— Никакого риска нет. Ведь с этой стороны в вас никто не стреляет. Мы не разрешаем здесь с оружием ходить.
— Это пока ваши местные только из «зеленки» в нас стреляют. — Старик протестующе поднял руку, но Змей уверенно продолжал: — А если придет чужой отряд, кто вас спрашивать будет? Для вас же безопаснее, чтобы ни у кого даже не возникла дурная идея атаковать нас. Вот тогда точно беда будет. И дома сгорят, и люди пострадают. В бою ведь никто пожарную безопасность соблюдать не станет.
Старик помолчал, обдумывая сказанное. Понимая, что от своих слов Змей вряд ли отступит, все же с остатками надежды в голосе проговорил:
— Но ведь можно все снова мешками заложить, как раньше.
— Нет у меня мешков. И взять негде. Если бы у меня было хотя бы триста мешков, я бы ни своими людьми, ни вашими рисковать не стал. Когда найду, мины снимем. Даю слово.
Старик разумным оказался. Не стал пугать, что пожалуется начальству, или призывать гнев Аллаха на омоновские головы. Просто повернулся молча и пошел к воротам одного из ближайших домов, в тенек под большими, окрашенными зеленой краской воротами. Сидевшие на скамеечке у этих ворот молодые парни вскочили, с готовностью уступая место старшим, и вежливо отошли в сторонку. Старики расселись и повели разговор, то и дело бросая взгляды в сторону комендатуры. Похоже, спорили. Но только по-своему: достойно, не торопясь, взвешивая каждое слово, а не размахивая руками и рассыпая брань, как это принято в мужских дискуссиях в средней полосе России.
Но долго любоваться этой поучительной картиной было некогда.
К комендатуре подъехал покрытый толстым слоем пыли, явно с дальнего марша, ГАЗ-66 в сопровождении новенького, окрашенного с серый цвет уазика с синей надписью «Милиция» на борту.
Постовые заметно напряглись: машины были незнакомые. Поэтому их даже к шлагбауму близко подпускать не стали. Навстречу гостям вышел, предостерегающе подняв руку, один из омоновцев. Остальные прильнули к амбразурам постов, разглядывая прибывших через прицелы своих автоматов и пулеметов. А над одним из кирпичных брустверов даже приподнялась колоритная фигура гранатометчика: на голове — «спецовская» косынка цвета хаки, на крепких плечах — только лямки легкой летней тельняшки да труба РПГ-7 с болванкой готовой к выстрелу гранаты.
Подъехавшие затягивать ожидание хозяев не стали. Порядок знают — опытные ребята, либо хорошо проинструктированы. Из уазика, не торопясь и не делая резких движений, вышли двое без оружия. Коротко переговорив с постовыми, они прошли на территорию комендатуры, где их встретили Змей и уже предупрежденный своими бойцами Артур.
— Майор Кирпичников. Назначен комендантом Ленинского района города Грозный, прибыл на замену с новым составом комендатуры, — среднего роста, стройный, подтянутый офицер лет тридцати-тридцати пяти протянул свои документы.
Умные строгие глаза на сухощавом лице, сдержанная, но не высокомерная манера поведения этого человека внушали доверие и уважение. Переглянувшись, Артур и Змей синхронно улыбнулись. Похоже, их посетила одна и та же мысль: есть надежда, что в этот раз с комендантом повезло.
Артур все же, как ответственный за пропускной режим, тщательно рассмотрел и удостоверение майора, и выписку из приказа, и пропуск для проезда по городу.
Кирпичников не торопил, спокойно и внимательно разглядывая двор комендатуры, стоящую во дворе технику, оборудованные на крышах кирпичных сараев посты.
— С нами, на ГАЗ-66, новая смена СОБРа. Дайте команду запустить машины, чтобы водители ждали здесь. Старая смена убывает на этом же транспорте. А где комендант?
— Комендант, наверное, отдыхает…
Уловив иронию в ответе Артура, майор вскинул глаза, посмотрел на него внимательно, но ничего ни спрашивать, ни уточнять не стал.
Возле здания комендатуры у летнего умывальника стоял Виктор Фёдорович. Он только что закончил бриться и теперь, покряхтывая, растирался мокрым полотенцем.
— Доброе утро! — немного удивившись, поприветствовал его Змей, — обычно Турчанинов вставал ни свет ни заря, как бы поздно ни ложился.
— Еле удалось утром часок вздремнуть, — отвечая на его немой вопрос, сердито проговорил тот. — Эти …, — Турчанинов не смог подобрать культурного слова и ограничился местоимением, — сегодня так куролесили, уснуть было просто невозможно. Притащили какую-то проститутку. Чеченка, крашенная в блондинку, грязная, как с помойки. Ужас! Выгнал ее. Под утро прилег, наконец, и вдруг слышу: что-то льется! Открываю глаза, а эта свинья стоит и мочится прямо на угол кровати. Нет, вы представляете! Не соображает уже, где находится!
— Кто-о-о?
— Комендант! Собственной персоной! Я ка-ак встал! И ка-ак дал ему пинка!
Воинственный вид этого добрейшего, чудесного человека и его победительно-торжествующий тон до того восхитили и умилили Змея и Артура, что они, не выдержав, расхохотались.
— Да-да! Я дал ему пинка! — гордо повторил Виктор Фёдорович. — И всех остальных разогнал. И послушались, как миленькие!
— Виктор Фёдорович, вам замена пришла. Познакомьтесь: новый комендант.
— Да вы что?! — обрадовано пожал протянутую ему руку Турчанинов. — Ну, милости прошу, милости прошу.
Кирпичников, помрачневший от услышанного, взглянул на омоновцев и попросил:
— Помогите, пожалуйста, пока нашим товарищам устроиться и разобраться, где тут что. А мы с Виктором Фёдоровичем займемся приемом-передачей.
Те согласно кивнули и отправились на КПП. Самим было интересно. С комендантом уже более-менее ясно. А кого на этот раз прислало собровское начальство?
Вскоре побратимы-омоновцы, вдруг почувствовавшие себя аборигенами комендатуры, снова встретились у КПП, но уже в гораздо более приподнятом настроении.
Во-первых, собрята были из одного отряда, а не сбродная команда. Во-вторых, и сами они, и командир их впечатление оставили неплохое. Видно птицу по полету, а бойцов по размещению. Выпроводив, а точнее, перегрузив предшественников из кубриков в кузов «газона», они сразу принялись за уборку и наведение порядка. Пальцы веером не растопыривали, о своих особых задачах не рассказывали. Присев наскоро перекусить с дороги перед трудами праведными, обошлись без выпивки. Но на вечер старожилов в гости пригласили.
И прибывшие с Кирпичниковым мужики выглядели достойно. Особенно впечатлил новый дознаватель — громадный казачище с Кубани, простой, как правда, и уверенный в себе, как танк.
Собровец из старой смены, один из немногих устоявших на ногах, решил отметить завершение своих подвигов салютом. Выпрыгнув из уже готового к отправке грузовика, он вскинул свой автомат и стал поливать очередями синее небо над головой. Точнее, пытался стрелять вверх. Но оружие прыгало в пьяных руках, разбрызгивая пули в самых немыслимых направлениях. Чеченцев с близлежащих улиц как ветром сдуло. Сновавшие по двору комендатуры бойцы тоже разлетелись в разные стороны, от греха подальше.