Серьезным подспорьем в этой работе стали радиостанции полярных станций и Управления полярной авиации Севморпути. В 1940 году на арктическом побережье и на островах наших заполярных морей действовало свыше полусотни радио- и метеорологических станций, из которых 35 находились к западу от меридиана мыса Челюскин.
В целях лучшего освещения обстановки в восточной части операционной зоны Беломорской флотилии ее штабу были оперативно подчинены более двадцати полярных станций Главного управления Северного морского пути (ГУ СМП) с возложением на них обязанностей постов наблюдения. Однако весьма серьезной помехой боевой деятельности североморцев в Арктике стали негативные межведомственные отношения между руководством Главсевморпути и командованием Северного флота.
С началом войны флотская СНиС стала быстро расти. Так, в составе Кольского района СНиС, кроме Мурманского участка, были созданы Цып-Наволокский и Териберский участки СНиС (всего тридцать девять постов). 24 июня 1941 года была сформирована военно-морская база в Иоканьге (Иоканьгский — участок СНиС состоял из десяти постов). Развивался и Архангельский район СНиС, с началом войны включивший в себя, кроме Понойского и Моржовецкого участков, еще и Соловецкий и Новоземельский участки СНиС (всего двадцать восемь береговых постов). Уже с первых военных дней для обеспечения и снабжения всем необходимым постов СНиС, разбросанных по всему мурманскому и беломорскому побережью, североморцам пришлось выделить значительное количество, правда, совершенно малых плавсредств. Чаще всего это были небольшие рыбацкие суда и рыбацкие моторно-парусные боты. Не удивительно, что заброска постов наблюдения в самые отдаленные утолки арктических «пустынь» была постоянно сопряжена со множеством порой самых непредсказуемых трудностей.
Известно, что с 1941-го по 1944 год в западном секторе Арктики было открыто сто пятнадцать штатных и более четырехсот пятидесяти нештатных постов наблюдения. Но и в этом случае обеспеченность наблюдения была удовлетворительной лишь в районах Главной базы и горла Белого моря. Дальше на восток дела обстояли много хуже. Так, от Канина Носа до острова Вайгач в среднем на тридцать миль побережья приходился один пост. На побережье Карского моря каждому посту в среднем приходилось контролировать уже сто миль. А на Новой Земле каждому посту нарезалось даже триста восемьдесят миль ответственности. При этом у их наблюдателей, в лучшем случае, имелись только средства оптического наблюдения, которые совершенно исключали обнаружение вражеских подлодок в подводном положении, а в условиях плохой видимости — абсолютно всех судов противника (включая надводные рейдеры и океанские суда снабжения). Только к началу 1943 года у входа в Кольский залив (район островов Торос и Седловатый) были установлены две активно-пассивные береговые гидроакустические станции (БГАС) типа «Сатурн», работавшие в режиме «эхо- пеленгование» («ЭП») и «шумопеленгование» («ШП»), А через год подобная БГАС, правда, работавшая лишь в режиме «ШП», была установлена на берегу Святоносского залива. Одновременно у входа в главную базу СФ были установлены две береговые радиолокационные станции (РАС). О работе этих РАС найти достоверные сведения не удалось, зато кое-что удалось найти о работе «сатурнов». До конца войны на Севере наибольшее количество обнаружений, как ни странно, имел именно Иоканьгский «сатурн» — десять контактов. БГАС на острове Торос получила три контакта в режиме «ЭП» и четыре — в режиме «ШП». Станция на острове Седловатый ни разу не обнаружила вражеских подлодок. А ведь сегодня не секрет, что в районе между полуостровом Рыбачий и островом Кильдин фашистские субмарины были весьма частыми «гостями». Порой они даже заходили непосредственно в Кольский залив. Но вся эта техническая обеспеченность Северного флота относится лишь к районам Баренцева и Белого морей. Наши оборонительные возможности в Карском море практически всю войну были слабы.
Только в марте 1944 года, после того как была сформирована Карская военно-морская база (КарВМБ) и сюда пришли новые тральщики с гидроакустическими станциями, нацистским подводникам пришлось задуматься, как сохранять свое присутствие у арктических берегов в тайне. Одновременно к нескольким полярным станциям ГУ СМП, которые до того самостоятельно вели наблюдение за островами и побережьем Карского моря, были специально созданы несколько постов СНиС, которые и составили Новоземельский район СНиС (двадцать береговых постов) и Хабаровский участок СНиС (девять постов).
Только на третий военный год Северный флот действительно получил реальную возможность контролировать все Карское море, в том числе и самые безлюдные его районы. И очень скоро фашистские военные моряки, летчики и полярники это внимание почувствовали на себе.
Конечно, легко говорить об этом сегодня, по прошествии более чем семидесяти лет, но неужели в середине 30-х годов прошлого века никто не понимал, что если мы сами не будем осваивать собственные территории, пусть и в Арктике, то всегда найдутся желающие сделать это за нас?
Глава 1. СОВЕТСКАЯ АРКТИКА В ОКУЛЯРАХ БИНОКЛЕЙ ГЕРМАНСКИХ «ЗВЕРОБОЕВ»
1. КРАТКИЙ ЭКСКУРС ПО СПИРАЛЯМ МИРОВОЙ И ВОЕННО-МОРСКОЙ ИСТОРИИ
Но вернемся в 1939 год. Во время подготовки к новой войне фашистской Германии вновь пришлось рассматривать реальную возможность войны против Великобритании, обладавшей мощным военным флотом. И здесь выяснилось, что ожидаемое военное столкновение, кроме давно известных «аверсов военной медали», могло иметь множество не приметных в мирное время «реверсов», прочно сомкнутых между собой.
Для войны с Британскими островами, надежно укрытыми от любого врага волнами Атлантики, Северного моря и пролива Ла-Манш, Третьему рейху был нужен сильный военный флот, способный успешно соперничать с английскими флотами в океанской зоне. Однако поражение кайзеровской Германии в Первой мировой войне и последовавший затем Версальский мирный договор на долгие годы лишили немцев возможности строительства современных ВМС. Согласно положениям Версальского договора, проигравшей войну Германии разрешили оставить в составе военного флота древние броненосцы типа «Дойчланд» и «Лотринген», которые были построены в начале XX века, а также — крейсеры типа «Газелле», спроектированные и построенные в конце XIX века.
Со временем немцам было разрешено заменить их, но… Страны Антанты, за годы Первой мировой войны, несмотря на понесенные в морских боях потери, заметно укрепившие свои флоты, предполагали, что проигравшей Германии остается строить лишь броненосцы береговой обороны. А в этом случае недавним имперцам, надежно закрытым в Балтийском море британскими и французскими линкорами, останется только один противник со столь же слабым военным флотом — Советская Россия.
Правда, у Германии на этот счет имелось собственное особое мнение. Но сначала немцы свой флот действительно с горечью называли «пигмейским». Особенно плачевно выглядели «Дойчланды» и «Лотрингены» и бронепалубные «Газелле», годные лишь дня учебных походов, где экипажи и курсанты могли бы приобретать некоторое знакомство с морем Ни один уважающий себя военный моряк не смог бы смириться с подобным принуждением. И в итоге, несмотря на все запреты, к началу новых морских сражений командование Кригсмарине, как отныне стал называться военно-морской флот Третьего рейха, — стало искать приемлемый выход. Правда, первыми его нашли германские конструкторы.