— Змея, — усмехнулся Лэр.
— Подколодная, — скривила губы в фирменной улыбке я.
Лэр, по моему мнению, отличался от Тарна в лучшую сторону тем, что не навязывал мне своих представлений. Тарн же усердно пытался изменить во мне то, что его не устраивало, и искренне возмущался, когда я отказывалась гнуться. Он никак не мог примириться с тем, что я — это я, со всеми своими достоинствами и недостатками, которые не намерена искоренять даже ради близкого друга.
— Могла бы и поддержать невинные иллюзии Тарна, — с легкой укоризной вздохнул парень. — Он же с тобой теперь месяц разговаривать не станет.
— Помолчит и отойдет, — в меру беззаботно ответила я.
Демоны! Это же был мой любимый — сливочный с корицей! Точно. Был. Теперь это можно будет есть только с закрытыми глазами, чтобы не возникло ненужных ассоциаций.
— Знаешь, иногда ты действительно перегибаешь палку, Риш, подумай об этом, — миролюбиво предложил мне Лэр.
— Да, обязательно. В свободное время. А теперь, пожалуйста, расскажи мне поподробнее насчет тела покойного Энтрела, ведь там наверняка было что-то интересное, не так ли?
— Что это вы делаете, ларо Риэнхарн? — раздалось за спиной кахэ, когда тот упоенно взламывал защиту дома семейства Тьен, сидя в гостиной в уютном кресле с самым безмятежным видом.
«Дийя Тиана… — пронеслась мысль. — С моей стороны было крайне наивно предполагать, что все качества дийес Риннэлис — приобретенные».
— О чем вы, дийя? — изобразил удивление нелюдь. Он был дипломатом с большим стажем, следовательно, превосходно умел врать с самым честным лицом, не забыв встать при появлении дамы.
— Ларо, мое драгоценное чадо не просветило вас на предмет того, кто обучал ее магическим искусствам? — протянула женщина, недобро сощурившись. Вроде бы никакой угрозы в адрес мужчины не прозвучало, но атмосфера в комнате несколько накалилась.
— Не имел счастья вести с дийес разговоров на приватные темы, — продолжал изображать непонимание мужчина, понимая, что это абсолютно бесполезный ход.
— Тогда позволю себе сообщить: наставником моей дочери в магии была я. Делайте выводы, ларо Риэнхарн.
— Проклятье, — выругался про себя кахэ. — Кажется, дийес Тьен пошла характером в свою почтенную матушку, правда, нрав свой она несколько ухудшила…»
— Дийя, ну вам-то это зачем? — едва ли не взмолился южанин.
— Я пообещала дочери, что вы не покинете нашего дома, а я привыкла выполнять свои обещания. К тому же ваш побег доставит Риш множество неприятностей, а я все же желаю моей девочке только хорошего.
— Дийя, что вы сделаете, если я применю силу? — мягко спросил кахэ, внутренне ежась: уж слишком много общего во время этого непродолжительного разговора обнаружилось между милой дийей Тианой с ее «очаровательной» дочерью.
— Я буду вынуждена ответить вам взаимностью, — сообщила женщина, спокойно взирая на нелюдя. В тот момент она была непоколебима и внушительна, как могильная плита.
— Склоняюсь перед вами, дийя. Теперь я могу абсолютно точно сказать, кто дал государству Эрол выдающегося дознавателя — дийес Риннэлис Тьен, — иронично заметил Риэнхарн. — Эта во многом примечательная особа полностью плод вашего воспитания, дийя.
— Будем считать, что вы сделали мне комплимент, и пойдем пить чай, ларо, ваш племянник наверняка подслушивает под дверью и волнуется. Надо поберечь нервы этого милого юноши.
«Кхм, кажется, из тюрьмы сбежать было гораздо проще», — подумал нелюдь.
Таэль действительно обнаружился за дверью, которой дядя его едва не прибил, выходя из комнаты.
Юноша выглядел смущенным, но упорно утверждал, что он просто проходил мимо, и его обнаружили стоящим на коленях с ухом, прижатым к замочной скважине, совершенно случайно. Риэнхарн смотрел на честнейшую, но красную, как свекла, физиономию с чувством великого художника, неожиданно для самого себя разродившегося бездарной лубочной картинкой: и стыдно и понимаешь, что это все-таки твоих рук дело…
«Не выйдет из него ничего толкового», — с тоской решил для себя дядя, прожег негодящего племянника недовольным взглядом и поплелся за дийей Тианой.
Завтра должны были состояться похороны, и раз уж не удалось сбежать, то стоило посвятить имеющееся время скорби и благочестивым мыслям, о которых Риэнхарн позабыл, увлекшись попытками выскользнуть из колец змеи Риннэлис Тьен. Оказывается, лучшее лекарство от тоски — это хороший враг, не дающий возможности расслабиться. Хоть какая-то польза от дийес дознавателя.
Я сидела за столом и машинально облизывала пальцы, стараясь заставить мозг работать. Тот сопротивлялся, как мог, заявляя, что после хронического недосыпания и переутомления пытаться требовать от него деятельности — верх издевательства. Я все понимала, но мне сейчас срочно требовался весь мой интеллект в состоянии боевой готовности. Увы, не судьба…
Лэр ушел, вывалив на меня ворох полезных и бесполезных сведений, щедро присыпанных горстью советов, в большинстве своем никуда не годных. Когда-то Лэр, поддавшись тлетворному влиянию друзей, то бишь моему и Тарна, пытался поступить на отделение дознавателей в академии, но уже подготовительные курсы показали полную его беспомощность во всем, что касается логического мышления, — наш лопоухий женолюб был абсолютно безнадежен. Поэтому он стал экспертом, иногда с легкой завистью глядя на нас с Тарном, таких всех из себя интеллектуальных и решительных — настоящих дознавателей. Хотя как раз в плане интеллекта алхимик, пожалуй, мог бы нас заткнуть за пояс — дознаватели выстраивались в очередь, чтобы именно у него провести экспертизу по своему расследованию.
Что касается смерти Энтрела, Лэр клятвенно заверил: рыжего сперва убили, а уж потом высокохудожественно порезали, видимо, впав в отчаяние из-за того, что из трупа им не выжать сведений (на всех служащих стражи были наложены специальные заклятия, не оставляющие возможности для работы некроманта). Решили попробовать меня запугать. Дилетанты.
Неожиданно я что-то почувствовала. Ощущение было наподобие привкуса крови во рту — вроде бы и не прямая угроза, но внутри грудной клетки зародилось смутное беспокойство. Я стремительно поднялась с кресла, подошла к сейфу и приложила к кругу в центре дверцы перстень, единственное кольцо на моей руке. Я терпеть не могу подобных побрякушек: когда играешь на гитаре, любые посторонние предметы на пальцах жутко раздражают. Но невзрачный перстень бьл ключом к моему сейфу, поэтому не носить его я не могла. В железной коробке со впаянными в металл заклятиями (которые можно было уничтожить только вместе с самим сейфом) лежал стандартный набор артефактов на все случаи жизни, в том числе и самый легкий одноручный меч, который я только смогла найти, — короткий vi'irt гномьей работы.
Это незаменимое оружие при недостатке места для боя: недлинный, чуть изогнутый клинок, заточенный только с одной стороны, небольшая гарда, длинная рукоять, удобная для двуручного хвата. Весит такая игрушка немало, чтобы держать ее в одной руке, но я девушка не слабая, справляюсь.