Несмотря на отвратительнейшую погоду, утренняя атака оказалась успешной. Разумеется, необходимо помнить, что командиры корпусов и дивизий устают физически гораздо сильнее, чем командующий армией, а посему обязанность последнего вдохнуть в своих подчиненных уверенность, восстановить утраченную ими энергию и боевой дух.

XXVIII

19 декабря 1944 г. генерал Эйзенхауэр устроил совещание в Вердене, куда пригласил генерала Брэдли, генерал Диверса и меня, а также сотрудников своего штаба. В ходе обсуждения сложившейся обстановки было решено, что Третья армия ударит в южный фас клина немецкого наступления. Меня спросили, когда я мог бы начать, и я ответил, что могу ударить на «Балдж» силами трех дивизий утром 23 декабря. По дороге в Верден я уже все рассчитал, потратив на калькуляции восемнадцать минут.

Генерал Эйзенхауэр выразил пожелание, чтобы я повременил и собрал по крайней мере шесть дивизий. Я же ответил, что, по моему мнению, незамедлительная атака тремя дивизиями предпочтительнее, чем промедление ради накопления сил, кроме того, я признался, что не знаю, откуда мне взять три лишние дивизии. В действительности наступление 3–го корпуса силами 80–й, 26–й дивизий, а также 4–й бронетанковой стартовало утром 22 декабря, днем раньше, чем я обещал.

Начиная атаку, мы плохо представляли себе, с чем нам придется столкнуться, однако были твердо уверены в направлении, нацеливая главный удар на Бастонь, пробить коридор к которой нам удалось 26–го числа. Я уверен, что именно быстрота нашего наступления послужила основой будущей победы.

XXIX

27 декабря 87–я пехотная дивизия и 11–я бронетанковая дивизия должны были выдвинуться на позиции и соединиться с 8–м корпусом в окрестностях Нефшато до полуночи 28–го, чтобы в 09.00 29–го начать совместную атаку на противника. Из—за ужасного состояния дорог, дивизии достигли расчетных рубежей только к рассвету 29–го, и генерал Мидлтон попросил отсрочить атаку на один день. Я же, невзирая ни на что, потребовал наступать немедленно, поскольку так подсказывала мне моя интуиция. Устремившиеся вперед части угодили прямо во фланг ринувшемуся в контратаку соединению из двух с половиной немецких дивизий. Согласись я с Мидлтоном и отсрочь атаку на один день, немцы почти наверняка перерезали бы проложенный нами из Арлона в Бастонь коридор.

XXX

Все время, пока шла операция, направленная на разгром прорвавшихся немецких частей, я не переставал тревожиться в отношении наступления по протянувшейся вдоль горного хребта дороги из Эхтернаха. Наконец 6 февраля 12–й корпус форсировал реки Ур и Сюр силами 80–й дивизии на левом фланге, 5–й в центре и одной штурмовой бригады 76–й дивизии на правом фланге.

Думаю, главное достоинство той атаки в ее исключительной дерзости, поскольку, как ни смотри на это, не можешь понять, каким образом люди могли рассчитывать успешно переправиться там, где они переправились, и в тех условиях, в которых им приходилось действовать.

Лавры победителей в этом предприятии всецело принадлежат 12–му корпусу и его дивизиям, осуществлявшим форсирование водных преград. Единственная моя заслуга в том, что я настоял, чтобы дело было сделано тогда, когда оно было сделано.

XXXI

19 февраля генерал Уокер позвонил с предложением очистить Саарский треугольник и взять Саарбург. Для выполнения задачи он мог бы направить 94–ю дивизию, вдобавок к которой просил меня взять для него одну бронетанковую дивизию из резерва Штаба командующего союзническими силами. Мне удалось временно получить 10–ю бронетанковую дивизию для операции, увенчавшейся успехом уже через два дня. Затем, продолжая убеждать высокое начальство, мы с помощью генерала Брэдли, закрывшего глаза и заткнувшего уши на некие слухи, смогли удержать за собой 10–ю бронетанковую дивизию и в конечном итоге взять Трир.

Уверен, это единственный случай в истории, когда командующий был вынужден выпрашивать, занимать и даже красть воинские подразделения, чтобы одержать победу. Взятие Трира стало ключом для начала кампании на территории Палатината.

XXXII

В марте 1945 г. Первая и Третья армии должны были вести наступление эшелонами на левом фланге фронта с тем, чтобы выйти к Рейну на участке от Кобленца до Кельна. Первой, согласно плану, шла Первая армия, а за ней Третья. Мне приказали ждать, пока Рейн форсирует Первая армия. Однако после того как мы перешли через реку Килль, я пустил «в свободное плавание» 4–ю бронетанковую дивизию и, опасаясь, что, узнав, начальство потребует вернуть ее обратно, не посылал отчетов о своей деятельности в течение двадцати четырех часов, чтобы, когда нежелательный для меня приказ поступит, возвращать дивизию оказалось бы уже поздно.

Она вышла к Рейну без каких—либо трудностей. Вновь мы преувеличивали опасность, хотя не думаю, что я заслуживаю особых похвал в этом случае, если не считать того, что я принял правильное решение.

XXXIII

Примерно к 18 марта мы полностью осознали тот факт, что если Третья армия не создаст себе плацдарма на восточном берегу Рейна прежде, чем на левом фланге общего фронта это сделают британцы, нам придется отдать им часть подразделений и вообще перейти от наступления к обороне. Подобное развитие событий не могло устроить нас ни в коем случае, поэтому я велел генералу Эдди форсировать Рейна до 23–го.

Героическая переправа через Рейн 5–й дивизии 12–го корпуса стала великим подвигом командира корпуса генерала Эдди и командира дивизии генерала Ирвина. Моя скромная заслуга в том, что я приказал им сделать это. Фактически Эдди переправился на другой берег на двадцать четыре часа раньше, чем я рассчитывал.

XXXIV

Пресс—конференция 22 сентября 1945 г.

Эта пресс—конференция стоила мне поста командующего Третьей армией, а точнее, командира группы солдат, преимущественно новобранцев, которым выпала честь называться великим именем — Третьей армией Соединенных Штатов. Я мог предвидеть это, но был прям, нарочито прям, поскольку считал, что людям не худо бы посмотреть наконец правде в глаза и понять, что происходит вокруг. Я выражался не слишком политично, однако надо еoе поискать страну, где политичные речи создают хорошо работающее правительство.

Единственно, что я не мог сказать тогда, как не могу и теперь, — это то, что, если мы хотим установить в Германии порядок, наладить там жизнь, мы не можем допустить превращения данной страны в оплот коммунизма. Уверен, наша глупая и нелепая политика в отношении Германии в конечном итоге толкнет немцев в объятия русских, а это приведет к расползанию красной заразы по всей Западной Европе.

Как ни грустно мне сознавать тот факт, что последний мой шанс отработать свой хлеб утрачен, это очевидно. По крайней мере, я всегда делал максимум возможного, когда Бог давал мне шанс.

Приложения

А. Операция «Торч»

ШТАБ—КВАРТИРА ЗАПАДНОЙ ОПЕРАТИВНОЙ ГРУППЫ ВОЙСК