— Это неправда, — сказал он. — Ты этого не хотела. Тебя там не было. Ты этого не делала.
Её взгляд вернулся из пустоты.
— Это правда. И этого нельзя забыть.
— Никому из нас не дано знать, что можно забыть, а что нельзя. Мы многое должны забыть. И многим…»
На мой взгляд, это лучший ответ на вопрос, нужен ли памятник изнасилованным женщинам.
…Коня на скаку остановит,
В горящую избу войдёт…
А. Некрасов
«Женщины, вступавшие в беседы с солдатами, неожиданно открывали по ним стрельбу или бросали в них гранаты».
У войны много лиц, и одно из них — женское. Только лицо это суровое, изборождённое морщинами, с тёмными пятнами и зло нахмуренными бровями, с обмётанными лихорадкой, потрескавшимися губами, изуродованное солдатской стрижкой. Некрасивое лицо. Страшное.
Когда я слышу слово «женщина», то представляю смеющуюся девушку в летнем платье, слышу стук каблучков и нежный мелодичный голос, вижу искрящиеся жизнью женские глаза. В этих глазах очень много жизни и — главная тайна — способность давать жизнь.
Казалось бы, что женщине делать в грязи войны, в грязи атмосферы убийства, тяжёлого физического труда, немыслимых психологических нагрузок, в атмосфере смерти?
Рыть окопы, ползать в грязи, стрелять и убивать? Или подносить трёхпудовые бомбы к мортирам? Или, задыхаясь в доспехах, рубиться тяжёлым мечом со здоровенными латниками?
Или ковыряться в раненых, по локоть в крови, среди стонов, проклятий и десятиэтажной матерщины? Каково худенькой девчонке вытаскивать под обстрелом с поля раненого бойца, весящего под центнер, да ещё волочь при этом на себе его винтовку!
Или стирать завшивленное солдатское бельё.
Женщины не должно быть на войне. Хотя бы ради того, чтобы не превращаться из ЖЕНЩИНЫ в товарища по оружию, в медсанбатовскую «сестричку», в Родину-мать. Чтобы оставаться привлекательной, мягкой и желанной, чтобы сохранять свою хрупкость и слабость. Свою женственность.
Чтобы мужчинам после войны не было стыдно взглянуть в женские глаза, бывшие свидетелями тех ужасов, которые мужчины творили, убивая людей. И чтобы женщина могла смотреть на мужчин с прежним интересом, приветливо и с небольшой долей кокетства. Смотреть как на МУЖЧИНУ, не вспоминая при этом воплей обнажённого мяса — изрезанной, изрубленной, изорванной, сожжённой солдатской плоти; не слыша совсем не по-мужски жалобных криков погибающих, унизительные мольбы о пощаде пленных, рыданий уцелевших; не видя забрызганные кровью лица с дикими глазами, в которых отражаются огни пожаров.
Есть сугубо мужские ремёсла, которыми женщины не должны заниматься, — ремесло камнетёса, землекопа, грузчика. Охотника. Воина.
Женщине совершенно незачем прикасаться к жуткому ремеслу войны.
Но дело в том, что война — это не ремесло, а гигантское бедствие, которое приходит к нам из антимира и вторгается в жизнь каждого.
И женщины мужественно противостоят этому бедствию наравне с мужчинами.
Вдумайтесь в смысл расхожего словосочетания «мужественная женщина». Произнесите его ещё раз, словно сталкиваетесь с ним впервые. На его примере видно, как война ломает все законы природы, наделяя один пол характеристиками другого, превращает и мужчин и женщин в солдат.
Прежде всего женщины проявили себя на шпионском поприще.
Я всегда с благоговением относился к труду разведчиков. С трудом представляю, как можно годами, изо дня в день жить двойной жизнью, знать, что за тобой охотятся, не иметь права на ошибку. Опасаться разоблачения, сознавать, что в этом случае тебя ожидают пыточные подвалы, где тебя будут принуждать к предательству. Постоянно находиться под подозрением и у собственного начальства — не переметнулся ли, не стал ли двойным агентом, не оказался ли «под колпаком» и не подсовывают ли тебе дезинформацию?
И при этом продолжать жить, отдыхать, ходить в кино, любить, обзаводиться семьёй и воспитывать детей. И ещё работать «под прикрытием» какой-нибудь второй профессии. Хорошо работать, чтобы не уволили, не заподозрили, не обратили лишнего внимания. Может ли женщина выдержать подобное «раздвоение личности» на грани шизофрении?
Знаменитый советский разведчик Рихард Зорге однажды сказал, что «женщины абсолютно не приспособлены для ведения разведывательной работы. Они слабо разбираются в вопросах высокой политики или в военных делах. Даже если вы привлечёте их для шпионажа за собственными мужьями, у них не будет реального представления, о чём говорят их мужья. Они слишком эмоциональны, сентиментальны и нереалистичны».
Однако существует и другая точка зрения. «Женщины-разведчицы преданы своему делу не менее своих коллег-мужчин, а в экстремальных ситуациях зачастую превосходят их по стойкости. Их сила — в умении применять на пользу работе свою слабость, обаяние, коварство. К тому же „слабый пол“ отличают повышенная наблюдательность и интуиция».
Лучшим доказательством тому служит Стелла Римингтон, возглавлявшая с 1992 по 1996 год одну из лучших спецслужб мира, а именно британскую контрразведку МИ-5.
К сожалению, руководство советской военной разведки чаще всего недооценивало роль женщин в разведработе. Порой их просто использовали как «подстилку» для вербовки важного агента.
Например, Л. Берия в ответ на предложение наградить орденом советскую разведчицу Зою Воскресенскую-Рыбкину заявил: «Ну вот, буду я ещё баб награждать!»
«Недооценённым остался и подвиг капитана госбезопасности Елизаветы Зарубиной, которая добыла первые сведения об американской атомной бомбе. До сих пор держат в секрете и деятельность её добровольных помощниц Маргариты Воронцовой-Конёнковой — жены знаменитого русского скульптора, известной финской писательницы Хеллы Вуолийоки и английской связной Китти Харис.
По воспоминаниям одного из руководителей советской нелегальной разведки Павла Судоплатова, Лиза Зарубина, жена Василия Зарубина, резидента в США, была выдающейся личностью. Обаятельная и общительная, она легко устанавливала дружеские связи в самых широких кругах. Элегантная женщина с чертами классической красоты, натура утончённая, она как магнит притягивала к себе людей и была одним из самых квалифицированных вербовщиков агентуры. Лиза прекрасно владела английским, немецким, французским и румынским языками. Она выглядела типичной представительницей Центральной Европы, но могла неузнаваемо менять свою внешность и манеру поведения.
В разведке Зарубина прослужила 21 год. Из них 13 проработала нелегалом под кличкой „Вардо“. Именно она ещё до войны в Берлине завербовала сотрудника гестапо гауптштурмфюрера Вилли Лемана, который и стал прототипом знаменитого Штирлица из „Семнадцати мгновений весны“.
В 1941 году по личному заданию Сталина капитан госбезопасности Зарубина вместе с мужем отправилась в США. Через агента советской разведки по кличке Шахматист она вышла на выдающихся физиков Оппенгеймера и Сциларда, возглавлявших „Манхэттенский проект“ по созданию американской атомной бомбы.