— Мастер Корбетт, — вернулась Полли к тому же флирту, — я сожалею, что не могу сегодня предложить вам себя, как мне хотелось бы, из-за проклятия Евы. Могу ли я предложить вам Николь, которая будет чудесной компанией? Николь! Сядьте прямо и покажите ваши хорошие манеры, дорогая моя. — Николь послушалась с застывшей улыбкой. — Еще у меня тут есть весьма приятная и очень разумная юная блондинка, приехавшая из Лондона только на прошлой неделе, почти девственница — настолько она свежа, такая сочная и молодая. Но если вас влечет опытность, определенный шарм экзотики, то есть у нас и смуглая цыганка, доставляющая невероятное наслаждение. Что вы предпочтете, сэр?
— Я… — Нервы подвели Мэтью, голос его сел. Он прокашлялся и начал снова: — У меня есть одна просьба. — Она внимательно слушала, с каким-то твердым кремневым блеском в ясных глазах. — Я хотел бы быть представленным…
— Черт, ну и ночка! — прозвучал пронзительный женский голос. Его обладательница спускалась по лестнице. — У этого паразита Бейтера хрен такой, что на трех мужиков хватило бы!
— Придержите язык, Мисси! — Мадам Блоссом вскочила, кипя негодованием. — У нас джентльмен в гостях!
Мэтью тоже вскочил, потому что на лестнице была та самая молодая проститутка, которая висла на Эндрю Кипперинге в «Терновом кусте». Темно-каштановые волосы — настолько темные, что почти черные, — зачесанные назад, оставляли лоб открытым и сходились сзади в хвост, перехваченный красной лентой. По обычаю дам из верхов и самых низов общества она была густо напудрена, брови вырисованы тонкими черными дугами. Как Мэтью заметил еще в «Терновом кусте», было ей около двадцати лет, не так чтобы непривлекательная, потому что черты лица хорошо вылеплены, выражение сексуально-хитрое, как у кошечки. Одета она была в панталоны, но на плечи наброшен тонкий шелковый халат, спадающий на грудь. Черные глаза остановились на Мэтью, но остались пустыми. Она подчеркнуто произнесла:
— Примите мои сожаления, сэр. Я просто заметила, что получается, если запихивать огромную колбасу в шелковый кошелек.
— В извинениях нет необходимости, — ответил Мэтью Грейс Хестер прежде, чем хозяйка заведения успела вмешаться. — Я понимаю, что не все колбасы созданы равными, но все шелковые кошельки имеют дно. Я выразил сожаление, что у так называемого джентльмена нет понятия о соотнесении физических объемов.
Наступило молчание. Черная Бекки прервала музыку на фальшивой ноте.
Грейс Хестер нахмурилась:
— Вы еще кто такой? — спросила она. — Псих бормочущий?
— Тихо! — одернула ее Полли и тут же смягчила тон, хотя глаза ее остались твердыми, как ее репутация: — Это мастер Мэтью Корбетт, милочка. Клерк магистрата и хорошо известный в городе молодой человек. Его хвалебно описали в последнем выпуске «Уховертки», так что можно считать его знаменитостью. И нам оказана честь…
Грейс зевнула, поерзала, почесала себе пах.
— …его посещением, — закончила Полли. — Ох эти молодые дамы! — обратилась она к Мэтью, покачивая головой. — Совершенно не умеют себя вести.
— Я на эту ночь работу закончила. — Грейс пошла вниз по лестнице, заметно покачивая бедрами. Она не прикидывалась леди и не давала себе труда скрывать ни дурного характера, ни грубости. — Налейте мне, мать вашу, выпить, к черту.
— Сама себе, мать твою, наливай выпить, к черту, — ответила хозяйка, сбрасывая маску цивилизованности. — Ты мне уже два шиллинга должна за выпивку. Когда заплатишь?
Девица пожала плечами, прошла мимо Мэтью и Полли к буфету, где стояли три открытые бутылки вина и несколько бокалов. Вдруг сверху донесся взрыв женского смеха и неразборчивый мужской вопль. Черная Бекки вернулась к лире, на этот раз играя более ровную и замысловатую мелодию, уже без слов. На Мэтью ее музыкальные таланты произвели впечатление, и стало интересно, какова может быть история ее жизни. Но сюда он пришел за историей Грейс Хестер, и настало время приступить к ее изучению.
— Это вино для клиентов. — Полли оказалась рядом с девицей прежде, чем та успела наклонить бутылку. — Ты мне сперва заплатишь, что должна, иначе ни хрена не получишь.
— Прошу прощения, — вступил в разговор Мэтью раньше, чем эти кошки сцепились когтями. — Эта леди может получить мой бокал. — Женщины обе посмотрели на него так, будто никогда еще не рождалась на свет тварь более мерзкая. — Мне ведь полагается бокал за счет заведения? Если да, то эта леди может его получить.
Надо отдать должное Полли Блоссом: она мгновенно умела переключаться с роли начальницы шлюх на роль флиртующей деловой женщины. Очевидно, подумал Мэтью, это ключ к ее успеху. Полли скромно потупила взор:
— Как это благородно с вашей стороны, сэр. И как тактично. Мы благодарны вам.
Грейс никого благодарить не стала: налила себе бокал и выпила прежде, чем Мэтью успел шиллинг из кармана вытащить.
— Я беру эту девушку, — сказал он, протягивая монету. — Чтобы облегчить ее дискомфорт, плачу еще полшиллинга.
— Я сегодня отработала, я сказала, — ответила Грейс, даже не глядя.
— У нас есть более подходящие дамы, мастер Корбетт. — Полли не сводила глаз с монеты. — Есть очень красивая девушка семнадцати лет, недавно из Амстердама.
— Этой уродине семнадцать было десять лет назад. — Грейс невероятно длинным языком вылизала свой бокал.
— Нет, вот эта девушка, — повторил Мэтью. — Шиллинг за тридцать минут. И два гроата за беспокойство.
Глаза Полли сощурились: что-то она учуяла.
— Весьма расточительно, вам не кажется, сэр? И почему, позволю себе спросить, именно эта спутница, когда я предлагаю такой большой выбор?
— К ней меня тянет. — Мэтью сделал вид, что не услышал неприязненного фырканья девушки. А следующие его слова и его самого удивили: — Люблю с перчинкой.
— Что ж, перчинок здесь хватает, сэр, — ответила Полли и одним плавным движением шагнула вперед и твердо взялась за пах Мэтью. Он не успел отдернуться, как она уже оценила весь пакет. — Он нормальный, — сказала она Грейс. — А шиллинг и два гроата будут очень неплохим завершением рабочего дня.
— Да черт побери! — бухнула Черная Бекки. — Дайте эти деньги мне, и столько перчинок ты никогда в жизни не увидишь!
Мэтью подумал, что столько перца мог бы и не пережить. Он держал протянутую вперед руку с шиллингом. Грейс наливала себе второй бокал.
Огонь скупости запылал в очах Полли, но она проявила заботу о своих подопечных.
— Иди и сделай его, да так, будто это твой последний раз в жизни. Утром я тебе немножко еще мази дам.
Грейс осушила второй стакан и так вбила его в стол, что Мэтью побоялся, как бы сосуд не разлетелся вдребезги. Потом девушка обернулась со своей кошачьей улыбкой к нему.
— Как пожелаете, сэр, — сказала она, пародируя воспитанность. — Я все равно вас там и не почувствую.
Полли пальчиком показала Мэтью на тарелку с деньгами, и он добавил к ним свои монеты. Когда Мэтью вслед за Грейс поднимался по лестнице, Полли сказала им вслед: