– Так точно, сэр, но… это же болото, мистер Мор-то. То есть… ведь вы же видели сегодня крокодилов и ту огромную змею, что лежала на дороге. Что же мы будем делать, когда свет погаснет?
– Он будет гореть еще с полчаса. Я даю Ламберту самое большее минут двадцать. – Сначала он думал напасть на Ламберта, но потом решил, что лучше взять его измором. Во всяком случае, не устраивать гонки в этой грязи. – Я не думаю, что у него есть пистолет, но, возможно, какое-то оружие он при себе имеет. Например, нож. Если мы подойдем к нему слишком близко, он может занервничать и ранить девчонку.
– Я не хочу, чтобы у кого-нибудь были неприятности. Может быть, нам поискать полицию, и пусть они сами его вытаскивают оттуда?
– Эйсли, – мрачно произнес Флинт, – ни один охотник никогда не зовет на помощь полицию. Они ненавидят нас, а мы не нуждаемся в них. Если мы дадим Ламберту ускользнуть, то весьма вероятно, что вместе с ним мы потеряем пятнадцать тысяч долларов, да и жизнь девушки. А теперь, идем. – Он опять зашагал, но, увидев, что Пелвис не двигается с места, остановился. – Ну, – сказал он, – я все понимаю. Я знал, что ты просто пустомеля. А ты думал, что это будет легко, да?
– Я… ведь я не знал, что придется переходить вброд болото с крокодилами и змеями! Я должен беречь Мамми!
После этих слов Флинт вспыхнул, как осветительная шашка.
– Черт бы тебя побрал! – крикнул он и зашагал назад к Пелвису. – Это из-за тебя мы сейчас торчим в грязи! Это ты не мог заткнуть пасть своей псине тогда в парке! Это ты потерял баллончик с газом! Это из-за тебя моя жизнь пошла кувырком с той минуты, как Смотс повесил тебя мне на шею! Я не урод и не клоун, как ты! Я профессионал. Я не могу вот так запросто бросить задание! Слышишь меня? – Его голос оборвался на самой высокой пронзительной ноте.
Пелвис молчал. Лицо его было обращено вниз. Капельки пота падали с его подбородка в трясину, которая облепила его сделанные на заказ ботинки. Мамми у него на руках таращила глаза на Флинта, из ее глотки вырывалось негромкое рычанье.
Флинт разозлился не на шутку. Он двинулся назад, схватил Мамми за шкирку и вырвал ее у Пелвиса из рук. Бульдожка зарычала громче, но ее свирепость была напускной; как только Флинт размахнулся, чтобы как можно дальше ее зашвырнуть, она начала скулить.
Пелвис вцепился в запястье Флинта.
– Пожалуйста, мистер Морто! – умолял он. – Пожалуйста, не мучайте ее!
Флинт был уже готов швырнуть Мамми в болото, но, взглянув в глаза Пелвиса, увидел там такой ужас, какого еще никогда не встречал. В лице Пелвиса что-то изменилось. Было похоже, что маска Элвиса раскололась, и под ней оказалось лицо испуганного и глуповатого ребенка.
– Не надо ее обижать. – Голос был теперь совсем другой; оттенок Мемфиса исчез из него. – Она единственное, что у меня есть. Пожалуйста, не надо.
Флинт колебался, все еще держа Мамми над головой. Потом так же быстро гнев его стал гаснуть, и он понял, что едва не совершил мелкий и недостойный поступок. Он сунул вздрагивающую собаку в руки Пелвису и отошел. Пелвис обнял Мамми и прижал к себе.
– Все хорошо, все хорошо! – уговаривал он ее. – Он тебя не обидит! Все хорошо!
Флинт повернулся и пошел вдоль канала. Он чувствовал тошноту и отвращение к самому себе и к Эйсли. Положительно, этот человек вывел его из себя. Тут он услышал за спиной всплеск и, обернувшись через плечо, увидел, что Эйсли бредет за ним. Было бы лучше, подумал Флинт, если бы Эйсли ждал около машины. Было бы гораздо лучше, если бы Эйсли оставил эту грязную неблагодарную работу кому-нибудь другому – тому, кто больше для нее подходит.
Рука Клинта вытянулась вверх, и маленькие пальцы ухватились за щетину на обычно тщательно выбритом подбородке своего брата. Флинт убрал было ее назад, но она поднялась вновь и снова дернула его за бороду. Тогда он прижал ее к груди правой рукой, но Клинт сопротивлялся. Это была молчаливая внутренняя война, и Флинт ощутил, как голова Клинта дернулась, словно пыталась освободиться, прорвав многочисленные слои и переплетения тканей. Флинт заспешил вперед, губы его были сжаты и вытянуты в тонкую линию, а глаза устремлены в темноту. В нем, подобно враждебной руке Клинта, поднималось ощущение паники и сжимало его горло. Он никогда не отыщет «тот чистенький белый дом, где родился. Никогда. Он мог разглядывать сотни журналов с удивительными усадьбами и проезжать по безукоризненно чистым улицам богатых районов, кочуя из города в город, но ему никогда не найти своего дома. Никогда. Он, благородный человек, попал в этот грязный канал и обречен тащиться через трясину с этим Пелвисом Эйсли, выдыхающим запах пахты прямо ему в затылок.
И сейчас, в момент паники. Флинту казалось, что он все время искал пути выхода то из одного болота, то из другого; однообразных шоу уродов, многочисленных карточных долгов, работы, убивающей душу, этого идиота, вымотавшего ему все нервы. Его жизнь была вереницей болот, населенных одними отбросами. Ухмыляющиеся невежды насмехались над ним, безжалостные проститутки визжали и сбегали, когда обнаруживали его тайну, дети плакали от страха, и, наверное, позже он снился им в кошмарных снах. За жалкие суммы грязных долларов он бил кастетом должников Смотса и не мог сказать, что время от времени ему не доставляло удовольствия вколачивать эту гнойную ярость в очередного неудачника. Он привык бить людей ногами, когда они падали. Он ломал носы и ребра, молча ликуя при мольбах о пощаде. Что было ему еще одно болото, полное грязи, после всей той грязи, которая уже налипла на его башмаки?
Где-то он сделал неверный поворот. Он много раз поворачивал неверно. И был ли вообще какой-нибудь выход из всей этой мерзости назад, к той дороге, которая ведет к чистенькому белому дому? О, Бог всех уродов и несчастных, есть ли хоть какая-то возможность спастись бегством?
Он знал ответ.
Карты розданы. Играй или пасуй – тебе выбирать. Игра слишком затянулась, и, кажется, у тебя кончились фишки.
Играй или пасуй. Тебе выбирать.
Флинт остановился. Он почувствовал, как кровь приливает к лицу. Он открыл рот, и из груди его вырывался крик, который был горше ярости и боли. Раненая гордость и больное упрямство поднялись в нем, сплетаясь вместе. Поначалу это был искаженный нечеловеческий крик, напугавший Пелвиса, который принял его за рев дикого животного, и только потом стало возможно разобрать слова:
– Ламберт! Я буду равнять ставку, пока ты не скажешь “пас”! Понял? Пока не скажешь “пас”!
Болото вновь утихло. Звуки голоса Флинта прокатились по диким зарослям, словно приглушенный гром. Пелвис стоял на некотором расстоянии позади Марто в зеленом свете горящей шашки, обеими руками прижимая к себе Мамми. Медленно, очень медленно, гул насекомых и странные переговоры птиц вновь обрели обычную громкость, бесстрастный голос болота объяснял Флинту, кто настоящий хозяин этой территории. Когда Флинт, сделав глубокий нервный вдох, продолжил свой путь, Пелвис тоже двинулся за ним следом.
Флинт высоко поднимал горящую шашку, взгляд его метался по сторонам. Пот стекал по лицу, вся одежда была им пропитана. Впереди Флинт слышал всплески, но на каком расстоянии – определить было трудно. Канал повернул налево, и неожиданно Флинт осознал, что уровень воды поднялся дюйма на три выше колен.