— Сержант! — заорал Леха, все еще не веря своим глазам, и бросился обниматься, — здорово братишка! Как ты вовремя!
— Я всегда вовремя, — усмехнулся Федор, не мене ошарашенный, обняв израненного друга, — хотя, едва успел. Рад, что ты жив, бродяга.
— Да, — усмехнулся Лехи, оглянувшись снова на негостеприимный берег, — еще чуток и мне крышка.
Отогнав триеры греков, корабли карфагенян снова легли на прежний курс, который, как заметил Леха, лежал в сторону Крыма. Корабли шли быстро, чтобы избежать возможного преследования, но до самого вечера никто из эскадры Истра так и не появился, чтобы выяснить отношения с обидчиками.
Отдохнув от треволнений и переодевшись, Леха пил вино с другом в его кубрике, на корме, поедая все, что смог приготовить местный кок по приказу своего начальства.
— Ты, смотрю, большим человеком стал, — сказал Леха, толкнув заматеревшего друга в плечо, после того, как вкратце выслушал его рассказ о жизни, — Значит, помог тебе тогда Магон, отблагодарил за спасение.
— Не без этого, — кивнул Федор, — только начинал я с простого солдата. Повоевать пришлось. Да и не закончилась еще моя война.
— Ну, я тоже в Крыму не пропал, — начал хвастаться Леха, к которому после трех чаш вина вернулось его обычное бахвальство, — меня Иллур, — ну, тот парень, которого я тогда спас, — своим кровным братом сделал, как ты и напророчил. А потом…
Леха перегнулся через стол и проговорил, понизив голос:
— А потом он сам царем стал и сейчас всеми скифами управляет, — закончил Ларин, снова откинувшись назад и махнув рукой в сторону невидимого берега.
— Иллур, говоришь, — заинтересовался Чайка, отставляя чашу с красным вином в сторону, — так у меня к нему как раз дело государственной важности. Надо быстрее встретиться, обсудить кое-что с твоим кровным братом.
— Тогда скажи своим гребцам, чтобы гребли быстрее, — посоветовал Леха, ухмыльнувшись, — я на своего брата влияние имею. Как-никак столько городов для него взял. Нам бы только доплыть, а там я тебя представлю.
Допив вино, Леха снова схватил кувшин и наполнил емкости себе и Федору. Помолчал немного, став вдруг непривычно серьезным, а потом поднял чашу и сказал:
— Ну, давай, брат, за морскую пехоту!
Санкт-Петербург,
2007 год