– Спасибо, сэр. Я предпочла бы не думать о них плохо из-за того, что они сделали. Печальный они уготовили себе конец, вот что! Мне всегда делается не по себе, когда я вспоминаю, что они с собой сделали. Я не вижу в их поступке никакого смысла. Мы должны жить той жизнью, которая нам подарена, и ничего тут не поделаешь. Господь не дает нам выбора. Вот как говорит церковь. Страдание тоже по-своему учит.
– Да, иногда, – ответил Ратлидж, помня, сколько раз и его подмывало одним махом покончить со своими страданиями.
Миссис Трепол снова кивнула и огляделась по сторонам, ища кота. Ратлидж развернулся и зашагал к калитке.
Миссис Трепол робко окликнула его:
– Сэр!
– Да? – Он полуобернулся; ему не терпелось вернуться в гостиницу и прочесть показания.
– Если вы с нами закончили… я тут подумала, может быть, вы знаете, как лучше поступить с теми коробками, которые мистер Стивен оставил мне на хранение. После того как мистер Стивен умер, я все ждала, что за ними приедет мистер Чемберс, но он так и не приехал. Может, раз мистер Стивен умер, они уже никому не нужны? Мистер Стивен говорил, что в коробках просто старые вещи, какие-то семейные реликвии, которые он хотел бы сохранить для себя. Воспоминания детства, по его словам. И еще он добавил: мол, не сочтите мальчишеством, но он не хотел оставлять коробки в пустом доме и увезти с собой в Лондон пока не мог, потому что в его машине не осталось места из-за всех вещей, которые забрали мисс Сюзанна и остальные.
Ратлидж обернулся и пристально посмотрел на миссис Трепол. В сумеречном вечернем свете белело ее простое, честное лицо. Экономка ждала от него ответа.
– Я думала сказать о них мисс Рейчел, но ведь это вещи мистера Стивена, а мисс Сюзанну я ни разу одну не видела, только вместе с мистером Даньелом, и я не знала… подумала, может быть, мистеру Стивену было бы неприятно. Он ведь попросил меня сохранить коробки для него, понимаете? Только для него, в виде одолжения. А ему всегда трудно было отказать; вот я и подумала: спрошу-ка вас, вы наверняка посоветуете, как лучше поступить. Они ведь не мои – и я не хочу делать ничего дурного.
Ратлидж не мог обернуться и проверить, стоит ли Рейчел по-прежнему у своего порога. Он не мог быть уверен, что она не увидит, как он перетаскивает коробки.
Он взял на руки кота, который вошел в открытую калитку, и тихо сказал:
– Покажите их мне.
Миссис Трепол вошла в дом. Ратлидж с котом на руках последовал за ней. В чулане, который был сделан в прихожей между спальней и кухней, одна на другой стояли три коробки. С другой стороны тесное пространство загромождали два пальто, садовая обувь на полке и несколько старых зонтиков.
Ратлидж опустил на пол извивающегося кота. Вначале он молча смотрел на коробки. Потом взял первую из трех и осторожно открыл ее. Миссис Трепол отвернулась, как будто боялась, что нарушит приличия, если посмотрит на содержимое.
Зато Ратлидж никаких угрызений совести не испытывал.
В первой коробке лежали записные книжки Оливии. Кроме того, он нашел черновики стихов, снабженные авторскими комментариями – так сказать, слепок творческого процесса. Она долго подыскивала нужные слова… Ратлидж задумчиво смотрел на аккуратные строчки, не читая, но просто отдавая им молчаливую дань, и гладил пальцами корешки записных книжек.
Во второй коробке лежали контракты, письма и банковские извещения. Он изумился тому, как хорошо платили за стихи.
В третьей коробке он увидел всякую всячину – семейные фотографии, родословное древо семьи Тревельян, личные письма, написанные каракулями, не предвещавшими рождение будущей поэтессы. Кроме того, внизу лежали несколько книг Оливии с дарственными надписями на форзацах.
Стараясь скрыть разочарование и подавить горестные стенания Хэмиша: «Что я тебе говорил!» – Ратлидж снова перебрал содержимое коробок, как будто ждал, что они, как по волшебству, дадут ему те ответы, которые он хотел получить. Миссис Трепол ушла на кухню кормить кота, и он присел на корточки на широких половицах, отказываясь сдаваться.
И вдруг он заметил, что одна стопка, состоящая как будто из папок с контрактами, выше остальных. Осторожно подняв стопку, он нашел под ней то, что на первый взгляд казалось тонким журналом. Ратлидж осторожно вытащил его из коробки.
Перед ним оказался вовсе не журнал, а большая тонкая тетрадь, исписанная сильным и разборчивым почерком. Почерком женщины, которая почти всю жизнь выражала свои мысли с помощью пера и умела находить нужные слова.
Ратлидж читал письмо Оливии к сводному брату.
«Милый Стивен!
Ты кое-что должен узнать. К сожалению, в то время, когда ты будешь читать это письмо, я уже ничего не смогу рассказать тебе сама. Мне очень жаль, что тебе придется столкнуться с моими откровениями в то время, когда ты будешь оплакивать нас. Но я должна вооружить тебя против того, что тебя ждет. Всю жизнь я, как могла, старалась защитить вас с Сюзанной. Во-первых, в моем завещании указано, что дом следует непременно продать. Впрочем, вы все давно знаете, что таким было мое желание, а также желание Николаса. Во-вторых, пока могла, я держала тебя в неведении и много лет вызывала огонь на себя. Умирая, я наконец освободила его. Отныне вы в безопасности. У вас нет ничего из того, что хочет он. Так я ему и сказала. Но кто знает, что случится потом? Все меняется, и я не в состоянии предвидеть все. Возможно, настанет время, когда то, что я пишу сейчас, станет самым главным твоим достоянием. Умоляю, верь мне и ради себя самого храни в тайне то, чем я с тобой делюсь. Месть лишь опустит вас с Сюзанной на его уровень. И тогда окажется, что моя смерть была напрасной!
Итак, знай, что на протяжении всей твоей жизни и почти всей моей рядом с нами жил убийца…»
Дочитав, Ратлидж захлопнул тетрадь и положил ее на место. Хэмиш, в виде исключения, молчал; перед лицом истины умолк его голос, поблекла самая его сущность. Ратлидж почувствовал, как часто бьется его сердце; его раздирали противоположные чувства: ликование и тоска. Он радовался оттого, что его догадки теперь подтверждают не только стихи. Но… Оливии Марлоу пришлось пожертвовать собой, чтобы сохранить жизнь младшим сводным брату и сестре. Может быть, угроза привела ее к самоубийству? Может быть, убийца приказал ей выбирать жизнь Стивена или свою?
Вот о чем она договорилась с Люцифером – или не только об этом?
Миссис Трепол просунула голову в чулан.
– Вы заберете с собой вещи мистера Стивена? – спросила она.
Ратлидж встал и снова поставил коробки одну на другую.
– Миссис Трепол, пожалуйста, подержите их у себя еще некоторое время, – попросил он. – Пусть остаются, где есть. Я сам за ними приду перед отъездом. Постараюсь забрать их как можно скорее. И еще… на вашем месте я бы сейчас не говорил о них ни мисс Рейчел, ни мисс Сюзанне. Им и так забот хватает, не хочу усугублять их горе из-за мистера Стивена.