— Слушай, Цымбал, как же это получилось? Почему немцы везли бензин от фронта, а не на фронт?
— Кто его знает? Может быть, после освобождения Смоленска наши войска продолжают наступление на Оршу и немцы решили часть своих запасов бензина эвакуировать в сторону Борисова, а может быть, и дальше на запад.
Не особенно-то поверил Гудков тому, что ему рассказал Цымбал, но прошло несколько дней, и вернувшийся из Толочина наш разведчик Савик тоже доложил нам об этом пожаре и гибели железнодорожного состава противника с цистернами.
— Местные жители мне рассказали, — сообщил Савик, — когда взорвались цистерны и все было залито горящим бензином, то все немцы, как спали в своих казармах, так там и остались. Ни один из них не ушел из горящих, облитых бензином казарм. Все они сгорели.
Мы знали, что обычно местные жители часто преувеличивали рассказы о случившихся событиях, но на этот раз они нам сообщили обо всем вполне достоверно.
* * *
В связи с событиями в Черее, будучи занят то в боевых операциях отряда, то в общественных делах, связанных с налаживанием комсомольской работы, выпуском стенных газет и листовок, я совсем не мог встречаться с Францем. И вот накануне праздника Великого Октября комбриг Гудков заявил нам с командиром отряда, что штаб бригады хочет забрать у нас Франца Питча. Получив это распоряжение, я решил зайти к Францу в дом, где расположился наш хозвзвод, и предупредить его об этом.
Мы готовились к празднику Великого Октября и думали провести его в Черее. Но по распоряжению Штаба партизанского движения от 4 ноября 1943 г. комбриг Гудков приказал 5 ноября первому отряду занять деревню Следчаны, второму и третьему — Толпино, четвертому — Бобовку, пятому — Бояры, шестому — Демидовку, а штаб бригады расположился в деревне Будище. Кроме того, Гудков приказал забрать Франца Питча в распоряжение штаба бригады на выполнение особого задания. Мы распрощались с Францем и пожелали ему скорого возвращения в отряд.
Рано утром 5 ноября наш отряд прибыл в Бояры. Небольшая деревня, дворов 60, протянулась с юга на север и находилась в двух километрах южнее Толпино. Западнее ее, по низменности, заросшей густым кустарником, протекает речка Усвейка. Сама деревня находилась на западном склоне большого поля, которое далеко расходилось на восток, север и юг. Примерно в километре, а может быть, и больше, на восточной стороне этого поля виднелся лесной массив. С точки зрения обороны для нас деревня была выбрана очень неудачно.
Мы разместились со своим штабом в небольшом доме в середине деревни на восточной стороне улицы. В нем жили две женщины, одной из них лет 45, а ее дочери лет 20. На ночь мы укладывались спать: я на деревянной лавке около окон под иконами, а Агапоненко с Шурой у левой стены на старой железной кровати. Рядом с моей лавкой в переднем углу дома стоял простой деревенский стол, сколоченный из грубо строганных досок. На нем стояла моя пишущая машинка.
Время было тревожное, и я спал, одетый в свою поношенную телогрейку. Постели не было, и мне приходилось спать на голой лавке, подложив под голову свой вещевой мешок. Хозяйки нашего дома были очень молчаливыми, и нам казалось, что мы им чем-то не нравимся.
Отряды бригады, находясь теперь в разных деревнях, общались между собой редко. Каждый отряд жил своей боевой жизнью. В отличие от нашей жизни в Лозах, потом в Толпине, а затем в Черее, где в одном и том же населенном пункте мы находились рядом со штабом бригады, теперь мы были одни, и все вопросы охраны нашего небольшого партизанского гарнизона приходилось решать самим. Мы организовали охрану деревни, установив несколько постоянных постов на концах деревни и на дороге. Связь со штабом бригады приходилось поддерживать специально выделенным связным, в обязанности которого также входила доставка сводок от Совинформбюро и других сообщений, которые принимал радист. Мы с командиром отряда составили строгий распорядок дня для всех партизан отряда. После завтрака обязательно проводилась политинформация, на которую приходили и многие жители деревни. После этого до обеда командиры взводов проводили с партизанами различные занятия: по строевой подготовке, по изучению стрелкового оружия, отечественного и трофейного.
В хозвзводе кроме сапожной мастерской была организована также мастерская по пошиву одежды. Для этой цели у нас в отряде нашлись мастера по выделке овчины и кожи. Постепенно мы одели и обули наших партизан в зимнее обмундирование почти полностью.
Все было бы хорошо, но, к сожалению, у нас не было своего врача, и приходилось больных и раненых партизан отправлять на излечение в первый отряд, где тогда был госпиталь, и нашими врачами были Пересыпкин П., Курмаев Б. С. и Слесарев И. Г. В задачу нашего отряда теперь входила охрана гарнизона и посылка небольших групп партизан на различные боевые задания.
Накануне празднования Великого Октября, 6 ноября 1943 года, командир бригады Гудков издал праздничный приказ. Мы построили отряд, и перед строем я зачитал его:
— …Лучшие бойцы нашей бригады имеют по два, три, четыре вражеских эшелона, взлетевших на воздух. Это товарищи Мартынович, Кувшинов, Ященко, Заикин, Палаш, Карсаев, Мицкевич и другие. Они представляются к правительственным наградам.
В боях с немецкими захватчиками отличились следующие бойцы и командиры: командир 1-го отряда Цымбал, комиссар Голиков, начальник штаба Абельченко, командир взвода Ананевич, командир взвода Овчинка, боец Долгих.
Командир 2-го отряда Хващевский, командир взвода Каплевский, бойцы Шнырка, Овсянников, Симонов, Зелютков.
Командир 3-го отряда Деев, комиссар Агеев, начальник штаба Бережной, бойцы Чирихов, Полубинский, Шафранский.
Командир 4-го отряда Маточкин, комиссар Смирнов, начальник штаба Алифанов, командир взвода Гарнович, Соколов.
Командир 5-го отряда Агапоненко, комиссар Ильин, начальник штаба Евсеенко, бойцы Евсеев, Шабанов, Мителев, Тыртычный. Командир 6-го отряда Шведко.
За активную боевую деятельность вышеуказанным товарищам объявляю благодарность…
Слушая этот приказ, нам с Агапоненко было приятно отметить, что многие товарищи, которые были отмечены в этом приказе, это бывшие наши разведчики: Голиков А., Хващевский С., Смирнов К.
Утром в день праздника, 7 ноября 1943 года, мы собрали всех партизан отряда в самую просторную избу этой деревни, и я сделал доклад, посвященный Великому Октябрю. В нем я отразил историческую сущность победы наших рабочих, солдат и крестьян в дни Октября. Рассказал о первых Ленинских декретах, которые были приняты на Втором всероссийском съезде Советов. Особенно я остановился на национальном вопросе, который обеспечил в нашей стране равенство и дружбу всех народов. Это явилось могучей основой сплоченности всех народов Советского Союза в жесточайшей битве против гитлеровских захватчиков. Затем я рассказал об итогах боевых действий Красной Армии в течение лета и осени 1943 года:
— Наша армия разгромила врага в битве под Курском, освободила Левобережную Украину и Донбасс, вступила в восточные районы родной Белоруссии, изгнала оккупантов с Таманского полуострова, форсировала Днепр, захватила плацдармы на его правом берегу. А вчера, товарищи, войска 1-го Украинского фронта освободили столицу Украины Киев!..