Такой человек, безусловно, представлял большой интерес для разведки. Поэтому Берман поручил одному из нелегалов Джиму который по паспорту значился как Иоган Ширмер, попытаться сблизиться с Флик-Штаггером и выяснить, можно ли его завербовать.
Знакомство состоялось и очень быстро переросло в дружбу. Джим не торопился, внимательно присматривался к музыканту и старался не выходить за пределы дружеских отношений. Разведчика настораживала самонадеянность и несобранность Флик-Штаггера.
В начале октября 1933 года, узнав, что его назначают на должность заместителя начальника Иностранного отдела, Борис Берман решил вернуться в Москву с триумфом. Завербовать такого ценного агента перед отъездом, что может быть почетнее! Желание это было столь велико, что Борис, опытный оперативник, решил провести вербовку сам, не дожидаясь результатов необходимых в таких случаях проверочных мероприятий.
В конце октября он докладывал в Центр: «Завербовал Флик-Штаггера. Он имеет доступ туда, куда мы попасть и мечтать не могли. Имеет своих людей в учреждениях, которые сугубо нас интересуют. В течение двух вечеров я с ним договорился до последних мелочей. Говорил по-немецки, представлялся как наш генерал. Он берется делать все, что нам нужно».
И вот теперь приходится пожинать плоды этой торопливости. Некоторое время спустя после отъезда Бермана, один из чиновников третьего отдела гестапо пригласил на беседу Джима и прямо спросил: работает ли Флик-Штаггер против немцев? Проявлял ли интерес к германским секретам и не пытался ли их добыть через свои связи?
Джим пояснил, что они со Штаггером друзья, что политикой он не интересуется и, естественно, ответить на поставленные вопросы не может.
Через несколько дней Джима вызвали на повторную беседу в гестапо. На этот раз чиновник пытался выяснить, кто был третьим с ним и Флик-Штаггером в ресторане и не был ли этот третий «русским генералом». Джим пояснил, что насколько ему известно, это был кто-то из знакомых Штаггера американцев, имени которого он не знает.
После этой беседы Джим обнаружил за собой слежку.
— Скажите, Вилли, вам известно, как обстоят дела с Ширмером? — спросил Зарубин.
— В связи с делом Флик-Штаггера, Иоганна Ширмера тоже взяли в разработку. Специально, чтобы напугать Ширмера, его уже дважды вызывали в гестапо, беседовали с ним, а теперь ведут за ним слежку. Надеются установить его связи. По этому делу разыскивали какого-то «русского генерала», но установить его не смогли, — доложил Леман.
— Понятно, — сказал Зарубин. — Сделаем так, Вилли. Сейчас я вас высажу у метро, а через два часа встретимся у другой станции, я верну вам дело. Какие у вас планы на ближайшие недели?
— Меня посылают в командировку на остров Рюгер по просьбе абвера. Нужно установить саботажников на строительстве аэродрома. Шеф нашего отдела очень доволен, что моя марка так высоко котируется к абверовцев, — ухмыльнулся Вилли.
— Это действительно очень хорошо, — согласился Зарубин, но Леман видел, что он озабочен и думает о чем-то своем. — Сегодня больше разговаривать не будем. Подробнее побеседуем на следующей встрече.
Они назначили дату очередного свидания и Леман покинул машину.
Зарубин поспешил на конспиративную квартиру. «Да-а, дела! — размышлял он, склонившись над баранкой руля. — Джим пока держится спокойно, вроде бы не нервничает. Но так долго продолжаться не может. Ему, нужно не мешкая покинуть страну. Надо же! Командировка только началась, а одного работника резидентура уже, теряет».
Едва Леман вернулся с командой из Нойдека, как его пригласил начальник отдела и предложил ознакомиться с только что поступившим в гестапо письмом.
Выяснилось, что министерство авиации, по рекомендации абвера, обращается в гестапо с просьбой направить на остров Рюген в Балтийском море инспектора Лемана с целью установления зачинщиков саботажа на строительстве военного аэродрома. В абвере знали, что наряду с борьбой с «коммунистическим шпионажем». Леман отвечает за контрразведывательное обеспечение объектов военной промышленности.
— Можете гордится Леман, — пошутил Пацовски, — эти зазнайки из рейхсвера настойчиво просят послать на остров именно вас. Надеюсь, вы не уроните нашу марку.
Леман связался с абверовцами, через них вышел на отдел строительства министерства авиации, изготовил необходимые документы прикрытия и выехал на Рюген. Последнюю часть пути он преодолел на пароме. На пристани его встречал Петер Штеле, молодой чиновник, присланный в третий отдел из криминальной полиции, а сейчас выделенный руководством отдела в помощь Вилли.
Они пробыли на острове, три дня, беседовали с руководством стройки, обстоятельно изучили обстановку. Аэродром строила частная фирма, в качестве рабочих использовались добровольцы из трудового фронта. Строительство еще только разворачивалось, но уже несколько раз были отмечены случаи умело организованного саботажа. То техника неожиданно выходила из строя, то графики строительства срывались по «объективным причинам». Леман был убежден, что на стройке тайно действуют коммунисты. Но как их обнаружить?
Леман и Штеле намеривались начать с пристани и к обеду все внимательно осмотрели. Строительные материалы и техника доставлялись на баржах. Работа проходила спокойно, размеренно и ничего подозрительного они обнаружить не смогли. Потом они погрузились в старенький «оппель», выделенный им руководством стройки, и не спеша двинулись обратно, к месту строительства. Едва они отъехали от пристани несколько километров, как с проселочной дороги, на трассу буквально перед самым их носом, выбрался огромный грузовик с каким-то пятном на заднем борту и быстро направился в сторону стройки. Поднятая пыль оказалась столь густой, что им пришлось остановится и несколько минут пережидать, пока ветер не снес ее в сторону.
— Что это за машина? — спросил Леман больше по привычке, чем из интереса. — Откуда она?
— Машина наша, со стройки, — пояснил шофер «опеля». — А вот почему она оказалась на ферме — непонятно. Может, там проживают знакомые водителя.
— Давай заедем, узнаем в чем дело, — предложил Леман, интуитивно почувствовавший, что за этим может что-то скрываться.
Они развернулись и уже минут через двадцать подъезжали к ферме. Машину оставили в сторонке, в кустах и договорились, что Штеле с шофером будут ждать его сигнала. Вилли направился к дому один.
Яростно залаяла и стала рваться на цепи собака. В мутном окне показалось женское лицо, и тут же на крыльцо вышел мужчина, видимо сам хозяин. Прикрикнув на собаку, он стал настороженно рассматривать подходившего Лемана. На нем были чистая рубаха и штаны, заправленные в сапоги, лицо небритое.
— Добрый день, — приветствовал его Вилли, — я из администрации стройки.
Чтобы у хозяина не возникло каких-либо подозрений. Леман вынул и, раскрыв, показал министерское удостоверение личности. Хозяин взглянул на документ мельком и молча, с какой-то удручающей покорностью посмотрел на гостя.