– Спокойно, хлопчики, – подбежала четверка преследователей. – Это наш козел. Поставьте на место и не поцарапайте.
– Ты чего, не видишь? Он нам пузырь разбил!
– Много пить вредно, ребята. Посему поставьте мальчика на место и скажите ему спасибо.
– Вам больше всех надо, жлобы? – поднялся второй из «заседавших» у домика типов, вскинул руку. Из кулака с легким щелчком выскочил нож: – Ну-ка, быстро сдернули отсюда!
Преследователи жизнерадостно расхохотались, откинули полы своих пальто, и воздух стремительно разрезали четыре клинка не меньше метра длиной каждый. Один из мечей уперся в кадык джентльмена в шляпе и свитере.
– Попробуй, как? Острый? – весело предложил щекастый парень, румянец которого был виден даже в сумерках. Кирилл ощутил, что его уже никто больше не держит. Щекастый обнял его за плечо: – Пойдем, приятель. Ты ведь вроде куда-то собирался?
– В-в магазин, – кивнул реставратор. – Еды купить.
– Ну так пошли! Ты только не бегай больше, ладно? Мы же не сайгаки – через машины и заборы скакать! Договорились?
– Ага... – согласился ничего не понимающий Кирилл.
Дальше они отправились вместе, и вместе зашли в светлый просторный зал.
– Ты чего покупать-то собрался? – спросил его щекастый. – На ужин или про запас?
– На ужин...
– Тогда пельмени бери. С ними все просто: кинул в кипяток, подождал минут пять и готово. Посолить только надо. Соль у тебя дома есть?
– Не помню...
– Тогда давай сразу и соль возьмем. Теперь кетчуп и майонез, чтобы выбор был. Я так вообще их смешивать предпочитаю. Вон холодильник с пельменями. В желтых пачках бери, самые удачные. Не развариваются и на зуб упругие. Кстати, тебе, наверное, и тарелки купить нужно, чтобы было с чего угощаться... – деловито распоряжался щекастый. – Нам соку и минералки возьму. Ты, кстати, и себе пакетик сока прихвати. Вот тарелки, бери сразу четыре, чтобы не мыть постоянно. Вроде все? А, нет! Яйца, масло. Это пригодится всегда. Теперь точно все, пошли на кассу.
В заключение безумия его спутник еще и заплатил за всю корзину и уже за дверьми отдал молодому человеку отобранные для него покупки:
– Сам неси, я тебе не нанимался.
В сопровождении молчаливой четверки Кирилл дошел до дома, и только перед парадной щекастый парень остановил реставратора:
– Обожди, я первый загляну. Мало ли что?
Чуть выдвинув из-под пальто рукоять меча, он скользнул в подъезд, стремительно промчался по нему, заглянув в углы и за лестницу в подвал, вернулся и кивнул:
– Все в порядке, иди.
Кирилл послушно вошел, вызвал лифт, поднялся к себе. Он никак не мог понять свое состояние: то ли он спит, то ли это тяжелый психоз с галлюцинациями, то ли ему незаметно вкатили некий злобно-психотропный препарат. После всего случившегося его уже не удивила странная, высокая, сложная по форме загогулина, слабо светящаяся на квартирной двери. Он просто открыл замок и вошел.
– Не скучала? Извини, телевизора нет. С этой ипотекой и первым взносом денег только на кровать, стол и плиту хватило. Остальную мебель докуплю, когда с кредитом сквитаюсь.
– Ты живешь на такой высоте, боярин! – с восхищением ответила Урсула. – Мне было интересно смотреть отсюда наружу.
– Ага... – Кирилл отнес покупки к плите. Обнаружил, что обе его кастрюли, сковородка, все чашки, ложки и вилки вымыты – но и этому, разумеется, не удивился. Просто налил воды, поставил на огонь: – Пельмени будешь?
– Что такое «пельмени», боярин?
– Ничего другого все равно нет. Разве только рыбные консервы.
– Что такое «консервы»?
– Я тебе потом объясню.
Дождавшись, пока вода закипит, он высыпал в нее все купленные пельмени – холодильника среди имущества реставратора все равно не числилось, – подождал, пока в кастрюльке закипит снова, сыпанул соли, убавил огонь. Приготовил тарелки, кетчуп, открыл майонез. Хотел пригласить «присаживаться» – но стульев в квартире тоже пока не появилось.
– Тебя не удивляет существование стекол, Урсула? – поинтересовался он у девушки.
– У боярина такие же, – пожала плечами та. – Токмо над землей они совсем низко.
– О, пельмени повсплывали. Прошу к столу.
Молодые люди поужинали, после чего девушка быстро и привычно помыла тарелки и кастрюлю.
– Скажи, Урсула... А мыло в бутылочках тебя не смущает?
– Очень нравится, боярин! – улыбнулась та. – В гареме приходилось у ручья песком и жир, и гарь на горшках оттирать. С мылом же само все стекает: лишь капнешь маненько, и все! И огонь ваш гари не оставляет. И вода горячая. Мне так нравится мыть у вас посуду! Очень нравится.
– Что ты все «боярин» да «боярин»? – поморщился молодой человек. – Кириллом меня зовут.
– Да, господин, про то я ведаю.
– Вот и хорошо... Наверное, пора укладываться спать?
Вопрос был не простой. Ибо в квартире имелась только одна кровать – и больше ничего. Даже какого-нибудь матраца, чтобы бросить на пол.
– Да, боярин Кирилл. – Поняла гостья ситуацию или нет, но уходить она явно не собиралась.
– Тогда я в душ, и ложимся, – заявил молодой человек.
– Простите, господин, – кивнула девушка, сняла с себя полотенце и протянула ему. – Это единственное.
– Я знаю, – смущенно отвернулся Кирилл. – Я свет погашу, ладно? А то там окна напротив. И не называй меня господином!
– Слушаю, боярин.
– Лучше просто по имени...
Он щелкнул выключателем и ушел в «санитарную комнату». Струи горячей воды немного успокоили и расслабили его, хотя мысли продолжали метаться между «сном» и «сумасшествием». Но в любом случае скоро наступит утро, он проснется, и все эти невероятные истории останутся в прошлом. Даже из памяти, наверное, выветрится.
Он выключил душ, вытерся, вышел в тихую темную комнату, пересек ее, откинул покрывало и забрался под одеяло. Урсула еще с минуты наблюдала за огоньками внизу, крохотными человечками, бегающими по двору, маленькими, словно игрушечными, машинками. Оглянулась. Бесшумно подошла к постели, нырнула в нее.
– Так ты настоящая или нет? – прямо спросил ее Кирилл. – Не бойся, я тебя не трону.
– Я не боюсь, – покачала головой Урсула.
Невольница почти от рождения, воспитанная в гареме, она гораздо лучше молодого человека знала, как следует поступать женщине, разделяющей кров и пищу с мужчиной. И очень скоро Кирилл понял, что случившееся с ним сумасшествие – самое прекрасное событие в его судьбе. Поэтому, когда его разбудило слабое потрескивание – реставратор ничуть не огорчился. Такую галлюцинацию молодой человек был готов терпеть всю оставшуюся жизнь.