Book.

Операции 14-й дивизии СС «Галичина» в районе Фельдбах — Глейхенберг

В закрытии прорыва приняли участие 29-й и 30-й полки 14-й украинской дивизии, каждый из которых был усилен дивизионом легкой артиллерии. 31-й полк был подтянут в качестве резерва. Батальон саперов продолжал строить укрепления в Мариборе, батальон фузилеров был придан 22-й танковой дивизии и действовал в районе Радкерсбурга. На левом крыле наступления находился полевой запасной батальон, имея с левого фланга дорогу Глейсдорф — Фельдбах. На правом фланге вели наступление части 3-й кавдивизии, слева — остатки разбитой в боях 5-й танковой дивизии СС «Викинг». Запасной полк украинской дивизии располагался в месте своей постоянной дислокации в районе Дойч — Ландсберг и воевал с партизанами.

Наступление немецких сил началось 1 апреля 1945 года в 6.30 утра и развивалось успешно. Сопротивление противника было незначительным. Вскоре части дивизии заняли высоту и село Штраден. Штаб дивизии был перенесен ближе к месту событий в Штраден. После упорных боев украинцы и немецкие части захватили господствующие высоты Штрадтнер Когель и Гляйхенберг Когель. Особенно тяжелые бои шли за село Гляйхенберг. Советским частям удалось контратаковать и отбросить 29-й полк украинской дивизии, но последовавшее после перегруппирования наступление, поддержанное артиллерийским огнем, позволило украинцам отбить район. Успех объяснялся еще и тем, что советская сторона не использовала в боях танки и авиацию.

Полученное задание по прикрытию места прорыва дивизия выполнила. Успех украинцев позволил немцам оттянуть с передовой и поставить в резерв 3-ю кавдивизию 1-го кавкорпуса.

Последовавший от командования армии приказ предписывал дивизии закрепить успех и отбивать все попытки противника захватить утраченные им позиции. Активизация советских войск не заставила себя ждать. Основной целью советских атак стали две высотки — Штрадтнер и Гляйхенберг. Первые наступления, сопровождаемые сильным артобстрелом, были отбиты, малые прорывы были быстро нейтрализованы.

Вскоре артиллерийский обстрел многократно усилился. Под сильным натиском советской пехоты в некоторых местах фронта украинцам пришлось отступить, и тогда в действие была введена 3-я кавдивизия.

О характере боев за Штрадтнер Когель рассказывает Е. Загайчевский:

«— Рота, приготовиться к выступлению!

Для меня это прозвучало четко… однако чем довооружить часть взвода? Что делать — приказ есть приказ! Наскоро оглядываю свой взвод: восемь бойцов имеют винтовки, один — легкий пулемет. Тем, что не имеют легкого оружия, приказываю взять побольше ручных гранат, фаустпатронов и боеприпасов. Через минуту снова команда — уже к выходу. Рота за ротой растянулись долгими рядами вдоль дороги прямо в сторону Маркендорфа. В этом направлении слышится густая и хаотичная стрельба. Часто разрываются ручные гранаты. В штабе полка, около которого проходим, горячая суета… Дорогой в сторону Штрадтнера едут телеги обозов тех рот, что стояли в лесу за Маркендорфом. Встречаем первых раненых, что на возах либо пешком следуют в нашу сторону. «Разоружаю» некоторых раненых, и вскоре мой взвод уже имеет оружие. Несколько минут по дороге — и мы уже в селе Маркендорф. Здесь было полным-полно отступивших солдат из рот, что стояли в лесу.

Адъютант полка перегруппирует эти резервы и с помощью нашей роты организует контрнаступление. Наша рота как свежая и полная единица является ядром наступления. Мы, как и вторая рота под командованием хорунжего Бучка, занимаем центр, слева — первая рота под командованием хорунжего Букачевского, справа — третья рота под командованием ст. десятника Гтсеровского. Наш сотенный поручик Кельнер на правом крыле вместе с адъютантом полка ведет отступивших из рот второго батальона 30-го полка.

Рота разворачивается в цепь, и мы скорым маршем входим в лес. Здесь встречаем солдат из разрозненных подразделений — их включаем в роту. От них узнаем, где противник. Проходим еще несколько десятков шагов густым лесом и выходим на поляну. С противоположной стороны началась густая стрельба. Это враг. Быстро перебегаем это открытое место и залегаем на противоположной стороне. Без приказа начинаем стрельбу из винтовок в чащобу, что перед нами. После короткой перестрелки собираемся и идем далее. Лес вскоре редеет, и поле обозрения становится лучше.

Как кошка, прокрадываюсь от дерева до дерева, все вперед и вперед. Возле меня — три моих «гуцулика» — Максимюк, Бенюк и Палийчук. Несмотря на то, что первым двоим уже по сорок, однако они могли бы посрамить в деле и тех, кто помоложе. И вот впереди вижу, как большевики тянут «максима». Стреляю из своей винтовки, опершись на дерево, не видя при этом, что напротив меня поджидает смерть: какой-то большевик, отступая, прицелился в меня из своей десятизарядки на расстоянии каких-нибудь 30 шагов. Звучит мой выстрел: слышу крик: «Десятник!» Звучит еще один выстрел и еще один… Пуля со свистом пролетает около моих глаз… Оборачиваюсь, откуда донесся крик… Позади меня с наведенным перед собой карабином стоит стрелец Палийчук. Гляжу прямо, куда глядит и его карабин. Понял все. Палийчук спас положение, а тем самым и мою жизнь. С благодарностью я кивнул ему, и мы пошли дальше. Все это длилось секунду.

Подойдя к убитому большевику, гляжу, что выстрел был прицельный. Пуля пробила щеку около уха и вышла в другую сторону…»

В момент локальных неудач опять проявился болезненный характер командира дивизии. Когда на командном пункте присутствовал командир 1-го кавкорпуса, Фрайтаг под впечатлением прорывов линии фронта вновь отказался от командования дивизией и от ответственности за ее действия. Генерал отказа от командования у Фрайтага не принял и приказал ему продолжать исполнять свою службу. Вскоре положение на фронте стабилизировалось. После этого инцидента Фрайтаг вызвал к себе JI. Макарушку и обрушился с гневом на украинский состав дивизии. Украинский офицер со своей стороны «перешел в контрнаступление» и отбил гневную тираду психически неуравновешенного комдива, порекомендовав ему дать указание Войсковой управе ликвидировать дивизию. Кроме того, Макарушка усомнился в справедливости оценки поведения украинского состава в бою. После этого он с разрешения комдива выбыл на передовую и увидел, что на передовой (в отличие от штаба) все в порядке, войска стоят стойко и выполняют все указания руководства. Прибыв обратно в штаб, Макарушка доложил Фрайтагу о боевой обстановке и запросил командира о его решении передать приказ о ликвидации дивизии в Боевую управу. Фрайтаг ничего не ответил, но и приказов никаких отдавать не стал.

Высоты Гляйхенберг и Штрадтнер несколько раз переходили из рук в руки. 3-й кавдивизии приходилось несколько раз отступать и возвращать утраченные позиции. Противник превосходил немецкие части по численности в 4–5 раз. В бой постепенно были введены танки, но авиация не применялась. С немецкой стороны бронетехники не было.

Тяжелейшие бои развернулись на южном фланге в районе Радкерсбурга, где отбивал атаки батальон фузилеров дивизии. В ходе боев большие потери понес 29-й полк, отличившийся при захвате Гляйхенберга, и 30-й полк. Вскоре оба полка требовалось отвести с передовой для пополнения. Замена прибыла из полевого запасного батальона, тем не менее каждый полк пришлось уменьшить до трех батальонов. В боях погибли два к эмандира батальонов, множество офицеров было ранено. Командиры 29-го и 30-го полков Деерн и Паннир были ранены, и им было предписано покинуть позиции и прибыть в дивизионный госпиталь в Фелькермаркте. Заменить комполков было некем, но затем на их должности были направлены Вильднер и Витгенмайер.