В определенной степени подтверждением подобному предположению может служить следующее.
Еще 25 марта 1940 года, на основании рапорта командира Бригады капитана 2-го ранга Даниила Павлуцкого и практической отработки экипажа в море, командующий Северным флотом флагман 2-го ранга Валентин Дрозд издал приказ № 091 о допуске капитан-лейтенанта Ф. Ельтищева к самостоятельному управлению Д -1. А также — о допуске экипажа, как выполнившего задачи № 1 и № 2 Курса боевой подготовки подводных лодок (КПЛ-38) к дальнейшей отработке задач в море. Аэто, в свою очередь, означает, что экипаж Д-1, выполнивший под командованием Ельтищева два боевых похода и двенадцатисуточный выход в дозор, уже с 25 марта 1940 года по уровню боевой подготовки соответствовал требованиям, предъявляемым к экипажу 1-й линии. Не удивительно, что 22 мая 1940 года командир Бригады подал рапорт Военному совету Северного флота о переводе экипажа Д-1 в 1-ю линию.
Но через месяц (15–17 июня 1940 года) Бригада североморского подплава подверглась проверке комиссией Управления боевой подготовки ВМФ. В результате проверки были выявлены грубые нарушения в последовательности отработки элементов боевой подготовки, согласно КПЛ-38. Нашлись такие нарушения и на «Декабристе». По результатам работы этой комиссии готовность Д-1 к переводу в 1-ю линию не была утверждена.
Еще через месяц, 11 июля, после дополнительной отработки, подлодка вышла для сдачи второй задачи КПЛ-38 и сдала ее с оценкой «хорошо» командиру первого дивизиона Бригады капитану 2-го ранга Михаилу Августиновичу. Но, как и в предыдущем случае, экипажу не удалось сдать отдельные элементы задачи: 2 г — срочное погружение и 2д — подныривание под корабль-цель. Сложно признать, что эти элементы не были «закрыты» только из-за недостаточной подготовленности экипажа. Скорее всего, тому помешало и отсутствие (именно в данный период) на Северном флоте готовых к выходу надводных кораблей, что даже подтверждено словами контр-адмирала Арсения Головко, хорошо разобравшегося с состоянием дел на флоте во время приема должности командующего СФ: «На Северном флоте… после финской компании… прошло несколько месяцев, почти все эскадренные миноносцы, в том числе и новые, нуждались в серьезном ремонте, поскольку использовались корабли не по-хозяйски. Настоящей же судоремонтной базы у флота еще не было. В несколько лучшем техническом состоянии находились подводные лодки, но уровень подготовки их командиров и экипажей к выполнению задач, определенных лодкам, следовало поднимать заново, так как за последние месяцы произошли всяческие перемещения командного состава».
В начале августа Д-1 все же вышла для проведения зачетной торпедной стрельбы по задаче № 13 (атака корабля, идущего переменным курсом). Выходит, обеспечивающий надводный корабль флоту удалось отыскать. Но по совершенно неясной причине стрельба вновь была отменена и подлодка вернулась в базу. Остается загадкой, почему при этом отработка элементов 2 г и 2д вновь не состоялась.
16-17 августа 1940 года на Бригаде североморского подплава вновь работала комиссия Управления боевой подготовки ВМФ. По результатам проверки она отметила невыполнение большинства своих июньских указаний. Бросается в глаза необычная частота проведения проверок Бригады (не оставляющей времени для устранения выявленных недостатков) комиссиями УБП ВМФ и в определенной доле — какое-то недоверие к деятельности командования Северного флота со стороны Наркомата ВМФ. Нельзя не заметить, что при этом ясно просматривается общая нервозность «кадровых перестановок» конца 30-х годов в армии и на флоте. А ведь именно в июле-августе 1940 года очередное кадровое «напряжение» на Северном флоте достигло своего пика. А с другой стороны, может, частота этих проверок и является косвенным признаком подготовки к некой серьезной морской операции дня подлодок североморской бригады?
Но сначала посмотрим на эту нервозность без «оглядки» на секретные советско-германские отношения.
2. «424-Я», «423-Я» И… Д-1
6 августа 1940 года, на следующий день после окончания подготовки к переходу на Тихий океан и выхода в море Щ-423-го под командованием капитана 3-го ранга Измаила Зайдулина, вместо флагмана 2-го ранга Валентина Дрозда в командование флотом вступил контр-адмирал Арсений Головко.
Вероятнее всего, итоги июньской проверки Северного флота стали «последней каплей» дня Сталина в решении вопроса о снятии командующего Северным флотом В. Дрозда. Правда, впервые он высказал свое мнение по этому вопросу уже в июле 1940 года. Это произошло в разговоре с кандидатом на должность нового командующего — А. Головко:
«…зашел разговор о Севере. Там сейчас нет порядка и дисциплины, комфлота лишь спорит с рыбаками, а дело стоит, — сказал И. В. Сталин, — Так что же, значит, товарищ Головко беретесь за это дело? Я ответил, что буду стараться… На этом разговор был закончен. Назначение, одобренное членами Политбюро, состоялось».
Однако одна из более реалистичных версий снятия и назначения с понижением для командующего Северным флотом прозвучала в воспоминаниях (в то время командира Охраны водного района Главной базы) Василия Платонова: «… Не забыло ему московское начальство и катастрофу, происшедшую в конце 1939 года, когда… столкнулись подводная лодка Щ-424, находившаяся в дозоре, и рыболовецкий траулер. В. П. Дрозда, за погибшую лодку сняли с занимаемой должности». Выходит, вопрос о замене командующего Северным флотом был решен уже давно. Но Сталину был нужен повод. С наиболее реальной причиной снятия с должности командующего СФ и начальника штаба СФ капитана 1 — го ранга Ивана Голубева-Монаткина вы уже познакомились в главе 1-й данной книги.
А вот снятие с должностей недавно назначенных командира подводной Бригады, капитана 2-го ранга Даниила Павлуцкого [70] и командира Бригады эскадренных миноносцев капитана 1-го ранга Михаила Попова-прямое следствие летних проверок. И если о дальнейшей судьбе В. П. Дрозда, И. Ф. Галубева-Монаткинаи М. Н. Попова сегодня достаточно известно, то ДА. Павлуцкий на некоторое время «исчез» из флотских документов. Казалось, что его судьба должна быть предрешена. В те годы и за меньшую провинность, а не то что гибель подлодки со всем экипажем, люди исчезали навсегда. Здесь же — происходит нечто иное.
В процессе работы над книгой удалось установить, что Даниил Абрамович Павлуцкий в 1943 году проходил службу в военной приемке одного из наших судостроительных заводов, а в январе 1945 года стал… капитаном 1-го ранга и начальником организационно-строевого отдела краснознаменного Балтийского флота. Спустя пять лет после катастрофы подводного и гибели всего его экипажа!
И все же кадровые перестановки, а особенно — снятие командира Бригады подплава повлияли каким-то образом на дальнейшие решения и действия командира Д-1, капитан-лейтенанта Ф. Ельтищева. Тем более что катастрофа Щ-424, произошедшая в октябре 1939 года, также прямо заделай его, как флотского командира.
С самого начала службы капитан-лейтенант Ельтшцев характеризовался сослуживцами (в частности, командиром второго дивизиона, капитаном 2-го ранга Иваном Колышкиным) как исключительно осмотрительный и принципиальный командир-подводник. Подтверждением тому стала его твердая позиция при неожиданном прикомандировании 20 октября 1939 года [71] на идущую в дозор подводную «щуку» из соседнего (третьего) дивизиона Бригады вместо не допущенного к самостоятельному управлению ее командира капитан-лейтенанта Касьяненко.