От родителей взять просто нечего ни в развитии, ни в нравственности. Понятия нравственности тех времен вообще весьма условны… Карл-Леопольд был груб, жесток и изрядно блудлив. Первая супруга от него ушла, вторая — Екатерина Иоанновна — сначала отвечала мужу взаимным наставлением рогов, а потом тоже сбежала. Но и в России вольную жизнь не прекратила.
Через год после их возвращения умерла старая царица Прасковья Федоровна, и Елизавета-Христина осталась только с матерью, жившей весьма свободно, а вернее, попросту блудившей. Екатерина Иоанновна была безграмотна, не задумываясь говорила вслух все, что ни придет в голову, любила слушать непристойные, похабные песни и не любила мыться. Дом оказался вечно полон самого разного сброда, нищих, кликуш, грязи, вони и непристойностей.
Девочка, видевшая далеко не лучшее поведение своей матери, откровенно дичилась, предпочитая запоем читать. Читала Елизавета-Христина по-французски, хотя говорила на этом языке с трудом, и только пустые французские романы, дававшие очень мало пищи для ума. Мать об умственном развитии своей дочери не заботилась вовсе, зато воевала с ее застенчивостью и дикостью. Чтобы заставить принцессу появляться в обществе, приходилось даже применять силу. Остается только догадываться, что это была за сила и в каком обществе Елизавете-Христине так не хотелось появляться.
И вдруг такая перемена в судьбе!
Ей было тринадцать, когда о ней вспомнила тетка Анна Иоанновна, объявив наследником будущего сына царевны, еще даже не имевшей жениха. Придворным пришлось принести присягу будущему несуществующему младенцу. Невиданное дело, которое, однако, требовало решительных действий со стороны самой императрицы. Младенец от кого попало родиться не должен, но чтобы выдать замуж дичившуюся Елизавету-Екатерину-Христину, ее нужно для начала хоть чуть облагородить и крестить в православную веру, потому как против лютеранки восстал бы не один двор.
Крестили, принцесса получила новое имя — Анна — в честь крестной матери, которой стала сама императрица Анна Иоанновна, и отчество по второму имени отца — Леопольдовна. Почему Анне Иоанновне не понравилось первое имя — Карл, — оставалось только гадать. Вскоре после крещения дочери умерла ее мать Екатерина Иоанновна, но девочку это заботило мало. У нее была сердечная подруга Юлия Менгден, к которой принцесса привязалась не на шутку. Откровенно лесбиянская связь сначала испугала императрицу Анну Иоанновну, но потом тетка махнула на племянницу рукой: лучше пусть спит со своей Юлией, чем с мужчиной, по крайней мере, не преподнесет сюрпризов в подоле.
К принцессе приставили воспитателей: француженку, генеральскую вдову Адеркас, и священника Прокоповича, которые должны были учить Анну Леопольдовну. Не удалось, привычка брала свое, да и свет-Юленька не собиралась выпускать из рук такую привязанность.
Нашелся и жених новокрещенной Анне, им стал Антон-Ульрих Брауншвейгский. Жениха привез в Россию Левенвольде, но совершенно не угодил ни императрице, ни самой невесте. Антон-Ульрих был невелик ростом, щупл, светловолос и неказист, да еще и заика. Ему не сказано ни «да», ни «нет», вопрос отложен до взросления невесты.
Все это проходило мимо Елизаветы, которая, увидев Антона-Ульриха впервые, искренне порадовалась, что этакий крупноголовый, длиннолицый изнеженный сморчок достался не ей. Сама невеста красотой тоже не блистала, Анна Леопольдовна была нехороша собой — длинноноса, длиннолица, впечатление портили также ее болезненная замкнутость и знаменитая неряшливость. Верчению перед зеркалами Анна Леопольдовна предпочитала не серьезные занятия, которые совсем не помешали бы будущей регентше наследника престола, и даже не чтение французских романов, а постельные объятия с подругой Юлией Менгден, без которой не мыслила ни дня ни ночи.
Анна не следила за модой, не рвалась в свет, откровенно дичась. Дичиться было чего, императрица Анна Иоанновна вернула двор из Москвы в Петербург, он стал довольно шумным и блестящим, но оставался полон приживалок, шутов, дураков, карл, всякого сброда, мало похожего на блестящую свиту европейских дворов. Хотя в шутах у Ее Величества часто ходили люди весьма знатных фамилий: Салтыков, Голицын, Апраксин, Волконский… таков был каприз Анна Иоанновны. Оставив развитие страны на своих помощников, прежде всего на Бирона, она вела жизнь провинциальной помещицы, только с имперским размахом — закатывала бесконечные многолюдные пиры, охотилась, причем часто прямо из окон своего дворца, без конца слушала сказительниц, гадалок, а то и просто сплетниц…
Престол Анна Иоанновна получила в 37 лет, а до того жила в крайне стесненных условиях, выданная замуж своим дядей царем Петром за герцога Курляндии Фридриха-Вильгельма, который через месяц после свадьбы окочурился с перепою. Император Петр своей волей оставил племянницу в Курляндии, не позволяя вернуться, следить за ней определил Петра Салтыкова, который стал утешителем бедной вдовы не только морально, но и физически. Однако денег дядюшка на содержание племянницы давал немного, всего 30 000. Видно, помня об этом, императрица теперь мстила его дочери Елизавете Петровне, выделив такое же содержание. Оно было, конечно, немалым, но уже недостаточным, время-то шло…
Сначала согласившись на все выдвинутые ей при занятии российского престола условия, став императрицей, Анна Иоанновна быстро показала свой нрав и эти условия просто отмела. Теперь она была самовластной правительницей безо всяких ограничений, ненавидела двоюродную сестрицу Елизавету Петровну и весь род «выблядков» Екатерины I, но особо не торопилась и с замужеством племянницы тоже: ни к чему заводить наследника, ради которого может последовать переворот. Потому насильно Анну Леопольдовну замуж пока никто не гнал. Возможный ее жених отправился в Крым воевать под руководством Ушакова, который оставил о нем не слишком восторженный отзыв: «ни рыба ни мясо», но к ордену для приличия представил…
Императрица Анна Иоанновна пристально следила за своей двоюродной сестрицей красавицей Елизаветой Петровной, но не уследила за племянницей. Не слишком развитая умственно девушка рано развилась физически. Все вокруг нее во дворце твердило о любви (отнюдь не возвышенной и не платонической), а потому даже лесбийская страсть к Юлии Менгден, которая, кстати, не прервалась, не помешала царевне влюбиться в саксонского посланника при русском дворе Карла-Морица Линара. Это совершенно неудивительно, Линар считался (и был) самым красивым мужчиной при дворе, к тому же умеющим романтично ухаживать и преподнести себя. А еще Линар был весьма женоподобен, потому новая страсть принцессы к красавцу вовсе не шла вразрез с ее любвью к Юлии.
Совершенно неожиданно помощницей в свиданиях стала наставница Анны генеральша Адеракс, как, собственно, и Юлия. Когда сия новость дошла до императрицы, Анна Иоанновна пришла в ужас! Не хватало только, чтобы наследник родился от кого попало! На что рассчитывал Линар, разыгрывая ответную влюбленность, непонятно, никто за него принцессу не выдал бы, пошиб не тот. В результате разборок генеральшу выгнали вон из России, Линара попросили спешно отозвать, а Анну Леопольдовну посадили под жесткий надзор, уже не заботясь ни об обучении, ни о развитии. Рядом оставалась только неизменная Юлия Менгден.