Мне кажется, на сегодняшний день недостаточно публикаций в прессе о самых боеготовых родах войск — Воздушно-десантных.
Именно поэтому я решил воспроизвести в памяти жизнь длиною более чем в тридцать лет: первый в жизни парашютный прыжок, солдатская служба в Воздушно-десантных войсках, учеба в училище, офицерская деятельность, включая и боевые действия в Афганистане, а также работа в разных структурах после увольнения из армии.
Офицерскую службу я начинал в разведподразделении в Фергане.
Разведчики, офицеры, те, с кем вместе служили, и особенно фронтовики, помогли мне в продвижении по карьере офицера.
В Фергане стали распространяться слухи о расформировании дивизии, а вскоре они стали реальностью. Решение Москвы в одночасье перечеркнуло теперь уже никому не нужную работу офицеров в этой дивизии.
Через несколько месяцев, опять же по решению Москвы, я возглавил коллектив разведчиков Витебской дивизии, с которыми пришлось в Афганистане в боевых условиях выполнять в течение более чем двух лет с риском для жизни задание советского правительства.
После всего увиденного, пережитого я решил написать эту книгу, однако есть одно «но». Я хочу показать оборотную сторону медали нашей службы, которую, как правило, стараются замалчивать.
Конечно, иногда в тексте просматривается тоска по старым и добрым советским традициям. «А что в этом плохого, — сказали мои боевые друзья. — Хорошее надо брать с собой и приумножать». Моих героев не сломили испытания, выпавшие на долю России в девяностых годах. Они сохранили честь и достоинство.
Мне предоставлена возможность познакомить читателя с прекрасными людьми разных поколений, с которыми вместе служили, воевали и работали. Прошло более двух десятилетий, но я всегда с уважением вспоминаю тех парней, которые были рядом со мной в боевой обстановке. Наша, та, жизнь проходила в вертолетах, боевых машинах, в районах организации засад. Мы вместе намотали по горячему Афгану не одну тысячу километров.
Вот об этих достойных, милых и прекрасных людях, с которыми я служил, воевал, работал, и будет наш разговор.
Послевоенное детство у нас, пацанов, проходило по-разному, бывало, что и голодали, но все же забавного было больше. Мы играли в войну около подбитых наших и немецких танков. Конечно, каждый из нас хотел видеть себя командиром, и только русским. Немецким никто не хотел быть. Приходилось играть в считалки: кто проиграл, тот и становился немцем. Мальчишками мы часто дрались между собой, порой Из-за пустяков. В нашей компании я был самым младшим, но, когда дело доходило до рукопашной, старшим не уступал. Иногда приходилось видеть штурмовика, очень низко летящего над землей, который пересекал линию связи и продолжал лететь дальше по курсу. Не часто, но все же бывало высоко в небе наблюдали воздушные учебные бои. Один самолет тянет за собой на длинном стальном тросе мишень, а второй пытается зайти слева, справа, снизу, сверху и расстрелять из пушек или пулеметов цель. Стрельба, несмотря на рев моторов, слышалась отчетливо. Мы, ребятня, с большим удовольствием наблюдали за действиями летчиков, восхищались ими, но почему-то меня и других мальчишек в небо не тянуло. Однажды мы возвращались из очередной «войны». Кто-то из ребят закричал: «Смотрите, смотрите». Мы подняли головы и увидели, как от большого, высоко пролетавшего самолета отделилось что-то похожее на маленькое облако, и нам, ребятне, от этого стало жутковато. Облачко постепенно стало разрастаться и медленно приближаться к земле. Мы к тому времени уже слышали про войну в Корее, знали, как там американцы бомбят и травят население. Видели цветные плакаты, на которых солдаты шагают по трупам женщин и детей. Оказалось, это были узкие и длинные полоски фольги. Старшие нам объяснили, что их применяли, чтобы ввести в заблуждение радары, просматривавшие воздушное пространство.
Шли годы, кончилось беззаботное детство, потом и юность. И все же случилось так, что мне пришлось подружиться с небом.
Всю свою сознательную жизнь я отдал служению самым боеготовым войскам в Советской армии — Воздушно-десантным.
Вообще-то получилось так, что еще задолго до призыва на действительную военную службу я стал готовить себя к службе в ВДВ.
В первых числах июня 1962 года меня, как призывника, военкомат обязал пройти десятидневный сбор в Гомельском аэроклубе, который располагался на старом, военных времен аэродроме.
Разместили нас, как солдат, в лагерных палатках, так как стояло лето.
В первый же день нам объяснили причину нашего сбора: ВДВ нужны солдаты. Мы должны изучить материальную часть людских парашютов и совершить по три парашютных прыжка из самолета, а позднее, когда придет время призыва в армию, отдать свой долг Родине, служа в десантных войсках. Нам это объявление в то время было абсолютно безразлично. Прыжки так прыжки, но это безразличие было временным, а нас ожидало что-то тревожное, неизведанное.
Для двухразового питания каждому из нас выдали талоны. Столовая находилась рядом с аэродромом и местом нашего временного проживания. У инструктора спросили, почему мы будем есть только два раза в день. Дома родители кормили три раза. Ответ был оригинальным: «Стропы парашюта трехразового питания могут не выдержать».
Нас разделили на несколько учебных групп. Инструктор аэроклуба являлся старшим группы, на время сбора он должен был присматривать за нами. Конечно, он нес какую-то моральную ответственность за нас, пацанов, перед руководством аэроклуба. Всех участников этого сбора назвали по-военному курсантами. Инструктор был и царь, и бог. Без его разрешения мы не имели права куда-либо отлучаться из лагеря. В палатках жили весело. Многие пацаны умели мастерски травить анекдоты. Хохот стоял по всему лагерю, так что инструктор, не выдержав шума, подходил к палатке и просил нас замолчать. Даже после замечания мы все равно не могли успокоиться и уснуть. В палатке особенно хорошо было отдыхать во время дождя и после обеда. Правда, среди нас были и такие, что разбредались по аэродрому, а то и вовсе укатывали в город, в так называемую самоволку. По уставу в выходной день ребята по увольнительной записке уходили в город, а по возвращении докладывали ответственному инструктору по лагерю о своем прибытии. Честно говоря, мы тогда побаивались ослушаться старшего.
Подошло время изучать парашют. Нам было интересно потрогать материал перкаль, некоторые даже усомнились в его прочности, но инструкторы нас успокоили: «Пацаны, не переживайте — еще как выдержит ваш вес». За несколько дней мы изучили материальную часть людских десантных парашютов «Д-1–8». Они состояли на вооружении десантных войск где-то до конца шестидесятых. На трамплинах отработали элементы приземления, а на стапелях развороты парашютиста в воздухе. Мы были учебой заняты с утра и до обеда, а после обеда самостоятельно занимались на трамплинах и стапелях. Отдыхать было некогда.