Встретились случайно, лет через десять после Победы. Герой Советского Союза С. Варенцев был тогда уже командующим ракетными войсками и артиллерией Сухопутных войск. А полковник Пеньковский служил в ГРУ. Фронтовики были очень рады неожиданной встрече. Нахлынули воспоминания. Выпили, как полагается в таких случаях. А потом стали встречаться — дома, на даче, в служебных кабинетах.
Известно, что Варенцев выручил Пеньковского, когда у того из-за служебных конфликтов возникли проблемы в ГРУ и его «попросили» оттуда. [560] Маршал зачислил его на должность начальника курса Военной академии имени Дзержинского, потом пристроил слушателем на Высшие академические курсы при той же академии. А через некоторое время стал хлопотать, чтобы вернуть фронтового товарища в ГРУ. Когда начальнику военной разведки И. Серову, положили на стол личное дело Пеньковского, тот сказал:
С такой характеристикой возвратить в органы не могу.
Но Варенцев все же добился своего. Документы в личном деле полковника Пеньковского были откорректированы и Серов наложил резолюцию — «Зачислить». Возвращение в военную разведку произошло в 1959 году, а год спустя старший офицер 3-го управления ГРУ О. Пеньковский был уже назначен членом мандатной комиссии Военно-дипломатической академии. Это означало полное доверие. Дело в том, что к тому времени и со своим новым шефом полковник Пеньковский успел установить близкие отношения. Выезжая по заданию военной разведки в Лондон, он с радостью выполнил его личную просьбу. Взял под опеку, летевших за границу тем же самолетом, жену Серова — Марию Петровну и, особенно, его дочь — Светлану. Показал им достопримечательности Лондона, помог сделать многочисленные покупки, пригласил в ресторан. Светлана была очарована Пеньковским. Тот отвечал ей взаимностью. Сотрудник ЦРУ Г. Хазливуд писал по поводу этих отношений в своем отчете: «Пеньковский начал заигрывать со Светланой и мне при встрече пришлось умолять его почти на коленях: «Эта девушка не для тебя. Не осложняй нам жизнь». [561]
Самое удивительное, что в период своих заграничных вояжей О. Пеньковский успевал не только распродавать секреты Родины, очаровывать ближайших родственников своего шефа и делать многочисленные покупки для нужных людей. Он еще не забывал выполнять секретные задания ГРУ. Да так, что Серов, с учетом, конечно, установившихся с Пеньковским отношений, докладывал о высоком профессионализме своего работника самому Н. Хрущеву.
Как видим, Герои Советского Союза Серов и Варенцев действительно близко знали Пеньковского, доверяли и покровительствовали ему. Поэтому арест шпиона 22 октября 1962 г. был для них как гром среди ясного неба.
Следователям по делу О. Пеньковского, да и председателю Военной коллегии Верховного Суда СССР генералу Борисоглебскому, который вел судебный процесс 7-11 мая 1963 г., [562] «неформальные» отношения «Героя» ЦРУ и Героев Советского Союза Серова и Варенцева были, безусловно, известны. Но процесс был публичный, показательный. Поэтому такая информация никак не могла просочиться в прессу. В суде не говорилось даже о том, что Пеньковский — полковник ГРУ. Он проходил по должности, которая была его прикрытием, — заместитель начальника иностранного отдела Управления внешних сношений Государственного комитета при Совете Министров СССР по координации научно-исследовательских работ. Судя по материалам дела, не было добыто следствием и доказательств того, что Серов и Варенцев, умышленно или по халатности, передали Пеньковскому секретные сведения. Варенцев проходил как свидетель. Серов вообще не фигурировал. Не выносилось в их адрес и частных определений. [563] Тем не менее, и для одного и для другого арест Пеньковского означал крах карьеры.
Когда Варенцеву, находившемуся в это время на военных сборах в г. Куйбышеве, передали записку с текстом: «Пеньковский арестован как американский шпион», маршал упал в обморок.
Было от чего падать. Он относился к Олегу как сыну, а тот, как позже установит следствие, за время сотрудничества с ЦРУ и МИ-6 передал на Запад свыше ста микрофильмов с переснятыми документами из секретной библиотеки ГРУ, большой объем разных сведений по советскому ракетостроению, опознал по картотеке ЦРУ около 150 работавших под дипломатическим прикрытием разведчиков…
Кто доложил об аресте предателя И. Серову и, как он на это отреагировал, неизвестно. Но скорее всего иначе чем Варенцев. Уж больно разные они были люди.
Если проследить жизненный путь покровителей Пеньковского, то мы вряд ли найдем что-то общее в их судьбах. За исключением одного удивительного совпадения — оба удостоены звания Героя Советского Союза в один день — 29 мая 1945 г. И в один день его лишились — 12 марта 1963 г.
В остальном же Серов и Варенцев, хоть и были почти ровесники, — разные люди. Их дороги не пересекались. Ценности и принципы, которыми руководствовались, трудно сопоставить. Способы и методы, с помощью которых делали карьеру, — диаметрально противоположные. Все ордена и медали С. Варенцева — боевые, заработанные его кровью и потом. Награды Серова тоже на крови. Но не его, а чужой. По некоторым данным, в апреле 1956 г., когда Н. Хрущев опрометчиво взял И. Серова с собой в Англию, многие местные газеты обозвали его «кровавым мясником» и он даже не сошел с крейсера «Орджоникидзе» [564] на берег туманного Альбиона. Дело в том, что все медали и звездочки Серова — результат его уникальной, даже по меркам НКВД, служебной карьеры. Он стал, пожалуй, единственным Героем в высших эшелонах НКВД-МГБ СССР.