Жириновского русские не очень верили, но осенью был захвачен в тех же краях журнал боевых действий одной из мусульманских частей, в котором за июнь месяц было записано, что в шестой бункер никто не идет, так как туда приполз русский и застрелил троих, а одного заколол ножом. Мусульмане провели ответную акцию, но она прошла безрезультатно. Подойдя скрытно по нейтральной полосе, они обстреляли русский положай, но те быстро очухались, и не впадая в панику, достойно ответили. Бункер (тот самый, «Форт-Рос») стоял как утес.