— Э-э, не-е! Такая корова нужна самому! — Денис довольно засмеялся. С каждым днем он все больше убеждался, что с Василием ему действительно повезло. Если честно, то обветренное, в красных прожилках лицо и незатейливые манеры напарника первое время внушали ему опасения, как бы тот не оказался чрезмерным любителем спиртного. Но в этой части Василий ничем особенным не выделялся. От других не отставал, но и сильно не увлекался. Зато в Астрахани, в первый же день, пока его коллеги, собравшиеся с разных концов страны, еще отсыпались и ждали у моря погоды, Василий разузнал, где предстоит получать БТРы и быстро задружился с обслуживавшими их технарями. А к моменту появления на базе остальных водителей сводного отряда, он уже успел облазить и проверить на ходу самый свежий из бронетранспортеров, укомплектовать его по фантастической норме положенности и выцыганить кучу разного вспомогательного барахла. В данный же момент он, от старательности высунув язык, как первоклашка за прописью, тщательно выводил на борту грозной машины ее новое имя: «Домовой».
— Вот сам он домовой и есть. Хозяин! — Леха вздохнул и, досадливо отшвырнув в сторону докуренную до фильтра сигарету, пошел воспитывать своего напарника, который, заполонив нутро их БТРа жутким перегаром, отсыпался на водительском сиденье.
А Дэн, подойдя к «Домовому», ласково похлопал его по окрашенному в защитный цвет боку. Теперь эта восьмиколесная, одетая в броню машина становилась для них с Василием не просто боевой техникой, но и их домом и крепостью. Могла стать и братской могилой. Но об этом как-то думать не хотелось.
— Высохнуть-то успеет?
— Краска — нитро. На ацетоне. За кистью сохнет. Хочешь побалдеть, еще осталось? — Василий, балуясь, сунул банку в нос напарнику.
— Отвали, юный токсикоман! Ты ведь, куркуль, точно — остатки не выкинешь, заначишь. Только, я тебя умоляю, не тащи в машину, где-нибудь сверху засунь. А то и в самом деле нанюхаемся.
Пронзительный свист пронесся вдоль выстроившейся на обочине дороги колонны. И следом за ним, прокатилась повторенная на разные голоса команда:
— По машинам!
Народ, жадно, на ходу делая последние затяжки, щелчками отстреливая в разные стороны бычки и перебрасываясь короткими репликами, разбежался к своим бэтээрам.
— Ну, с Богом! — Дэн хлопнул напарника по плечу и еще раз заглянул товарищу в глаза: как он, готов ли душой к опасному путешествию?
А тот отошел к корме БТРа, не торопясь расстегнул камуфлированные штаны и серьезно, с чувством, оросил заднее колесо. Застегнулся. Кивнул головой на большую алюминиевую канистру с водой:
— Полей.
Вымыл руки, обтер чистой ветошкой и, приторочив канистру к бесчисленным вьюкам на броне, неторопливо полез в люк.
И от этой незатейливой сценки вдруг стало у Дэна на сердце легко и спокойно.
Обстоятельный человек. С таким не пропадешь.
Кто-то снаружи со всей дури лупанул по броне то ли палкой, то ли прикладом. Еще удар и еще!..
— Какого хрена! — Дэн сердито приподнялся на локте и прислушался. Удары прекратились. Если бы кому-то действительно что-то надо было от экипажа, он бы давно забрался на броню и постучал в люк, как все порядочные люди. Скорей всего, дурковал один из бойцов, отмечавших накануне свое прибытие в Грозный. Горе-вояки! Вставать и разбираться не хотелось. В машине, под бушлатом, было так тепло и уютно. А за броней висела враждебная, ледяная, пронизывающая до костей мгла.
Город в первый день так разглядеть и не удалось. Шли колонной, открыв верхние люки, на случай обстрела из гранатометов, но сами из люков не высовывались. Вероятность словить пулю, пусть даже случайную, была вполне реальной. Но повезло, проскочили без обстрелов со стороны боевиков. Зато, вдоволь нагляделись, как стреляют свои. На подходе к городу, встречавшие колонну блок-посты салютовали длинными очередями из автоматов и пулеметов вверх, или лупили по обочинам дороги, придавливая огнем зеленку на пути товарищей.
Дэн, слышавший стрельбу и видевший из башни, через оптику своего прицела, чумазые улыбки стрелявших, удивлялся. Было странно видеть такое вольное обращение с оружием после тренировок на армейских полигонах и в тире УВД, где за каждый патрон приходилось расписываться и отчитываться, где любой выстрел без команды расценивался, как ЧП.
В Грозный вошли уже в сумерках. И Дэну, сменившему за рулем Василия, пришлось сосредоточить все внимание на том, чтобы не оторваться от кормы идущего впереди БТРа, но и не врезаться в нее, когда передняя машина вдруг резко тормозила. А притормаживать приходилось часто. Весь асфальт был исковырян выбоинами и воронками от снарядов. Эти воронки тоже вызывали странное ощущение. По телепередачам было ясно, что в Грозном шла стрельба, и федеральным силам, пытавшимся навести порядок, оказывалось серьезное сопротивление. Показывали даже репортаж, как на улицах Грозного горел подожженный чеченцами из гранатометов танк. Только вот для гранатометов и даже для танковых пушек эти воронки были чересчур велики. Да, и как выяснилось, тот сгоревший танк был далеко не единственным. Только на пути колоны их оказалось штук пять: черные глыбы с размотанными по грязи гусеницами, безвольно обвисшими стволами пушек, или вообще без улетевших невесть куда башен. Еще чаще встречались погибшие собратья «Домового» и подбитые БМП. Дэну сразу вспомнилась сцена из горячо любимого в детстве фильма «На войне, как на войне», когда самоходчики младшего лейтенанта Малешкина увидели результаты боя родных тридцатьчетверок с «немецкими «Тиграми».
Но особо всматриваться и рассуждать было некогда.
В тех же самых влажных, промозглых сумерках, насыщенных запахами гари и дизельных выхлопов, колонна вкатилась на территорию какого-то то ли заброшенного, то ли недавно пережившего пожар завода. Наскоро выскочив по нужде и недолго потусовавшись по машинам, смертельно уставшие экипажи вскоре расползлись каждый в свой БТР. Томное тепло разогревшихся на ходу, оснащенных мощными печками «коробок» ласкало не только тело, но и душу, усиливая возникающую под броней иллюзию полной безопасности. Но Дэн, усевшись на свое место стрелка, все же покрутил башню, постарался рассмотреть в оптику хоть какие-то ориентиры, и на всякий случай загнал патроны в патронники обоих пулеметов. Василий в это время уже вовсю нахрапывал на сиденье в десантном отсеке. Денис улегся напротив, повертелся немного, и, несмотря на пережитое в ходе марша чувство опасности, на волнение, охватившее его перед лицом грозной неизвестности, тоже, наконец, сумел заснуть.
Ну вот, пожалуйста: опять!
— Бум-м! Бум-м!
— Что за идиоты! А ну их в задницу… — Дэн выругался, нащупал в темноте лежавшую рядом армейскую шапку и, опустив ее теплые «уши», подвязал их под подбородком. Все звуки сразу отдалились, приглохли. А Дэн, решив больше не обращать внимания на дурацкие выходки перепивших героев, снова погрузился в вязкую, расслабляющую дрему.
— Подъем, штрафная рота!