Дэн запил ложку супа пивом и теперь внимательно разглядывал Пелвиса, склонившегося над пианино. Пистолет Морто по-прежнему тыкался ему ребра, но внимание охотника было сосредоточено на напарнике. И в мозгу Дэна пронеслась мысль, что если достаточно быстро и ловко двинуть Морто по голове пивной кружкой, то можно выиграть пару секунд, чтобы добраться до двери.
«Давай же! – говорил он самому себе. – Стукни этого сукина сына, пока есть время”.
Он сделал еще один глоток и приготовил кружку для удара. Мышцы на его руке напряглись, и вытатуированная змея зашевелилась.
Прошла секунда. Другая. Пора! Ну же, давай!
Третьи секунда. Четвертая.
Нет.
Этот голос был сильнее. Голос рассудка.
«Нет, – решил Дэн. – Я дал слово и уже испытал много страданий. Достаточно».
Морто неожиданно повернул голову и уставился на Дэна.
Дэн поднял кружку и допил остатки пива.
– Твой приятель не так уж и плох.
Флинт взглянул на кружку, а потом посмотрел Дэну в глаза. У него возникло чувство, что только что мимо, как молчаливая тень, пронеслась опасность.
– Уж не думаешь ли ты о какой-нибудь глупости?
– Нет.
– Если не хочешь носить браслеты, оставь эти мысли. Я хочу, чтобы все прошло тихо и гладко, насколько можно.
Дэну было интересно, почему Морто старался держать оружие незаметно для остальных и почему не сказал бармену, кто он на самом деле.
– Ты боишься, что кто-то отнимет меня у тебя, если узнает про деньги?
– Люди обычно не встречают меня с цветами.
– Слушай, я ведь не собирался убивать этого Бленчерда, – сказал Дэн. – Он сам хотел в меня выстрелить. У меня в руках был пистолет охранника, и я…
– Сделай любезность для нас обоих, оставь это для судьи, – перебил его Флинт.
Пелвис закончил песню серией аккордов, от которых пианино едва не развалилось. Как только замерли последние звуки, публика разразилась аплодисментами и восторженным воем. Пелвис прищурился, изумленный такой реакцией. Хотя он и играл на пианино в ансамбле, когда был подростком, но чаще брал в руки электрогитару; он владел ей далеко не блестяще, но ведь это, как-никак, был инструмент его короля. Он старался следовать указаниям руководителей ансамбля, которые советовали ему побольше работать над голосом, потому что имевшиеся в нем высокие ноты не имели ничего общего с голосом Элвиса, за который, собственно, и платили клиенты; ты должен быть максимально похожим на Элвиса, говорили ему, так что старайся.
Но местная публика не была избалована подобными представлениями, им было все равно, что у него в руках нет электрогитары, а его голос не столь простецкий и грубоватый, как у короля. Они начали требовать новой песни, а некоторые от избытка чувств даже колотили по столу кулаками и пивными кружками.
– Спасибо, сердечное спасибо вам! – сказал Пел-вис. – Ну, тогда я спою вам еще одну песню. “It's Your Baby, You Rock it”. – Он пустился в очередной тур своей феерической игры, и хотя его руки уже устали, и он делал много ошибок, старый опыт быстро вернулся к нему. Скрипач подхватил мелодию, затем вступил и аккордеонист.
– Эй! – крикнул Барт Флинту, стараясь перекричать музыку. – А он делал какие-нибудь записи?
– Насколько я знаю, нет.
– Ну, так он должен их сделать! Он, разумеется, поет не как Пресли, но это стоит послушать! Да он сделает на этом кучу денег!
– Скажи мне, – спросил его Флинт, – как нам отсюда выбраться? Назад, к дороге?
– Я ему уже говорил. – Барт кивнул на Дэна. – Судно из Гранд-Айсл будет здесь завтра в полдень. Это единственный путь.
– Завтра в полдень? Мне нужно доставить этого человека… – Флинт замолчал и начал снова:
– Нам нужно как можно скорее добраться до Шривпорта.
– Вам придется дождаться этого судна. Они возьмут вас на Гранд-Айсл, но и оттуда чертовски далеко Шривпорта. Понимаешь, здесь на целые мили вокруг нет никаких дорог.
– Но я не могу торчать здесь всю ночь! О Боже! Нам нужно вернуться назад, в… – лоно цивилизации, – чуть было не сказал он, но решил, что это будет не очень разумно. – В Шривпорт.
– Очень жаль. У меня есть радиотелефон, если тебе нужно кого-то предупредить – можешь позвонить.
«Надо сообщить Смотсу, – подумал Флинт. – Смотс обязан знать, что дичь поймана. Сейчас он, конечно, дрыхнет, но не» станет возражать, если его разбудят ради такого известия…»
Остановись, – приказал он сам себе. Черт с ней, с этой минутой. И чего ради он должен торопиться звонить этому сукину сыну, любителю уродов? Сейчас важен он. Флинт. Он не должен бежать и звонить Смотсу, как какой-то подросток, испугавшийся трости отца. Так или иначе, если бы Смотс не повесил на него Эйсли, он закончил бы эту работу еще вчера. Ну, значит, и черт с ним.
Вслух Флинт сказал:
– Нет, мне нет необходимости кому-то звонить. Но что же нам делать? Оставаться здесь и ждать, пока не придет судно? – Он устал, был весь в грязи и боялся, что Ламберт выкинет какой-нибудь фокус. – Вы не скажете, где тут можно принять душ и немного поспать?
– Ну, знаете, гости к нам приезжают не часто. – Сигара Барта давно погасла, но он по-прежнему держал ее в зубах. Теперь он вынул ее и разглядывал пепел, размышляя, стоит ли тратить на нее новую спичку. – Вы имеете в виду помещение для всех вас? Или вам нужно отдельные апартаменты для дамы?
– Я не хочу спать в одной комнате с ними! – Арден все еще была ошеломлена всем тем, что услышала от Энджи. Карликовый бульдог у нее на руках с тоской наблюдал за Пелвисом. – Уж лучше я всю ночь просижу здесь!
– Сколько у вас денег? – спросил Флинта Барт.
– Не слишком много.
– Сотня долларов найдется?
– Возможно.
– Хорошо, тогда договоримся, – сказал Барт. – Большие шишки держат здесь пару домишек, чтобы останавливаться там, когда они приезжают сюда. Им не нравится жить в бараках вместе с рабочими, вы понимаете. Я знаю, кто может открыть замок. Пятьдесят долларов за каждую, и вы получите их на всю ночь. Комнаты не очень большие, зато отдельные и постели там чистые.
– У меня в бумажнике пятьдесят долларов, – сказал Дэн. Мысль о постели – чистой или грязной, ему было все равно – была соблазнительной. Тем более, что это его последняя ночь, когда он будет спать в комнате, где нет на окнах решеток. – Я заплачу за девушку.
– Ну что ж, хорошо, – сказал Флинт. Он взял у Дэна бумажник, вынул свой, достал деньги и протянул их Барту.
– Отлично, только подождите минуту, я хочу дослушать песню. – Пелвис начал исполнять медленную, в стиле западного кантри, слезливую мелодию под названием “Anything That's Part of You”. Слушатели сидели, затаив дыхание, стояла почтительная тишина, а пианино издавало задумчивые звуки, и голос Пелвиса высоко парил в тоске, полной страданий. Проститутки тихо рыдали. – Клянусь, – сказал Барт, – этому малому вовсе не нужно подражать Элвису. – Он взглянул на Флинта. – Вы его менеджер?