— Учила, ну и что? — остановилась я.
— От тепла предметы расширяются, от холода сужаются, иногда со скрипом.
«Как твои мозги», — подумала я, но промолчала. Зачем ранить человека, у него и так горе впереди.
Вот последний раз польет мои розы, помоет посуду и — гуд бай.
— А гора посуды пролетает, через пять минут отключат воду, — радостно сообщил Артур.
«Он что, мысли мои читает? Однако нахал, боже, какой нахал! Бросать, бросать, причем срочно», — укрепилась я в своих мыслях и понеслась с ведром на улицу.
Я поправила оградку палисадника, подвязала искалеченный кем-то (вот мерзавец!) кустик молочая — мою гордость! — и щедро полила его. Вернулась в дом за вторым ведром, удостоверилась, что воду еще не отключили, снова отправилась на улицу. Полив цветы, пощипала сорную травку, сорвала для вазы несколько ранних ромашек и уже собралась уходить, но вдруг заметила посередине палисадника мусор — смятую пачку из-под сигарет. Обругав в душе невоспитанных прохожих, я, стараясь не помять растений, полезла за мусором.
В это время в конце нашей пустынной улицы показался громадный черный автомобиль. Понимая, что будет не очень красиво, если я, открыв рот, уставлюсь на незнакомую машину, я присела на корточки, сделав вид, что продолжаю ковыряться в палисаднике. Сама же напряженно следила за машиной. Краем глаза я увидела, что это «Мерседес». Он ехал медленно, словно не зная куда…
Представляете, яркий полдень, палящее солнце, ни ветерка — такая редкость для северного лета, а улица пустынна, ни души: будто все вымерли и только я на корточках в палисаднике и медленно ползущий черный «Мерседес».
Короче, я почувствовала странное волнение, похожее на страх. Почему-то вспомнился скрип полов, и я вдруг ясно осознала, что автомобиль сейчас затормозит рядом с моим домом.
Так и произошло. Поравнявшись со мной, «Мерседес» притормозил и некоторое время стоял, еле слышно пофыркивая мотором. Несмотря на жару, я закоченела, все больше пропитываясь страхом.
Не скажу, что на одной из самых престижных улиц северного курортного городка Сестрорецка «Мерседес» такая уж редкость, но «Мерседесы» моих добрых соседей я знаю все и по цвету, и по номерам, а этот мало того, что незнаком и ползет, как здесь совсем не принято, так теперь и вовсе остановился. И почему именно у моего дома? У меня нет знакомых на черных «Мерседесах». На красных — есть, на белых и даже на зеленых тоже есть, а на черных — ни единого.
Когда мой ужас достиг опасного предела, дверца автомобиля открылась, и молодой человек приятной наружности не спеша направился прямо ко мне.
Я машинально схватила брошенную сигаретную пачку, смяла ее в руке, выпрямилась и вопросительно посмотрела на незнакомца.
— Простите, вы не подскажете, где здесь живет Сергей? — вежливо спросил он, останавливаясь вплотную и как-то подозрительно блуждая взглядом, словно примеряясь, как ловчее ухватить меня за руку.
Внутренний голос, а я ему всегда доверяю, подсказал, что лучше не обнаруживать страх, а демонстрировать беспечную доброжелательность, обычно сбивающую с толку всех негодяев. Скрывая дрожь в коленях, я расплылась в блаженной улыбке и, делая шаг назад, сказала:
— К сожалению, не знаю никакого Сергея.
— Но, может, он живет чуть дальше? — поинтересовался юноша, словно ненароком пытаясь сократить дистанцию.
Тем временем стекло «Мерседеса» опустилось и смазливая девичья мордашка уставилась на меня с хищным интересом. Она явно чего-то ждала, причем ждала напряженно. Тут уж мне сделалось совсем дурно. Я поняла, что нахожусь в двух шагах от крупных неприятностей, и не своим голосом закричала:
— Ар-тууур! Ар-тууур!
Молодой человек вздрогнул, скользнул цепким взглядом по моим рукам, по слегка приоткрытой калитке и решительно шагнул ко мне прямо через цветник. Я успела отскочить от него, ломая настурции и петунии и не прекращая вопить: «Артур! Артур!»
Не знаю, чем закончилась бы эта история, не покажись в калитке мой Артур. Его рост, широкая волосатая грудь, буграми мышц выпирающая из-под расстегнутой рубашки, молотоподобные кулаки… В общем, все эти атрибуты мужественности никак не предполагали исключительной трусости Артура, о которой я хорошо знала. Зато незнакомец застыл на месте. В глазах его появилась мысль.
Артур с интересом скользнул взглядом по мордашке, выглядывающей из опущенного окна «Мерседеса», потом равнодушно уставился на меня и сказал:
— Ну?
Минуту назад я и представить себе не могла, что его идиотская рожа принесет мне столько радости. «Может, не стоит его бросать», — с теплом в сердце подумала я, улыбнулась и нежно спросила:
— Дорогой, ты не знаешь, живет ли здесь поблизости Сергей?
— Где это здесь? — уточнил Артур.
— Ну где-нибудь, — не убирая улыбки с лица сказала я и неопределенно махнула рукой.
— Где-нибудь в Сестрорецке точно живет. А как его фамилия?
— Как его фамилия? — переадресовала я вопрос незнакомцу, делая несколько бодрых шагов по направлению к калитке.
— Не знаю, — растерянно пожал плечами тот, после чего Артур… скрылся, хлопнув калиткой.
«Нет, гнать, гнать этого предателя», — зло подумала я, прикидывая, успею ли добежать до дома, если внезапно сорвусь с места. Расстояние от меня до незнакомца было гораздо меньше желаемого, а он бесспорно собирался его сократить.
— Взгляните вон на ту белую виллу, — показала я на другой конец улицы.
Молодой человек непроизвольно оглянулся, чем я тут же и воспользовалась, со всех ног бросившись к своему дому.
— Возможно, там живет ваш Сергей, — крикнула я, закрывая калитку и два раза поворачивая в замке ключ.
В щель почтового ящика я увидела, как девица презрительно покрутила пальцем у своего виска, а незнакомец поспешно вернулся в «Мерседес» и, резко сорвав его с места, умчался.
Я, с трудом переводя дыхание, привалилась спиной к калитке. Сердце затравленно рвалось из груди, в голове гудел странный сквозняк, уносящий все присущие мне умные мысли. Наконец я взяла себя в руки и отправилась в дом.
Артур вытащил на середину столовой кресло, вытянув ноги, развалился в нем и с удовольствием созерцал себя в зеркалах. Моя зеркальная столовая словно специально создана для таких вот самовлюбленных идиотов.
Скользнув взглядом по горе немытой посуды, я тяжело опустилась на диван и трагическим голосом произнесла:
— Меня хотели похитить.
Артур и ухом не повел. Изучая собственный медальный профиль, он производил впечатление человека, занятого невероятно важным делом.