Выступив по шоссе на Пуховичи, 1-й Донской гвардейский танковый корпус, не встречая сопротивления противника, к исходу 29 июня вышел к переправе через реку Свислочь севернее Целя, но при попытке переправиться через реку неожиданно был обстрелян сильным огнем артиллерии и минометов.
В течение 1 июля 1944 года войска фронта продолжали наступление в направлении Минска, сбивали усиленные отряды прикрытия противника и уничтожали отдельные группы немцев, оставшихся в тылу наших войск. Наиболее упорное сопротивление арьергардные части противника оказывали на правом крыле, в полосе 33-й армии, и в центре фронта, в районе Погост. В центре наши войска к исходу дня вышли к переправам через реку Березина у города Березино и приступили к форсированию реки. На левом крыле 50-я армия, форсировав реку двумя корпусами, продолжала развивать наступление в северо-западном направлении.
Военно-воздушные силы фронта штурмовыми и бомбардировочными действиями наносили удары по живой силе и технике немцев в районе западнее Березино и произвели за 1 июля 600 самолетовылетов.
В районе Ореховки были окружены подразделения вермахта и Ваффен-СС численностью более батальона пехоты с танками и самоходными орудиями. Было захвачено до трехсот пленных, восемь танков, двадцать автомашин, двенадцать многоствольных минометов и другие трофеи.
Продвижение наших войск вперед проходило очень быстро. Противник, почти не оказывая сопротивления, мелкими группами в беспорядке отходил на Минск и Слуцк.
Войска 50-й армии, стремительно наступая в направлении Минска, сбивали заслоны и уничтожали на своем пути разрозненные группы противника и к исходу дня продвинулись вперед до 45 километров. Передовые отряды 38-го стрелкового корпуса вышли к восточной и юго-восточной окраинам Минска.
* * *
Город лежал впереди, обугленный. Войска 2-го Белорусского фронта уперлись в окраины столицы советской Белоруссии. Система немецких укреплений в Минске была чрезвычайно мощной. Те же дома-крепости, танкобашенные ДОТы, противотанковые самоходки и «Панцеры» за мешками с песком на перекрестках. Но чтобы добраться до «нафаршированных» смертоносными «убер-машинами» смерти улиц Минска, нужно было прорвать и еще несколько укрепленных полос траншей, огневых точек и заграждений.
Немцы в течение нескольких месяцев создавали сильную, глубоко эшелонированную оборону полевого типа. Основной рубеж обороны, передний край которого проходил по заболоченным участкам местности, состоял из трех-четырех, а местами из пяти сплошных линий траншей, соединенных между собой большим количеством ходов сообщения, служивших одновременно и отсечными позициями.
Там, где болотистая почва не позволяла отрыть сплошную траншею, немцы построили специальные насыпные площадки на два-три пулемета каждая. В траншеях через каждые 25-30 метров имелись пулеметные площадки, местами были оборудованы долговременные земляные огневые точки.
Вторая траншея проходила на расстоянии 200-400 метров от первой. За ней в 500-600 метрах проходила третья и в полутора километрах от переднего края проходила еще и четвертая траншея, предназначавшаяся для прикрытия районов артиллерийских позиций. Все траншеи были отрыты до полного профиля.
Гвардии капитан Стеценко рассматривал гитлеровские укрепления сквозь «цейссовскую» оптику трофейного бинокля. Перед передним краем немцев зловеще поблескивали проволочные заграждения в два-три кола, рогатки, спирали Бруно. Дальше, в лесах и рощах, были устроены сплошные завалы. Внимание новоназначенного командира тяжелотанкового батальона привлек широкий противотанковый ров. Он располагался между первой траншеей и проволочными заграждениями.
На замаскированном НП [20] собрались не только прославленные боевые генералы, но и те, кто будет непосредственно штурмовать все эти укрепления. Кроме командира ОГвТПП, гвардии полковника Рыкова и гвардии капитана Стеценко, других танкистов, здесь были командиры саперов, самоходчики, артиллеристы, представители от 16-й воздушной армии, командиры пехотных штурмовых групп.
Предварительно все действия отыграны на оперативных картах и на рельефных ящиках с песком и разыграны всевозможные варианты прорыва обороны противника.
Все вопросы тактического взаимодействия утрясены: направления ударов, рубежи атаки, радиочастоты для связи. Тыловики подвезли боеприпасы.
Бойцы тяжелотанкового полка прорыва брали на борт ИС-2 по два боекомплекта. Запас бронебойно-трассирующих, осколочно-фугасных снарядов и метательных зарядов к ним составлял 28 штук, и танкисты впихивали по два стандартных боекомплекта внутрь своих боевых машин. Все знали: как начнется «веселье» – каждый снаряд и каждый патрон будет на счету.
Танкисты во время подготовки основное внимание уделяли изучению обороны противника – главным образом его противотанковой системы. Участвуя в разведке с общевойсковыми подразделениями и саперами, танкисты точно установили расположение минных полей противника, подступы к ним, заболоченные места, районы исходных и выжидательных позиций. Проделанные проходы в минных полях своих войск и войск противника незадолго до наступления были четко обозначены. Командиры танковых рот и батальонов с экипажами лично провели рекогносцировку каждого направления и на месте поставили им задачи.
– Тяжело будет прорваться… – Степан Никифорович повел биноклем.
– Да, уж это точно, – ответил командир отдельной инженерно-штурмовой бригады. – Впереди этих проволочных заграждений и перед траншеями – сплошные противотанковые и противопехотные минные поля. Мои танки-тральщики будут форсировать минные поля после артподготовки и авианалета штурмовиков и бомбардировщиков.
– Координаты целей для нас уже определены, – кивнул офицер в фуражке с голубым околышем и «курицами» на петлицах. – Белые опознавательные полосы на крышах башен танков и самоходок нанесли? А то не дай бог…
– Типун тебе на язык, «летун»! – отозвался гвардии полковник Рыков. – Знаки быстрого опознавания на бронетехнику уже нанесены.
– Нами засечены основные позиции бронетанковой техники противника, – доложил начальник разведки. – Немцы буквально нашпиговали город противотанковыми самоходками. Вкупе с противотанковыми орудиями это позволит «фрицам» быстро маневрировать огнем.
– Учтем, – ответил хмурый подполковник-«самоходчик».
* * *
Раннее утро 3 июля 1944 года озарилось раскатами рукотворного грома и сполохами пламени. Артподготовка сметала огневые точки противника, перепахивала вражеские окопы, превращала в щебень укрепленные дома. А с неба лился густой рев сотен моторов пикирующих бомбардировщиков и бронированных штурмовиков 16-й воздушной армии, скоро в этот рев вплелось завывание реактивных снарядов, вылетающих из-под широких плоскостей Ил-2М3 бомб, частый треск авиапушек и пулеметов.
А на земле творился ад: сияющие огненные дуги реактивных снарядов «катюш» рушились на вражеские позиции. Снова во весь свой могучий голос грохотали «Карельские скульпторы» – сверхмощные 203-миллиметровые гаубицы образца 1931 года «Б-4» из резерва Главного Командования.