В течение нескольких дней активно распространялись слухи о том, что немцы, летающие на захваченных Р–47, обстреливают наши позиции. Разумеется, мы не могли не понимать, какую опасность могут заключать в себе подобные слухи. Для обсуждения проблемы прибыли генералы Спаатс, Дуллитл и Ванденберг, и мы сообща решили, что 1–го числа ни один Р–47 не поднимется в воздух на участке 12–го и 20–го корпусов, так что, если самолеты данной модели будут замечены в том районе, значит, это совершенно точно машины врага. Нам удалось также добиться направления в состав Третьей армии 17–й воздушно—десантной, взамен которой мы отдали 28–ю пехотную дивизию.
Приводимый ниже приказ кратко и живо рассказывает обо всех обстоятельствах кампании 1944 г:
ПРИКАЗ НОМЕР 1 от 1 января 1945 г.
ЛИЧНОМУ СОСТАВУ ТРЕТЬЕЙ АРМИИ И НАШИМ ТОВАРИЩАМ ИЗ 19–й ТАКТИЧЕСКОЙ ВОЗДУШНОЙ БРИГАДЫ
Авраншский коридор, Брест, затем вся Франция от самых восточных до самых западных ее границ, Саар, затем рейды в пределы Германии и вот теперь Бастонь — таковы звенья в цепи ваших побед. Вы не только неизменно побеждали хитроумного, изобретательного и беспощадного врага, но вы с вашим мужеством и выносливостью преодолевали препятствия, создававшиеся на вашем пути ввиду крайне сложного ландшафта местности и отвратительной погоды. Ни жара, ни пыль, ни потоки воды, ни снег не смогли остановить вас. Скорости и стремительности, подобных тем, что отличали ваши атаки, военная история еще не знала.
Совсем недавно мне была оказана великая честь — я получил из рук командующего 12–й группы армий генерал—лейтенанта Омара Н. Брэдли вторую «Дубовую ветвь» в дополнение к моей медали «За отличную службу». Однако награду эту мне пожаловали не за то, что сделал я — не за мои, а за ваши заслуги и достижения. Потому благодарю вас от всей души.
Каковы мои новогодние пожелания вам? Я желаю — и уверен, вы это желание исполните, — чтобы вы, опираясь на помощь всемогущего Господа Бога, воодушевленные верой в нашего президента и верховного главнокомандующего, продолжали свой победный марш во имя свержения тирании и наказания зла, ради мести за ваших павших товарищей и наступления мира в измученном войной мире.
В заключение я привожу слова, которые произнес в Чапултепеке генерал Скотт, [181] ибо лучших слов, сколько бы ни старался, я для вас найти не смогу: «Храбрецы. Ветераны. Вы крестились огнем и кровью и теперь вы тверже, чем сталь».
Командующий Третьей армией Соединенных Штатов
генерал—лейтенант армии США Дж. С. Паттон—младший
Начиная с 1–го числа немцы применяли для обстрела города Люксембурга некое невиданное прежде оружие. [182] Сначала мы думали, что это ракета или дальнобойный реактивный снаряд, судили да рядили, как стреляющее такими штуковинами орудие функционирует, пока совсем недавно в конце концов не захватили его.
Ракета имела около двух метров в длину и десять сантиметров в диаметре, но впереди имелось утолщение диаметром пятнадцать сантиметров, а также хвостовое оперение в задней конической части. Взрывавшийся порох создавал давление газа, и снаряд мчался по длинному, гладкому внутри стволу длиной пятьдесят девять с половиной метров, состоявшему из двадцати пяти секций, соединенных между собой с помощью скрученных болтами фланцев. К каждой четвертой секции под углом сорок пять градусов крепились по две короткие трубки, содержавшие дополнительные ускорители. Когда снаряд вылетал из дула, утолщение отваливалось, и он продолжал лететь прямо за счет хвостового оперения. Дальность полета составляла, вероятно, пятьдесят — пятьдесят пять километров. Заряд, который несла такая ракета, был очень незначительным по мощности, однако, к несчастью, в результате одного попадания в отель, где размещалась штаб—квартира Третьей армии, погиб выходивший оттуда капитан Джон Клементи.
Наше продвижение в первый день нового года особенно заметным не назовешь, если не считать успехов 6–й бронетанковой дивизии. Поводы для беспокойства отсутствовали: все части Третьей армии находились там, где им полагалось находиться, так что если бы они проиграли, то произошло бы это только вследствие большего упорства неприятеля, а не из—за того, что я допустил ошибку при развертывании войск.
11–я бронетанковая дивизия прекрасно сражалась в начале партии, но потеряла больше танков, чем могла бы. Я полагал, что происходило это из—за недостаточно квалифицированных действий командира дивизии. Позднее, когда он был сменен, соединение стало воевать заметно лучше.
Ровно в полночь 31 декабря все орудия Третьей армии разом открыли беглый огонь по позициям противника, поздравляя немцев с наступлением нового года. Когда канонада стихла, наши передовые наблюдатели донесли о том, что слышат в лесу крики немцев.
2–го числа мне стали известны малоприятные подробности действий 11–й бронетанковой, включая и то, что генералу Мидлтону пришлось лично вмешаться, чтобы восстановить порядок в дивизии. Мы собирались пустить вперед 17–ю воздушно—десантную, придержав танкистов 11–й, за исключением одного батальона. Он, как мы предполагали, должен будет поддержать атаку 17–й воздушно—десантной, поскольку в ее составе отсутствовали танковые части. Один из главных недостатков парашютных дивизий — это то, что после высадки у солдат при себе нет ничего, кроме автоматов — ни танков, ни соответствующей артиллерии, ни транспортных средств.
6–я бронетанковая дивизия по—прежнему сражалась хорошо. 15–й корпус Седьмой армии подвергся мощной атаке на правом фланге, но, поскольку все противостоявшие 15–му корпусу части были нам знакомы, — мы гоняли их по грязи между реками Мозель и Саар, — я не принимал их всерьез. После долгих раздумий 7–й корпус Первой армии наконец—то начал наступление в направлении Гуффализа силами 2–й и 3–й бронетанковых дивизий, [183] а также 83–й и 84–й дивизий. [184] Как я считал, немцы отреагируют на эту атаку только через несколько дней, но не видел причин менять текущую диспозицию Третьей армии.