Один иностранец в разговоре со мной сравнил Россию с лошадью, которая упала и сломала ногу. И никто ей не хочет реально помочь, зато вокруг собралась стая псов и шакалов, которые рвут с нее, с живой, куски мяса… В 1992 год румынский нацизм шел на всех парах. Румыны лелеяли планы диктатора Антонеску образца 1941 года. Молдова бесновалась. Митинги требовали утопить всех русских в Днестре, оккупировав непокорную Тираспольскую республику. В бой было брошено все — самые ярые националисты, формирования из уголовников, прославившийся жестокими пытками пленных ОПОН — отряды полиции специального назначения, «быков». Да и сама Румыния отправила в помощь родной Молдове своих спецов и добровольцев вместе с вооружениями. А потому защитники Приднестровья звали своих врагов звали румынами.
Саша попал под село Кочиеры на левом, восточном берегу Днестра. Кочиеры и еще один левобережный плацдарм — Кошнице, в тот час оказались занятыми переправившимися через Днестр румынами… Там Саша и получил кличку «Ас», ибо часто рассказывал известный анекдот об А.С.Пушкине. [18]
Шел март-апрель 1992 года. Ас с товарищами жил в заброшенном пионерлагере. И вот во время очередного наступления румын группу в двадцать пять казаков решили перебросить на усиление оборонявшихся ополченцев. Вызвался и Ас, хотя автомата у него еще не было. Однако, вооруженный одним гранатометом «Муха» и двумя типа «Оса», в фуражке и форме-«энцефалитке», Ас вовсю наседал на командира — смуглого, жилистого капитана-афганца Петра Ивановича, который приехал за отрядом на танке без башни. «Автомата у меня нет?» — горячился Саша, — «А что, гранатометчик вам не нужен?» — «Черт с тобой, пошли,» — махнул рукой капитан.
Страха никакого не было. Шла какая-то война — как в кино. Слышались разрывы, воздух украшали вспышки и нити трассеров. Диспозиция же была такая. На восточном берегу Днестра находилось румынское село — Кочиеры, вражеский плацдарм. Командовал им русский майор, грамотно организовавший оборону. Параллельно текущему с севера на юг Днестру и к востоку от него шла дорога Дубоссары-Тирасполь. Она была стратегически важной, так как других рокадных магистралей не имелось, а в тридцати километрах за ней начиналась Украина. В нескольких километрах северо-восточнее Кочиер лежал безымянный холм. Пространство между этой высотой и селом последовательно занимали сады, лесок и поле. Холм этот первоначально занимали ополченцы-приднестровцы, но румыны в ходе боя выбили их оттуда. Южнее казаков — в лесу между дорогой и рекой позиции занимали приднестровские гвардейцы, с юга же села стояли местные добровольцы.
Вызвалось идти человек двадцать, пятеро же — самые спокойные — остались перед дорогой. Ас получил от оставшегося в резерве «ксюшу» — так ласково называли автомат АКСУ-74, один рожок — в карман, и прихватил еще несколько пачек патронов. Почувствовав решительность казаков, наступавших под аккомпанемент мата и автоматных очередей, румыны очистили высоту. Холм опоясывала одна линия окопов полного профиля, и там казаки нашли одну оставленную гранату да автоматный рожок. Перегруппировав свои силы, румыны пошли в атаку на холм со стороны садов, позволявших им подойти достаточно близко. Кто-то не очень умный, однако, расположил линию окопов так, что к ним можно было подойти практически вплотную по яблоневому саду, чем румыны и воспользовались. Часть их огня принял на себя приднестровский безбашенный танк. Ас расстрелял рожок и отошел в сторону, чтобы набить его патронами. Его ячейку занял молодой парень, высунулся — и вдруг стал оседать. Пуля пробила тело ниже правой ключицы. Парень был незнакомый, наверное, из местных ополченцев или гвардейцев, где-то двадцати с небольшим лет. Раненого положили на плащ-палатку и потащили в тыл. Бешеный огонь румын пару раз прижимал к земле.
Возле бетонного указателя на дороге стояла «Скорая помощь». Врач констатировал смерть раненого от шока. Цивильный облик санитарной машины не вписывался в обстановку — она стояла возле самой линии фронта, где кипел бой.
Уже наступало утро и было достаточно светло. У лежавшего у ног Аса молодого парня стекленели и мутнели глаза, жизнь медленно покидала тело. Война из «киношной» и почти дурашливой превращалась в реальную. Смерть показала ему свое лицо — белое лицо с остекленевшими глазами. Шутки кончились. Воюем всерьез.
Ас оглянулся — малозаметная тропинка, вытоптанная ногами нескольких человек, уходила змейкой вверх. Оттуда уже нет возврата.
После этого боя казачье подразделение переместилось примерно на три километра к югу вплотную к Кочиерам. Между казачьими окопами и рекой простиралось поле. Новая линия фронта проходила недалеко от статуи гипсового пионера со знаменем и трубою. Кто-то шутки ради обрядил его в старую шинель.
Подошедший к статуе казак прочел памятную табличку: «Здесь проходила линия фронта в 194… году.»
— Не… Надо было написать что-нибудь вроде «Здесь была, проходит и будет проходить линия фронта. Ни шагу назад!»
— А зачем одели в шинель?
— А шоб не мерз…
К тому времени гипсовое знамя в руках изваяния казаки отломали и закрепили флаг Войска Донского. Пули и осколки вскоре оставили от пионера только ноги. Вообще-то Донское знамя по цвету напоминает молдавское, так что кто именно палил по пионеру, сказать трудно.
Несколько дней казаки провели на этой позиции. Ряды их таяли по мере того, как многие уезжали домой. В окопах приходилось сидеть повахтенно (три вахты в сутки), отходя на отдых в базу — казарму батальона ВВ на территории бывшего лечебно-трудового профилактория.
Кормили казаков хорошо — если бы не было кощунством, я бы сказал «на убой». Больших пьянок они не устраивали. Но когда прибыл новый командир, то первым делом заорал: «Суки!.. Пьяницы!.. Ну, казачья вольница, я вас научу дисциплине!» И потом только представился, молодцевато щелкнув каблуками: «Есаул Бойко!» Был он коренаст, небольшого роста, с длинными вислыми усами. Этакий Тарас Бульба, но в галифе и френче, сплошь увешанном крестами и медалями.
Тогда Асу дали новую койку в казарме. Сев на нее, Сашка открыл тумбочку и обнаружил там документы на имя Анатолия Шкуро.
— Классная фамилия. Знаменитая. А где ж сам казак?
— Да тут где-то в середине марта их группа пошла на диверсию. Румыны засели в Доме Культуры в Кочиерах… Проводник вывел хлопцев вроде как прямо на засаду опоновцев. Ну и четверых казаков, царство им небесное, убили, а Толик попал в плен. Не завидую — сейчас ему там, поди, шкуру сдирают… Он был командиром группы, — объяснил сосед.
— А что, проводник был предателем?
— Да нет, его тоже убили. По глупости хлопцы сгинули. Мы несколько раз пытались вытащить тела. Румыны их отдавать не хотели… — закурив, одетый в «афганку» казак рассказал Асу, как они рванули тогда в Кочиеры за телами товарищей на старом МТЛБ — гусеничном артиллерийском тягаче с тонкой, «комариной» броней и одним пулеметом на борту. Да и тот, как назло, заклинило, когда тягач, ворвавшись в село, как бешеный крутился по улицам под огнем румын. — Едва назад вырвались, посмотрели — тягач весь покоцан, так что пора в ремонт. Чудом все остались живы.