В 1940 году Муссолини объявил войну Великобритании и Франции — странам, чья культура была особенно дорога будущему автору «Гепарда». До этого Лампедузу успели призвать в армию, но военная служба для него продолжалась недолго, и, если не считать первых нескольких недель в Риме, проходил он ее в родном Палермо и неподалеку — под Трапани. Демобилизованный по состоянию здоровья, Лампедуза вернулся к привычной жизни обеспеченного человека, который может позволить себе проводить многие часы за чтением, нередко возвращаясь к книгам, прочитанным в молодости, и пересматривая порой прежнее о них мнение. Вечерами он и Лиси, по воспоминаниям последней, читают вслух на пяти языках стихи любимых поэтов и отрывки из любимых прозаических книг. Время от времени Лампедуза навещает в Капо-д'Орландо двоюродных братьев — Казимиро и Лучо Пикколо, особенно дорожа обществом Лучо, большого любителя и знатока литературы. В Палермо у него нет таких собеседников, и осенью 1953 года он предлагает знакомому студенту юридического факультета Франческо Орландо брать у него бесплатные уроки английского языка и английской литературы (в воспоминаниях о Лампедузе Орландо объяснил этот шаг желанием вырваться из «интеллектуального одиночества»). К способному юноше присоединяются еще несколько молодых людей, в том числе Джоаккино Ланца, которого Лампедуза со временем усыновит. Учитель тщательно готовится к каждому занятию, создает собственную методику преподавания английского языка, пишет лекции по литературе. За английским курсом следует курс французской литературы, и снова каждая из написанных лекций представляет собой глубокое литературоведческое исследование, складывается в цикл, достойный публикации, как доказывают изданные посмертно «Лекции о Стендале».
В 1954 году Лучо Пикколо печатает за свой счет скромную книжечку стихов и дерзает отправить ее самому Монтале, будущему нобелевскому лауреату. Монтале книга понравилась, и, когда ему предложили представить кого-нибудь из молодых поэтов в программе «Литературных встреч» в Сан-Пеллегрино-Терме, на севере Италии, он остановил свой выбор на Пикколо, не подозревая что «молодой» поэт разменял уже шестой десяток Сопровождать двоюродного брата в Сан-Пеллегрино-Терме вызвался Лампедуза, и принято считать, что, не будь этой поездки, не было бы и «Гепарда». Сицилийскому князю, чувствующему себя уверенно только в привычной среде, Монтале и другие знаменитости, которых прежде он знал исключительно по книгам, показались важными, как «французские маршалы», но, разговаривая с ними, он увидел, что не уступает им в эрудиции и что его литературные оценки интересны авторитетным собеседникам. Ободренный этим открытием, Лампедуза в конце того же пятьдесят четвертого года садится за свой роман; не исключено, что на решение заняться беллетристикой повлиял отчасти и успех Лучо (в отношениях между двоюродными братьями всегда присутствовало шутливое соперничество).
О скромности первоначального замысла свидетельствовало намерение автора назвать свое сочинение «Один День из жизни сицилийца». «Это будут двадцать четыре часа из жизни моего прадеда в день высадки Гарибальди», — говорил он Джоаккино Ланце, приступая к работе над первыми страницами. Однако скоро Лампедуза произносит фразу, из которой явствует, что время действия начатого повествования не ограничится одними сутками: «Написать «Улисса» я не способен». И история князя Фабрицио Корберы ди Салина, чьим геральдическим знаком является поднявшийся на задние лапы гепард, получает продолжение.
Исследователи «Гепарда» обратили внимание на то, что автор разделил свой роман не на главы, а на части, желая подчеркнуть этим самостоятельность отдельных сегментов, на которую указывают даты в начале каждого из них. Роман не сразу сложился в известном читателям виде. На каком-то этапе автор считал книгу завершенной, когда в ней было четыре части, соответствующие первой, второй, седьмой и восьмой частям окончательного варианта (на этом этапе Лампедуза определял свое сочинение как «цикл новелл»). Вторая часть со временем была разбита на две, а эпизод поездки падре Пирроне в Сан-Коно и знаменитая по фильму Висконти сцена бала были написаны и вставлены в роман позже.
Итак, в прототипы героя романа автор выбрал Джулио Фабрицио Томази ди Лампедуза, и причиной этого выбора могло быть сходство с прадедом, которое он находил в себе. Через два поколения автор «Гепарда» унаследовал интерес прадеда к астрономии и математике, его скептический ум, любовь к уединенным размышлениям, непрактичность человека, принадлежащего к «роду тех, кто за века так и не научился сложению своих доходов и вычитанию расходов», пессимистический взгляд на будущее Сицилии и на единство Италии. Элементы автобиографизма в образе дона Фабрицио признавал и сам писатель: «Дон Фабрицио выражает мои мысли» и «в сущности, протагонист — это я сам». Автопортрет писателя, «одновременно лирический и критический», увидел в доне Фабрицио и «крестный отец» первого издания «Гепарда» известный прозаик Джорджо Бассани, предваривший книгу восторженным предисловием.
Исходная и конечная хронологические точки повествования — 12 мая 1860 и первая декада мая 1910 года. Эти пятьдесят лет отмечены судьбоносными для Сицилии и для всей Италии событиями: высадкой гарибальдийской «Тысячи» на Сицилии и предательством идеалов свободы, за которые боролся Гарибальди, концом власти Бурбонов на острове в результате августовского плебисцита 1860 года и присоединением бывшего Королевства Обеих Сицилии к Пьемонту (Сардинскому королевству), официальным созданием 17 марта 1861 года единого итальянского государства во главе с представителем Савойской династии Виктором Эммануилом II. Реальные события служат автору дополнительным материалом для лепки характеров, без которого дон Фабрицио, Танкреди, отец Анджелики и сама Анджелика, честный Чиччо Тумео и осмотрительный иезуит падре Пирроне не были бы теми жизненными персонажами, какими видит их уже третье поколение читателей.
Публикация «Гепарда» пришлась на то время, когда неореализм в Италии исчерпал себя и тон в оценках произведений литературы задавали критики, связывавшие закат неореализма с кризисом романа как жанра. Сторонники неореалистической риторики привыкли к рабочим, крестьянам, скромным служащим, профсоюзным вожакам, партизанам в роли литературных героев и враждебно отнеслись к титулованному протагонисту, объявив дона Фабрицио ретроградом и аморальной личностью (при этом признавались такие, например, стилистические достоинства романа, как лиризм или как диапазон иронии — от мягкой до горькой, до ядовито-беспощадной). Никогда еще в истории итальянской литературы ни один роман не вызывал такой полемики. В первых откликах на «Гепарда» неожиданно обнаружилось сходство позиций у критиков левой и правой ориентации, коммунисты и близкие им по духу оказались в одном лагере с католиками, дружно приписав автору романа неверие в прогресс, в ценность человеческой жизни, обвинив Лампедузу в непонимании исторической важности объединения Италии. Против крайности подобных оценок решительно возражали те, для кого пессимизм автора и его главного героя оправдывала логика положения, в которое их поставила жизнь. У сословия дона Фабрицио нет будущего. При всем своем высокомерии, при всем презрении к мужлану Седаре, князь понимает закономерность его претензий, отдает должное его проницательности и умению приспособиться к новым условиям. Сам дон Фабрицио, Гепард, Лев, как он себя называет, отказывается играть по чужим правилам, что, впрочем, не мешает ему поощрять амбиции любимого племянника, быстро сообразившего, куда дует ветер (сначала князь смиряется с намерением Танкреди присоединиться к гарибальдийцам, а затем способствует его женитьбе на дочери Калоджеро Седары, богатого мэра Доннафугаты).