Белл поднялась на крыльцо и уселась в кресло-качалку, которое ей пододвинул Адам.
— Ох, хорошо-то как! А то по дороге я вся растряслась, — сказала она, стягивая кружевные перчатки.
В Веллингтоне Хонор ни разу не видела, чтобы Белл носила перчатки, даже когда выходила в город. Эти изящные кружевные перчатки смотрелись на ней как-то странно, и особенно, когда она их сняла, обнажив крупные руки с короткими, квадратными ногтями. Перчатки и нарядная шляпка никак не вязались с костлявой фигурой Белл, ее большим ростом и широкими плечами. В те времена в моде были невысокие пышечки с покатыми плечиками и ярко выраженными округлостями в определенных местах. Если женщинам полагалось выглядеть нежными голубками, то Белл Миллз была среди них канюком.
— Абигейл, наша гостья, возможно, захочет попить с дороги, — произнес Адам.
— Ой, да! — та убежала в дом, пристыженная, что ей напомнили о ее обязанностях хозяйки.
— Да, это что-то, — заметила Белл, глядя по сторонам. — Я здесь еще не была. И это весь Фейсуэлл? — Она кивнула в сторону магазина.
— Есть несколько удаленных ферм. Но это весь Фейсуэлл, — ответил Адам. — Однако он быстро растет. Новые семьи переезжают сюда постоянно.
— И все они квакеры? Не представляю, чтобы кто-то еще стал по собственной воле ездить по такой дороге. Как здесь проехать, когда идет дождь? Даже тракт между Веллингтоном и Оберлином превращается в сплошную грязь.
Абигейл вернулась на крыльцо с четырьмя стаканами, бутылкой с каким-то темным напитком и кувшином воды.
— Неужели ежевичный сок? — воскликнула Белл. — Удивительно, как вам удалось его сохранить с прошлого лета. Я бы весь выпила уже к октябрю.
Абигейл принялась молча разливать сок по стаканам.
— Милая, это был комплимент, — добавила Белл. — Только очень хорошая хозяйка знает, как сохранить лучшее угощение, чтобы у нее было, чем встретить гостей. — Она повернулась к Хонор: — Я надеялась увидеть тебя в Веллингтоне, на праздновании Четвертого июля. Хотя путь неблизкий.
— Мы не празднуем Четвертое июля, — заметил Адам.
— Правда? А что, квакерам не нравится веселиться?
— Мы не празднуем подписание документа, каковой не включает в себя всех людей в качестве полноправных граждан страны.
— Мы ездили в Оберлин слушать речи против рабства, — сообщила Хонор.
— Мне следовало бы догадаться, что квакерам интереснее слушать речь аболиционистов, чем стрелять в воздух. А мне так нравится пострелять. Как идет торговля в Оберлине?
— Помаленьку, — ответил Адам. — Конечно, хотелось бы, чтобы она шла побойчее.
— Готова поспорить, вы продаете не так уж много атласа и бархата?
— Совсем мало.
Белл усмехнулась.
— Да, оберлинцы не стремятся украшать себя. Я бы там не смогла держать шляпную мастерскую — не сделаешь ничего ярче, чем капор Хонор. — Она взглянула на простые платья Абигейл и Хонор, на рубашку без воротника и подтяжки Адама. — Ты в Кливленде закупаешься тканями? А у какого поставщика?
Абигейл закончила разливать сок, Хонор раздала всем стаканы. Белл обсуждала с Адамом деловые вопросы так легко и непринужденно, что Хонор стало немного завидно. Правда, Белл постоянно общается с покупательницами, она должна уметь хорошо говорить. Отчасти это ее работа. Однако Хонор все равно поражала способность Белл объединять искренний интерес к людям с легким юмором и даже бесцеремонностью.
— У тебя такой же акцент, как у Хонор, — заметила Белл. — Вы с ней из одного города?
Адам кивнул, и Белл принялась расспрашивать его о Бридпорте. Пока они беседовали, Абигейл со скучающим видом раскачивалась в кресле, а потом резко остановилась.
— Еще соку налить? — спросила она, поднявшись с кресла.
— Да, спасибо. — Белл протянула ей свой стакан и украдкой подмигнула Хонор, пока Абигейл наливала сок. — А ты, Абигейл, где родилась?
— В Пенсильвании.
— Да, все мы приехали сюда из каких-то других мест. Вот такой он, Огайо.
— А ты откуда? — спросил Адам.
— Из Кентукки. Разве не слышно по моему акценту? Мы перебрались сюда, когда мой супруг решил податься в Кливленд, работать в пароходной компании на озере Эри. Я подумала, что в Кливленде будет интереснее, чем в нашей дыре в Кентукки. И я, в общем, не ошиблась.
— Ты была замужем? — удивилась Хонор.
— Я до сих пор замужем. Но муж, мерзавец, сбежал — с подачи моего братца, как ни прискорбно. Эти двое вечно друг с другом грызлись. Я даже не знаю, где он сейчас. Ну и ладно, муж-то он был никудышный, и я была дурой, когда за него выходила, но все-таки я предпочла бы выгнать его сама, а не предоставлять эту честь Доновану. Сукин сын. — Белл на секунду замолчала. — Прошу прощения, что ругаюсь. Это хорошо, что он сбежал. Скоро тут проведут железную дорогу, и пароходы вообще никому не будут нужны. В Кливленде я научилась делать шляпы. Шляпная мастерская — одно из немногих деловых начинаний, которыми женщина может заняться сама. Я переехала в Веллингтон и открыла магазин. Думала и об Оберлине, но там не любят ни перьев, ни ярких цветов. А я вот люблю. — Она допила сок и повернулась к Хонор: — Ну что, покажешь мне Фейсуэлл? Я отдохнула, теперь могу и пройтись. И надень свой серый капор — хочу посмотреть на него.
Все еще ошеломленная мыслью, что у Белл Миллз есть муж, Хонор побежала к себе за капором. Она сама никогда бы не надела его для прогулки по Фейсуэллу, но не могла отказать мастерице, изготовившей этот капор.
Когда они вышли на улицу, Белл взяла Хонор под руку. Соседи, сидевшие на верандах домов, во все глаза таращились на Белл в ее яркой шляпе и на Хонор в капоре и даже не всегда отвечали на приветственные кивки. Белл этого, кажется, не замечала. А если и замечала, то не придавала значения.
— Донован тебя не беспокоил с тех пор, как ты здесь поселилась? — спросила она.
— Пару раз он проезжал через Фейсуэлл, но не останавливался. — Хонор не стала говорить о том, что Абигейл и Адам морщились всякий раз, когда Донован ей улыбался и махал рукой.
— Хорошо. Только не обольщайся. Он просто так не отстанет. Донован любит навязывать свое внимание тем, кому оно нежелательно.
Они прошли мимо кузницы, потом — мимо универсального магазина. Белл заглянула в витрину, хотя магазин был закрыт.
— Выбор, смотрю, невелик, — заметила она. — Сколько семей тут живет?
— Пятнадцать, включая тех, кто на фермах.
— Господи, в Кентукки мы жили в такой же дыре. Я знаю, что это. И как нам вытащить тебя из этого дома?
— Ты о чем?
Белл остановилась и сжала локоть Хонор.
— Ты же не собираешься оставаться у них? Я заметила, как на тебя зыркает Абигейл. Видела, как она напряглась, когда вы с Адамом заговорили об Англии? Чуть с кресла не грохнулась! И каждый раз, когда она чувствовала, что про нее забывают, она сразу встревала в беседу.