— Ну, будь здоров! — кивнула она, поднимая свой бокал.
Он тоже пригубил, не смея взглянуть на нее — из страха того, что может увидеть, или того, что могло невольно проявиться на его собственном лице.
— Знаешь, а я скоро буду сниматься в кино. Честное слово! — В голосе ее теперь звучало неподдельное волнение. Джон подумал, что это по крайней мере очень похоже на правду. — Мой агент, Солли Сапперстайн, он из Лос-Анджелеса, после первых проб получил подтверждение, что я прошла. Они хотят, чтобы я приехала в четверг на повторные пробы. Студия «Брайт стар пикчерз», у них есть несколько нехилых картин. Смотрел «Путь к гибели»?
— Я редко хожу в кино, — признался Джон.
— Слушай, ты точно с другой планеты свалился! — рассмеялась она. Смех был как журчание ручейка по камешкам. Она посмотрела, как Джон поднес к губам бокал, и восхитилась его профилем. — А ты чем занимаешься?
— Я… — он запнулся. Скажи ей правду, ты, трусливый сукин сын! — Я… Связи с общественностью, можно так сказать.
— Ага, ну, я примерно тем же самым. — Она встала и пошла на кухню. — Хочешь, поужинаем прямо сейчас?
— Да, конечно. Было бы неплохо.
— Жаль, готовить я ни черта не умею. Могу только сунуть эти гребаные мороженые куски в микроволновку, и все. Вкуса, блин, никакого, но…
— Не богохульствуй, пожалуйста, — сказал Джон. Дебби, держа в каждой руке по порции ужина, замерла, стоя спиной к Джону. Что-то ее зацепило в этой его фразе, но она никак не могла понять, что именно. Кажется, от кого-то недавно она ее слышала? Где это могло быть? Нет, не вспоминается. Кокаин напрочь отшибает память. Да черт с ним! Она обернулась. Он стоял в мягких золотистых лучах закатного солнца, тень протянулась по всей комнате.
— Ты странный, — только и сказала она. Послышался легкий частый стук. Джон взглянул в сторону кухни. Сухопутный краб размером с обеденную тарелку перемещался по полоскам линолеума к миске с тунцом.
— Это и есть мой маленький Единорог! — пояснила Дебби. Отложив замороженные порции ужина, она подхватила с пола это крупное членистоногое и звонко поцеловала его в панцирь. — Я называю его Единорогом, потому что он всегда рогатый! — Она рассмеялась, но Джон, похоже, не уловил соли. — А мне кажется, это смешно. Ну ладно, — продолжила она, спуская краба обратно. — Иди, питайся, детка!
Когда их ужин поспел, они устроились на кухне за круглым столиком и принялись за еду. Она ела быстро, словно боялась, что кто-нибудь может отнять пищу. Он смотрел, как шевелятся ее губы, и опять начал испытывать боль в паху, потому что невольно вспомнил, что вытворяли ее губы в «Сырых алмазах», когда лицо ее было прикрыто полумаской. Он поерзал, пытаясь устроиться поудобнее, и спросил, из каких конкретно южных краев она приехала.
— Из Луизианы. Есть там такой городок — Дериддер. Между Мерривиллем и Шугартауном. — Судя по интонации, ей не очень хотелось продолжать эту тему.
Он опять поерзал. Опять начали болеть ноги. Он потер икры и поморщился.
— Давай, — сказала она, как только с едой было покончено и они перешли в гостиную, — займемся этим не откладывая.
— Чем займемся?
— У тебя же мышцы ног болят, верно? Слишком много на велосипеде катался. Давай-давай, подъем! Он повиновался.
— Снимай штаны, — скомандовала она и вышла в кухню.
— Нет, послушай… Погоди… — Она уже вернулась с бутылкой «Вессона». — Что ты собираешься делать? — Его голос дрогнул.
— Сделать массаж твоим мышцам, — пояснила она не моргнув глазом. — Снять напряжение. Ну давай, снимай штаны. Можешь лечь прямо на ковер. — Она сняла подушку с дивана и положила на пол. Потом присела на корточки в позе ожидания.
— Да у меня все нормально, — с трудом сглотнув, ответил Джон. — Честное слово.
— Ничего подобного. Я же вижу — тебе больно. Мне это известно.
Он посмотрел на ее сильные загорелые руки, потом — на бутыль с маслом. Убирайся отсюда немедленно! — приказал он сам себе. Но не двинулся ни на шаг, а просто сказал:
— Не надо.
— Я так хочу, — парировала Дебби и похлопала ладонью по подушке. А затем, прежде чем Джон успел отреагировать, потянулась и расстегнула молнию на джинсах. Он дернулся, словно от огня. Дебби негромко рассмеялась и с ноткой удивления спросила:
— Да ты никак стесняешься, а?
— Слушай… Это нехорошо. Я должен сказать тебе…
— Это я должна сказать тебе, — перебила девушка, расстегивая ему брючный ремень. — Это — хорошо!
Он стоял крепко зажмурившись, пока она не спустила джинсы до колен. Теперь от вечного, иссушающего душу проклятия его отделяли только спортивные трусы.
— Ложись и клади сюда голову, — снова похлопала по подушке Дебби. Отвинтив крышку, она вылила на ладонь немного масла, отставила бутылку и растерла масло между ладонями. Джон почувствовал, как все внутренности сжались в тугой клейкий комок. Его сила воли была водой, а ее — огнем. Сочетание должно произвести пар. Но мышцы ног действительно болели. Что такого особенного произойдет, если он согласится на массаж, который продлится две, максимум три минуты? Он вполне способен себя контролировать; он вполне может обуздать свои чувства.
Он на это надеялся.
Он лег на живот и устроил голову на подушке.
— Симпатичная попка, — хмыкнула она и принялась неторопливо разглаживать сведенные мускулы теплыми, скользкими пальцами. От первого прикосновения от чуть не подпрыгнул, и она снова рассмеялась, приговаривая:
— Расслабься, расслабься!
Пальцы нащупали самые болевые точки; несколько минут боль не утихала, но ее умелые руки упорно делали свое дело, и болезненные ощущения сменились приятными.
Она чувствовала, как Джон вздрагивает от ее прикосновений. Нет, действительно очень странный парень. С такими, как он, ей еще никогда не приходилось сталкиваться. Очень симпатичный, но отчего же такой застенчивый? Гей, может быть? Нет, в этом она разбиралась. Ей понравилось, как он сказал «прошу прошения?» вместо обычного алло, когда не понял ее фразы насчет цепи с замком. Он… Боже, как старомодно это ни звучит, но Лаки — просто джентльмен. Она редко встречалась с такими; эта порода людей почти вымерла.
— Лаки? — спросила она, продолжая усердно трудиться над его мышцами. — Ты не мог бы снять мне свитер? А то у меня руки, в масле.
Джон медленно повернулся и сел. Дебби подняла руки. Его пальцы, прикоснувшиеся к красному свитеру, вспыхнули, словно от жгучего пламени. Торопливо, боясь передумать, он задрал свитер и стянул его через голову. Под свитером ничего не было, кроме черного кружевного бюстгальтера. Взгляду его открылся плоский, мускулистый загорелый живот. И живот, и плечи слегка вспотели от усилий.
— Спасибо, — кивнула Дебби. Джон, внутренне простонав, улегся обратно. Ее пальцы продолжили свое дело. — Расслабься как следует, — напомнила она. Хрипловатый голос прозвучал почти нежно. — Ты слишком зажатый какой-то.