К вечеру погода стала портиться. О предстоящем ухудшении можно было судить и по солнцу, было оно необычно золотистым. Разведчики знали, этот цвет в горах к непогоде. Тем не менее разведчики своего решения не стали менять и продолжали подготовку. Планировалось две группы расположить по обеим сторонам оврага, а одну повыше в предгорье. Этот овраг когда-то, по всей видимости, был многоводной рекой. Теперь из-за этого мы смогли увеличить ширину полосы засадных действий. Старшим одной из групп был Комар, другой — его заместитель Ленцов. Полковую группу возглавил Литош. Так для меня было спокойнее. Перед выходом в район боевых действий погода совсем испортилась. Подул сильный ветер, неся с собой много пыли, создавая сильный дискомфорт. Мы даже стали подумывать об отказе от спланированной затеи, но потом подумали, что такая погода тоже на руку и духам. Они непременно воспользуются ей и оврагом постараются уйти из блокированного района. Проверили связь, и разведчики растворились в пыльной темноте. Через некоторое время погода совсем озверела. Ветер поднял такую пыль, что за десяток метров ничего не было видно. Резервная группа лейтенанта Перепечина находилась в готовности.
Ближе к полуночи ветер стал стихать, улучшилась видимость. Разведчики докладывают, что в их районах обстановка пока спокойная. Раз у них все в порядке, спокойнее на душе и у меня. К этому времени ветер стих. Вылез из бронетранспортера и прошел вдоль бронегруппы. На верху брони некоторые наблюдатели уже стали клевать носом. Пришлось разбудить. После небольшой физзарядки снова все внимание наблюдателей в сторону предгорья, где притаились разведчики. Прошло еще некоторое время, на небе стали видны звезды. Вдруг Понкратов в предгорье увидел осветительные ракеты и тугие пучки трассирующих пуль, взметнувшиеся высоко в небо. Ветер, хоть и слабый, но все же был и дул в сторону гор, поэтому стрельбы слышно не было. Бой продолжался минут пять, не больше. Запрашиваю полковую разведгруппу, потому что нам казалось, бой идет в их районе засады. Литош докладывает: у них пока тихо, а бой они наблюдают в районе группы Комара. Через несколько минут поступил доклад от Комара: группа уничтожила двоих душманов, остальные, пользуясь темнотой, ушли в сторону Ленцова. Вот там и разгорелся бой. Вместе с резервной группой выдвигаюсь по направлению к разведчикам, заранее передал Комару, чтобы обозначил себя зеленой ракетой. Минут через двадцать нас встретила группа Комара. По настроению парней было видно, что они довольны работой и даже о чем-то спорили, каждый доказывая свою правоту. Ротный подробно рассказал, как все происходило. Группа душманов около пяти человек, а может, и больше — в темноте трудно было их пересчитать, двигались как у себя дома, переговаривались между собой. Одним словом, вели себя опрометчиво. Их от полного уничтожения спасло резко пересеченное дно оврага, чем они воспользовались и резво убежали в сторону разведчиков Ленцова. К нему я на всякий случай для усиления отправил разведотделение во главе с Жиляковым. Виктор, командир обстрелянный и грамотный, так что Ленцову пригодится. Да и радиостанция у него есть, только что разговаривали, он уже на подходе к группе Ленцова. Пока обсуждали дальнейшие действия, бой начался в предгорье, он обозначил себя летающими трассерами в разные стороны. Душманы поняли, что овраг для них перекрыт, и решили уйти в горы, не подозревая, что и там их ожидают разведчики. Вот и напоролись на засаду. Бой внезапно стих. Литош доложил, что собирается возвращаться. А как результат? «Трое». Мы его доклад поняли. Через несколько минут внизу оврага послышался какой-то подозрительный шум и тут же прекратился. Мы изготовились к бою. Минут через десять на связь вышел Ленцов и доложил, что он поднимается к нам наверх. И правда, вскорости из оврага наверх поднялись разведчики из группы Ленцова, а вместе с ними и группа Жилякова. С собой они принесли четыре трофейных автомата арабского производства. Пока разведчики между собой делились впечатлениями о боевых действиях, в предгорье снова начался бой. Да что же там такое? «Понкратов, давай на связь Литоша». — «Да все у нас в порядке, мы возвращались к вам, а здесь один дух открыл огонь в нашу сторону, вот и пришлось им заняться». Значит, это четвертый. «Ждите, скоро будем», — доложил старший. Прошло немного времени, и снова внизу послышался легкий шорох, а через несколько минут появились и разведчики. На горизонте забрезжил рассвет. «Давайте подведем итоги ночных мероприятий. Литош, что у тебя имеется из трофеев? Три автомата и одна буровская винтовка. Я так понял, что люди все на месте? Потерь нет и раненых тоже, а душманы потеряли десять человек». — «Все точно», — ответили офицеры. В лагерь возвращались уже на рассвете, но там уже вовсю готовились к выходу в новый район боевых действий. Издалека увидел комдива, который прохаживался около бронегруппы одного из батальонов, и поспешил к нему на доклад. Тем более что и результат был, на мой взгляд, неплохой. Командир выслушал доклад, работу разведчиков отметил хорошим словом и добавил: «Ну, вот видишь, я же говорил, душманы непременно воспользуются оврагом. Отдыхать сегодня вам не придется. Пока вы ночью в засадах сидели, командарм изменил нам боевую задачу. Войска уже начали выходить на новые исходные рубежи. Твои выходят в одной колонне с опергруппой. Иди поторопи разведчиков».
Часа через два по проселочным дорогам, а где и напрямую вышли в нужную точку, саперы быстро развернули командный пункт. В новом районе практически все повторялось, окружали кишлаки, били по целям артиллерией и авиацией.
Разведчики выполняли свои задачи днем и ночью. Воевали мы еще дней пять, а затем вернулись на аэродром к себе на базу. Прошло не так уж и много времени, как мы вернулись из боевых действий, подумал, что пора напомнить комдиву про Комара и Литоша. Рябченко мне в ответ: «Плохо думаешь о командире, еще утром подписал все кадровые приказы, в том числе и на твоих. Комар поедет в Кандагар к Маслову замкомбатом, а Литош будет замкомбатом в своем полку. Ленцов возглавит дивизионную роту, Марченко полковую. Михаил, расклад нормальный». — «Вполне доволен кадровой ротацией, товарищ генерал». «Чуть не забыл тебе сказать, помнишь того генерала из Москвы, который был у нас на боевых действиях?» — «Помню, генерал Спирин». — «Так вот он умер, мне об этом по телефону сказал Сухоруков».
В Кабуле мы находились недолго. Труба снова позвала солдат в поход. И так до середины лета. Однажды во время короткого перерыва в боевых действиях мне позвонил Ленцов и попросил зайти в роту. «Какой вопрос решаем, командир?» — «Сегодня в Союз улетают семь человек, желающих посвятить свою жизнь служению Родине, поступают в наше десантное училище». Конечно, я, как старший начальник, обязан был им сказать пару напутствующих слов, а также поблагодарить за службу. Провожали их на аэродром к самолету всей ротой. Фамилии всех ребят не помню, а вот двоих запомнил, это Ивонин и Кибиткин. Кстати, оба после окончания училища снова приедут в Афганистан, продолжат участие в боевых действиях, но только уже в новом качестве. Пока командирами разведывательных взводов. Кибиткин в дивизионной, а Ивонин в полковой ротах. Правда, прибудут они «за речку» в разное время. Ивонин разведвзводом откомандовал два года и не только командовал, а принимал активное участие в разведывательно-поисковых мероприятиях по разгрому банд, затем по замене уехал в Союз. В третий раз приехал в Афган капитаном, начальником штаба батальона и снова участвовал в боевых действиях. Старший лейтенант Кибиткин, уже будучи в должности замкомроты, принимал участие в выводе подразделения в Союз. Вполне мужественные из разведчиков получились офицеры. Часто в беседах с разведчиками мы вспоминали ребят, уволенных в запас. Они были лучшими. Почему лучшими? Да потому, что у них было больше боевого опыта.