Самоходки наступали в боевом порядке уступом вправо, продвигаясь к расположенным на холмах за селом артиллерийским позициям противника, оттуда сильно били по атакующим орудиям, нанося большие потери пехоте. На подходе к центральной улице наше наступление остановили два танка, которые вели огонь вдоль улицы, простреливая ее насквозь. Завязался бой. Вражеские танки имели заранее подготовленные позиции, прямой атакой до них было не добраться.
— Ревуцкому! Взводом обойти танки справа и уничтожить! — отдал команду по радио открытым текстом.
Остальные самоходки, прикрываясь домами и садами, медленно продвигались вперед, делая по одному выстрелу с коротких остановок. Танки неприятеля скрытно, оставаясь невидимыми, каким-то образом периодически перемещались, не продвигаясь при этом ни назад, ни вперед. Однако их экипажи так увлеклись боем с нашими тремя самоходками, что не заметили, как во фланг им вышел взвод Ревуцкого. От прямых попаданий в борта оба танка почти одновременно вспыхнули синим пламенем, и сразу же загрохотали взрывами их боезапасы, выбрасывая багрово-черные шлейфы дыма. Выйдя на уровень горящих танков, прикрываясь их дымом, мы развернули самоходки к холмам и из садов ударили осколочными снарядами по артиллерийским позициям — да так неожиданно для врага, что прислуга орудий, понеся большие потери, панически устремилась к лесу!
На восточной окраине села немецкое командование бросило в бой все свои резервы, и не известно, чем бы закончилось дело, если бы не подошел из второго эшелона полк Громова. Из своих 152-мм пушек-гаубиц трехпудовыми снарядами его самоходчики буквально за полчаса подожгли три тяжелых танка, остальные, не выдержав такого побоища, стали отходить.
Наступил перелом в боевой обстановке.
Замолчали и пулеметы немецких дзотов. В сущности, оказавшись у нас в тылу, они попали в окружение, и, поняв это, их обитатели стали выходить из своих убежищ: бросая оружие и поднимая руки, сдавались на милость победителей.
Наступила непривычная тишина. Сразу же повыползали из своих убежищ жители. С радостью бросались они нам в объятия и одновременно со слезами наперебой рассказывали, как девять дней назад, 8 июля, немцы добивали наших раненых, — я сразу понял, что они говорят о группе Зотова.
Пленные, понурив головы, стояли возле крайнего дзота развернутым строем в две шеренги, лишь некоторые с видимым сожалением посматривали на свое брошенное оружие. Мальчишки из крайних хат, видевшие расправу на болоте, вглядывались в лица пленных, и один узнал троих, которые достреливали наших, а теперь прятались за спины первой шеренги. Командир роты автоматчиков старший лейтенант Виктор Пермяков приказал вывести этих троих из строя. Заодно прихватили и офицера, на которого они сослались: это он приказал им расстрелять раненых русских солдат и офицеров.
Тут же, на околице села, в присутствии жителей и перепуганных пленных Пермяков коротко объявил приговор:
— За расправу над ранеными! Расстрелять!
Автоматчики подняли оружие.
И настигло проклятых убийц возмездие!
Время поджимало, нужно было, не мешкая, продолжать преследование отступавшего противника, но командование дивизии разрешило полку захоронить погибших.
Мы вышли на то зловещее болото, где застряли самоходки, и увидели дорогих нам однополчан. Они лежали друг подле друга так, как их настигла смерть. Ордена и медали немцы не тронули. По почерневшим лицам погибших уже ползали муравьи. Содрогнулось сердце...
Похоронили мы своих боевых товарищей со всеми воинскими почестями.
За неимением времени с краткой прощальной речью выступил только замполит подполковник Рудаков:
— Товарищи воины! Уважаемые селяне! Мы хороним доблестных воинов нашего полка! Многие, большинство из них, уже долгое время героически сражались с гитлеровскими захватчиками за свободу и независимость нашей Родины и в 225-м танковом полку, и в нашем полку, и в других частях Красной Армии! Их боевые подвиги будут золотыми буквами запечатлены на скрижалях истории Великой Отечественной войны! Их образы — бойцов-освободителей, боевых друзей! — навсегда останутся в наших сердцах! Вечная слава героям!
Прогремели три ружейных залпа, и ребят, обернутых в плащ-палатки, опустили в братскую могилу.
Полк и селяне стояли молча, с непокрытыми головами, вытирая набегавшие слезы.
Июль 1944
Через час после освобождения села Парадубы полк продолжил наступление в составе 165-й стрелковой дивизии, которая действовала в качестве авангарда 129-го стрелкового корпуса генерала Анашкина.
В авангарде соединенных сил дивизии и полка действовал передовой отряд, состоявший из батальона пехоты и самоходок 1-й батареи старшего лейтенанта Сергея Дворникова из нашего полка. Первый бой у них завязался у реки Выжевка, правого притока Припяти. Два моста обороняли с противоположного берега танки и пехота противника. Песчаный желто-коричнево-зеленый камуфляж «пантер» и «тигров» отчетливо выделялся на темно-зеленом фоне леса, тогда как самоходки нашего полка и полка Громова сливались по цвету с зеленью, что позволило экипажам незамеченными подойти на близкое расстояние и внезапно ударить по танкам. Встречная перестрелка через реку была настолько интенсивной, что нашим уже через сорок минут пришлось дозаправлять самоходки боеприпасами. Немцы железно держали оба моста, а форсировать вброд такую глубокую реку и думать было нечего. Наступление затормозилось, похоже, надолго. Бой длился уже два часа — и никакого продвижения. И все-таки экипаж младшего лейтенанта Остапенко сумел поджечь «пантеру» у правого моста и вместе с пехотинцами захватить переправу. Тотчас на противоположный берег устремился весь авангард, и противник вынужден был начать отступление в прежнем, северо-западном, направлении, так как другого пути отхода у него не было: справа был лесисто-болотистый массив, слева — Западный Буг.
Около трех часов дня передовой отряд завязал бой у села Головно, что дало возможность главным силам с ходу развернуться в боевой порядок и решительной атакой выбить противника из села.
После этого скоротечного боя авангард продолжил преследование врага и к исходу дня вышел к Забужью — крупному населенному пункту, расположенному на противоположном берегу Западного Буга — уже на территории Польши! Здесь нашей подошедшей дивизии предстояло форсировать водную преграду и перейти Государственную границу, что вызывало немалое волнение у бойцов и командиров.
На исходном берегу немецких войск не оказалось. Наши подразделения остановились в лесу примерно в километре от предполагаемого участка переправы и рассредоточились, приняв построение, в котором предстояло с боем преодолеть многоводную реку. Противник не заметил наших войск, вовремя ушедших в глубину леса, и продолжил отступление уже на север, в сторону Мулемецкого и Свитязского озер.