— Бросьте, пани, — вдруг твердо сказал не понимавший до этого момента по-чешски мистер Беккет. — Вы с вашим бухгалтером тоже очень часто путаете интересы организации и свои собственные. Или вы хотите, чтобы я вам рассказал, куда и в каких количествах уходят от вас лекарства, предназначенные для бесплатной помощи малоимущим?..
От этих слов директор чешского Красного Креста и ее главный бухгалтер просто опешили. Да, за ними водились грешки, но это длилось уже более трех лет и никогда ни у кого не вызывало никаких подозрений.
— Как вы смеете! — прошептала пани доктор.
Мистер Беккет неторопливо залез в карман пиджака, вытащил оттуда стопку фотографий и веером разложил их перед чехами.
— Надеюсь, это поможет нам направить разговор в конструктивное русло? — холодно поинтересовался англичанин.
На некоторых фотографиях, сделанных очень профессионально, были изображены загружающиеся на складе Красного Креста грузовые машины, были видны не только номера машин, но и надписи на коробках. На других фотографиях были те же машины, но уже во время разгрузки. И опять-таки можно было разглядеть не только номера машин, надписи на коробках, но и надписи на дверях склада.
Пани Йогановская сникла, а пан Фафек сидел красный как рак.
— Что вы хотите? — наконец выдавила из себе пани директор.
— Мы уже вам сказали, — холодно ответил англичанин, — Более того, мы вам уже сказали, что даже согласны расширить ваш, так сказать, бизнес. Но в обмен на помощь.
— Я согласна, — выдавила из себя пани Йогановская.
— Очень хорошо, — улыбнулся мистер МакЛейн, — Но учтите, что здесь, на территории вашей страны, за нашего человека или людей отвечать будете вы. Если с кем-нибудь случится досадная неприятность, то все эти фотографии с сопроводительными документами тут же окажутся в полиции. Скажу больше, в скором времени сюда придут немцы, поэтому мы вам и пришлем заранее продукты, к этому времени они здесь очень подымутся в цене. Но не вздумайте уповать на то, что немецкая оккупация спишет вам все грехи и вы освободитесь от данного нам обещания. Воровство есть воровство при любом режиме. А при немцах мы уж постараемся, чтобы ваше дело вело не крипо, а гестапо. Поверьте мне, это будет намного хуже, чем чешская полиция.
— Не надо меня пугать, — все еще шепотом сказала пани доктор, — Я же сказала вам, что я согласна. Думаю, пан Фафек ко мне уже присоединился.
— Милая пани, — опять заулыбался МакЛейн, — я и не думаю вас пугать. Что вы, я просто предупреждаю вас, чтобы вы не наделали глупостей. Это, можете считать, просто забота о вашем благополучии.
Теперь обед для пани Йогановской и ее бухгалтера потерял всякую привлекательность, они сослались на дела и оставили своих гостей в одиночестве, хотя напоследок и пообещали сдержать данное ими обещание.
К зданию на Принцальбрехтштрассе на большой скорости подкатил легковой автомобиль. Судя по толстому слою пыли, покрывавшему весь кузов, автомобиль проделал немалый путь. Он плавно остановился напротив подъезда, и из него немедленно выскочили два эсэсовских офицера с автоматами на плечах. Следом показался гражданский, одетый в помятый плащ и видавшую виды кепку. Два охранника, стоявшие у входа в Главное управление имперской безопасности, с подозрением покосились на этого пассажира.
Эсэсовцы подождали своего пассажира и, когда тот начал подниматься по ступеням здания, последовали за ним. Один из охранников попытался преградить им дорогу, но эсэсовец что-то ему сказал, и тот сразу отступил в сторону. Троица поднялась на второй этаж и направилась прямо к кабинету Гейдриха. Унтерштурмфюрер, сопровождающий пассажира, отсалютовал адъютанту Гейдриха гауптштурмфюреру Вагницу и доложил:
— Освобожденный из словацких застенков доктор Тука доставлен к группенфюреру Гейдриху.
В ответ Вагниц только слегка кивнул и прошел в кабинет шефа. Через несколько секунд он вновь появился в приемной и жестом предложил прибывшим пройти в кабинет. Когда те появились в кабинете и унтерштурмфюрер начал свой рапорт, Гейдрих вышел из-за письменного стола и сделал несколько шагов навстречу прибывшим.
— Я очень вам благодарен за отлично выполненное задание, — оборвал он доклад молодого эсэсовца. — Теперь можете отдыхать.
Когда сопровождающие покинули кабинет, Гейдрих с широкой улыбкой обратился к доктору Туке:
— Очень рад видеть вас снова на свободе. Нас очень беспокоит судьба вашего народа, именно поэтому мы приняли живейшее участие и в вашей судьбе. Для вашего народа настали решающие дни: Венгрия глядит на Словакию, как голодный волк. Со своей стороны мы делаем все возможное, чтобы защитить ее независимость, но, к сожалению, пока не видим явного стремления ее правительства к получению полной независимости. И это нас очень тревожит. Думаю, вы являетесь тем человеком, который поможет нам поставить точки над i в этом вопросе. Через несколько часов вас должен принять фюрер. Он уже справлялся у меня, как идет операция по вашему освобождению.
— Очень польщен такой заботой о моей скромной персоне и о судьбе моего многострадального народа, — тоненьким голоском ответил доктор Тука. — Фюрер окажет мне огромную честь, если примет меня. Я с превеликим удовольствием вручу судьбу своего народа нашему фюреру.
— Я хотел бы, чтобы вы, доктор, уяснили себе одну простую истину, — с любезной улыбкой ответил Гейдрих. — Мы в одиночку ничего не сможем сделать для вашего народа. Для этого нам непременно нужна ваша помощь. Если мы это будем делать в одиночку, то все ваши враги в один голос закричат, что мы вмешиваемся во внутренние дела суверенного государства. Нам надо, чтобы громко прозвучала воля самого вашего народа. Именно такую помощь мы от вас и ожидаем.
— Враги моего народа слишком сильны и так просто не отпустят нас из своих лап, — вздохнул доктор Тука, — Поэтому мы и рассчитываем на помощь Великой Германии. Мы уже неоднократно просили провести плебисцит, но чешское правительство каждый раз под каким-то предлогом нам в этом отказывало. Плебисцит решил бы сразу все вопросы.
— Мы постараемся сделать так, что больше они не смогут игнорировать это требование, — заверил гостя Гейдрих, — После того, как вас примет фюрер, мы с вами сядем и обсудим совместную тактику в этом направлении. Мы рассматриваем вас как единственного настоящего вождя своего народа, которому верит большая часть ваших соотечественников. Именно вы способны повести за собой свой народ к свободе и процветанию.
— Я чрезвычайно польщен такой высокой оценкой моих скромных достижений, группенфюрер, — с поклоном отозвался профессор Войтех Тука.
— Вы себя недооцениваете, профессор, — так же любезно ответил Гейдрих, беря гостя под руку. — Вы, наверное, устали и проголодались с дороги. Отдыха пока я вам дать не могу, но вот как следует накормить вас обязывают меня законы гостеприимства. Давайте поедем сейчас в какой-нибудь приличный ресторан, а оттуда сразу на прием к фюреру. После этого я отвезу вас в гостиницу, вы как следует отдохнете, а потом мы вновь встретимся и обсудим наши первоочередные задачи.