Абдулла умер во время очередной эпидемии, когда ему было четыре года, а остальные, даже увечный Джихангир, выкарабкались.
– И я! И мне! – кажется, это первое, что научилась говорить Михримах.
Упорная малышка и, не умея говорить, не желала уступать первенство старшему брату Мехмеду. С криком тянула ручонки за игрушкой, которую дали Мехмеду, пыталась все делать, как он. Она и пошла рано, и говорить начала тоже рано, словно чтобы догнать Мехмеда во всем. Требовала одеть себя так же и игрушечную саблю в руки дать!
Рожденная Махидевран Разие – девочка как девочка – наряды, косички, слезы… А эта, словно мальчишка, училась с братьями Мехмедом и Селимом, размахивала деревянным мечом, набивала синяки и шишки, упорно карабкаясь в седло маленькой лошадки и падая, когда та взбрыкивала, не желала закреплять яшмак даже тогда, когда повзрослела…
«Нет!» юной султанши было столь твердым, что не возражал даже отец. Хотя Сулеймана она брала иначе: хвастала успехами в выездке и владении мечом, демонстрировала, что их уроков истории и философии больше, чем Селим, что стихи пишет лучше… и ластилась, как настоящая кошечка, чтобы выпросить очередное разрешение на что-то, что совсем не подходило девочке.
– Отец, можно я встану против Мехмеда с мечом? А Селим пусть посмотрит.
Не дожидаясь согласия Повелителя, хватала деревянный учебный меч и с криком «Кхе!» выскакивала против старшего брата. Мехмед, который не очень любил Селима, зато, как и отец, обожал Михримах, подыгрывал ей:
– Отец, это наказание! Эта девчонка бьется гораздо лучше брата!
И тут же уточнял:
– Лучше Селима, меня-то ей не одолеть.
– Ну держись! – налетала на него Михримах.
Смеясь, Мехмед отбивался. Конечно, побеждал он, все же сильней.
Любимице Сулейман прощал все, даже мальчишечье поведение. Хуррем качала головой:
– Что будет, когда ей придет время выходить замуж? Какой отчаянный согласится иметь такую жену?
В ответ отец только смеялся.
С Михримах мог бы соперничать следующий за Селимом шехзаде Баязид: он и меч в руках держал лучше Селима, и знал больше, но никто – ни сестра, ни братья, ни отец – не замечали бедолагу. Ему отвели место рядом с самым маленьким и к тому же увечным Джихангиром. Баязид на пять лет старше, к тому же развит и физически, и умственно, и всего на год младше Селима, но этого сына и султан, и все остальные приравнивали к самому младшему.
– Михримах, давай я против тебя! – звонко выкрикнул Баязид. – Отец, можно?
Глаза мальчишки блестели. Конечно, он на три года младше сестры, но вполне способен дать ей отпор. Горящие глаза сына и почти тревожный взгляд дочери… Проиграть Мехмеду для Михримах не обидно, к тому же брат временами немного поддавался, делая это незаметно для самой сестры, но заметно для отца. Селима она одолевала честно, этот увалень просто не желал победы, ему все равно.
А вот Баязид сделает все, чтобы победить. И тогда гордость маленькой султанши будет уязвлена.
Султану предстояло выбрать между дочерью и сыном; он хорошо понимал, что строптивая Михримах, потерпев поражение от младшего брата, больше не возьмет меч в руки, даже учебный, это для девочки и не нужно, но…
Сулейман постарался рассмеяться не обидно.
– Придет и твое время, Баязид.
Мгновенно погас блеск в глазах сына, заставив Сулеймана почувствовать укол совести, зато загорелся у дочери. Михримах фыркнула:
– Подрасти, братец. Может, лет через пять, когда станешь постарше, тебе даже настоящий меч доверят…
В один прыжок Баязид оказался рядом с Михримах, зашипел ей в лицо:
– Когда у меня будет настоящий меч, я первым делом обрежу тебе косы!
С чувством швырнул учебный меч в сторону и, не оглядываясь даже на отца, зашагал прочь. Сулейман кивнул на сына его наставнику Лале Мустафе:
– Научите шехзаде вести себя подобающе…
Тот бросился догонять мальчика и без напоминания султана, наставнику тоже было обидно за униженного Баязида. Лала Мустафа был наставником обоих шехзаде – Селима и Баязида – и прекрасно знал, чего каждый стоит. Конечно, Баязида пока трудно сравнивать с самым старшим шехзаде, Мустафой, и даже с Мехмедом трудно, но он просто еще мал.
Любимцу отца Мехмеду пятнадцать, беспокойной красавице Михримах четырнадцать, Селиму двенадцать, а Баязиду всего одиннадцать. Ему трудно тягаться со старшими, но он все равно тягается, хотя все время встречает почти презрительное неприятие. Старшие норовят оттолкнуть Баязида к Джихангиру, которому всего шесть, шехзаде болен и слаб физически. Это несправедливо, Баязид толковей Селима, но наставник прекрасно понимает и другое: их с Селимом век недолог, кто бы из старших братьев не пришел к власти, смерть султана Сулеймана будет означать и смерть младших шехзаде. И Селим, и Баязид несмотря на свой юный возраст прекрасно это знают, только сознают по-разному.
Селим решил, что раз ему не стать следующим султаном (впереди два очень достойных брата – Мустафа и Мехмед), то не стоит и учиться чему-то. Он лентяй; то, что терпит поражение даже от сестры, не удивительно, было бы удивительней, если бы не терпел. А вот Баязид с таким положением не согласен, он хочет научиться всему и соревноваться хочет со старшими. Обидно, что не дают.
– Шехзаде, подождите меня.
Голос наставника спокоен и властен одновременно, но Баязид не остановился.
– Остановитесь, шехзаде! Я не намерен бегать за вами по всему Стамбулу!
Баязид остановился, подождал Лалу Мустафу, стоял с раздувающимися ноздрями.
– Я больше не возьму меч в руки! С кем мне биться, в Джихангиром?!
Наставник спокойно выслушал возмущенного мальчика, пожал плечами.
– Лучше поступить иначе. Велика ли честь показывать свое умение, размахивая мечом перед девочкой, даже если это Михримах Султан? Не лучше ли учиться у настоящих воинов и оттачивать умение у них же?
– У каких это настоящих? – подозрительно прищурил глаза Баязид.
– У янычар. Я приведу вам достойного учителя; если шехзаде Селим не пожелает присоединиться, будете учиться сами. И верховой езде тоже. Да и остальному.
Баязид дернул плечом. Он явно был смущен и обрадован, но старался не показать ни того, ни другого. Худой, нескладный пока подросток был очень похож на отца – султана Сулеймана: тот же орлиный нос, длинная шея, высокий рост…
– Повелитель не разрешит.
– Я поговорю с султаном; не думаю, что он будет против.
Сулейман действительно не возразил, да и как тут возразить?
– Пусть учится. Только вместе с Селимом.
– Шехзаде Селим не слишком усерден. Я прошу разрешить шехзаде Баязиду не топтаться на месте, если его брат не успевает.