Ему и в голову не приходило, что пятьдесят практичных, прошедших огонь и воду мусорщиков окажутся способными испытывать подобные чувства. Но это было так. И они были горды собой.
Он продолжал идти, из-за отодвигавшегося горизонта выросли две фигуры около полузарытого космолета.
Лонг бодро окликнул их:
— Эй, ребята!
— Это ты, Тед? — ответил Риос.
— Он самый. А кто с тобой? Дик?
— Ну, да. Иди-ка, присядь. Мы как раз готовимся вымораживать корабль и только и думаем, как затянуть время.
— Только не я! — немедленно возразил Свенсон. — Когда мы вылетаем, Тед?
— Как только закончим. Это не ответ, верно?
— Но другого-то ответа и нет, — уныло согласился Свенсон.
Лонг поглядел вверх, на светлое пятно неправильной формы.
Риос проследил его взгляд.
— В чем дело?
Лонг промолчал. Небо было черное, и обломки кольца казались на его фоне оранжевой пылью. Сатурн больше чем на три четверти ушел за горизонт, а с ним и кольца. В полумиле от них из-за ледяного края их обломка в небо стремительно выскочил корабль, блеснул в оранжевом свете Сатурна и тут же исчез. Лед под их ногами задрожал.
— Что-нибудь неладно с Призраком? — спросил Риос.
Так они называли ближайший к ним обломок. Он был совсем близко, если учесть, что они находились у внешнего края колец, где обломки были разбросаны относительно редко. От Призрака их отделяло миль двадцать. Это была четко рисовавшаяся в небе зубчатая глыба.
— Вы ничего не замечаете?
Риос пожал плечами.
— Не вижу ничего особенного. Все нормально.
— Вам не кажется, что он увеличивается?
— С чего бы это?
— А все-таки?
Риос и Свенсон внимательно посмотрели на Призрак.
— Пожалуй, он действительно стал больше, — сказал Свенсон.
— Ты нам это внушил, — возразил Риос. — Ведь если он становится больше, значит он приближается сюда.
— Но ведь это же вполне возможно.
— Нет, потому что у этих обломков стабильные орбиты.
— Были, когда мы только прилетели сюда, — сказал Лонг. — Вот, чувствуете?
Лед под ними снова задрожал.
— Мы долбим наш обломок уже неделю. Сначала на него сели двадцать пять кораблей, что сразу изменило его скорость. Чуть-чуть, разумеется, но изменило. Потом мы расплавляли лед, наши корабли садились и взлетали — и все это к тому же на одном конце обломка. За неделю мы вполне могли немного изменить его орбиту. Два обломка, наш и Призрак, возможно, начали сближаться.
— Ну, пока еще ему хватит места проскочить мимо, — сказал Риос, посмотрев вверх. — К тому же раз мы не можем даже сказать с уверенностью, что он увеличивается, то какая же у него может быть скорость? Относительно нас, конечно.
— Ему и не надо иметь большую скорость. Его масса не меньше нашей, и, как бы слабо мы ни столкнулись, он собьет нас с орбиты, возможно в сторону Сатурна. А это нам вовсе ни к чему. К тому же у льда очень низкая прочность на разрыв и оба обломка могут разлететься в пыль.
Свенсон встал.
— Черт возьми, уж если я могу точно определить, как движется сброшенный контейнер в тысяче миль от меня, то и подавно могу узнать, как ведет себя эта гора всего в двадцати милях отсюда.
Он направился к кораблю. Лонг его не остановил.
— Нервничает парень, — заметил Риос.
Призрак поднялся к зениту, прошел над ними и начал заходить. Через двадцать минут горизонт напротив того места, где исчез Сатурн, загорелся оранжевым заревом — там всходил Призрак.
Риос окликнул по радио:
— Эй, Дик, ты еще жив?
— Проверяю, — донесся глухой ответ.
— Движется? — спросил Лонг.
— Да.
— К нам?
Наступило молчание. Потом раздался испуганный голос Свенсона:
— Прямо в лоб, Тед. Орбиты пересекутся через три дня.
— Да ты рехнулся! — крикнул Риос.
— Проверял четыре раза, — сказал Свенсон.
«Что же теперь делать?» — растерянно подумал Лонг.
Часть команды мучилась с кабелями. Их необходимо было проложить идеально точно, чтобы магнитное поле достигло максимальной мощности. В космосе и даже в воздухе это не имело бы значения. Кабели сами расположились бы как надо, как только по ним пошел бы ток. Здесь было иначе. По поверхности обломка прокладывались канавки, в которые предстояло уложить кабель. Если бы при этом была допущена ошибка всего в несколько минут от расчетного направления, возникло бы скручивающее усилие, приложенное ко всему обломку, что привело бы к неизбежной потере драгоценной энергии. Тогда пришлось бы заново прокладывать канавки, переносить кабели и снова вмораживать их.
Усталые люди занимались этой однообразной работой, когда вдруг услышали:
— Все на монтаж двигателей!
Не следует забывать, что мусорщики отнюдь не принадлежат к людям, которым по вкусу дисциплина. Приказ был встречен громким ворчанием и руганью: ведь предстояло демонтировать оставшиеся двигатели, перенести их на другой конец обломка, впаять в лед в нужных местах и протянуть по поверхности тросы и кабели.
Так что прошли почти сутки, прежде чем кто-то, глянув на небо, произнес: «Ух ты!» — и еще одно словечко, не подходящее для печати.
Его сосед посмотрел туда же и ахнул:
— Будь я проклят!
Вслед за ними в небо уставились и все остальные. Такого поразительного зрелища им еще не приходилось видеть!
— Взгляните-ка на Призрак!
Он разрастался по всему небу, как гнойная язва. Все с удивлением обнаружили, что он стал вдвое больше прежнего, и не могли понять, каким образом никто не заметил этого раньше.
Работа была брошена. Все столпились вокруг Теда Лонга.
Он сказал:
— Улететь мы не можем. У нас нет горючего, чтобы вернуться на Марс, и нет снаряжения, чтобы захватить другой обломок. Значит, нам придется остаться тут. Призрак приближается к нам, так как взрывные работы изменили нашу орбиту. Мы можем вновь изменить орбиту, продолжая взрывы. Но тут взрывать больше нельзя — это опасно для корабля, который мы строим. Давайте попробуем с другой стороны.
Они взялись за дело с бешеной энергией. Их пыл подогревался каждые полчаса, когда Призрак вырастал на горизонте, все более огромный и грозный.