— Ты же хочешь меня, — промямлила она, — хочешь, я чувствую…
Михаил наконец отстранился и строго сказал:
— Ты глупая, вздорная девчонка. Как в твою голову могут приходить такие мысли? Накануне свадьбы! В грязном подъезде! В любой момент может кто-нибудь войти. Отвратительно даже представить себе такое. Я думал, моя невеста более благоразумная девушка. Ты меня расстроила.
Жанна надула губки. В ее глазах блеснули слезы. Она почувствовала себя оскорбленной и несправедливо униженной.
— Ты тоже очень расстроил меня, — сказала она. — Теперь я вижу, что для тебя приличия важней самых искренних порывов. Ты просто сухарь! Бесчувственный сухарь! У тебя все по расписанию, как на вокзале. Ты понятия не имеешь о настоящих чувствах. Ты не любишь меня!
Она впервые позволила себе бунт.
— Что за вздор! — возмутился он. — Недопустимо делать такие заключения лишь на основании того, что я цивилизованный человек, прекрасно воспитан и контролирую свои эмоции.
— Ты не любишь меня! Не любишь! — заплакала Жанна.
Михаил смягчился, но не настолько, чтобы не прочитать невесте нотацию.
— Ты сердишься только из-за того, что я не пошел на поводу у твоих детских капризов, — сказал он.
(Ничего себе — детских.) — Это не капризы! Это любовь! — плакала тем временем Жанна.
— Ну хорошо, я не правильно выразился. На поводу у твоих детских порывов. Я старше тебя и не должен допустить свершения подобных глупостей.
Он прижал к груди рыдающую Жанну и погладил ее по голове, как ребенка.
Она тут же успокоилась, но плакать предусмотрительно не прекратила.
— Поверь, малыш, ты сама об этом пожалела бы уже спустя пять минут. Я люблю тебя и хочу, чтобы наша любовь осталась чиста.
— Если любовь чиста, то она чиста и в подъезде, и где угодно, — стояла на своем она.
(До сих пор не пойму, и что это ей приспичило?) — Ты не права, но сейчас не время для споров, — подтолкнул ее к двери Михаил. — Беги домой. Завтра поговорим. У меня рано утром важное дело, а потом мы встретимся у твоей тетушки.
Жанна чмокнула жениха в щеку, и они расстались. Дождавшись, когда автомобиль Михаила выедет со двора, она побежала ко мне, уселась на кухне, закинула ногу на ногу и, зажав в одной руке банку с пивом, а в другой сигарету, поведала очередную байку о страстной любви на ступенях лестницы.
Реализовала-таки свои мечты. Слушая ее, я думала, что любовь на ступенях — обычное развлечение молодежи. Однако одно дело байки, другое — то, что отмочила она.
И после этого мне будут говорить, что предчувствие — плод женского воображения. Что же, как не предчувствие, толкнуло ее на эту глупость? (Я имею в виду соблазнение Михаила.) Что же, как не предчувствие? Так долго, вздыхая, взирать на закат и держаться за руки и потом перечеркнуть все это одним предложением, простите, потрахаться на лестнице? Нет, на Жанну это не похоже.
Здесь виновато только предчувствие. Бедняжка уже тогда шестым чувством знала, что ждет ее, и пыталась исправить беду. Насколько проще было бы ей сейчас, если бы Михаил не устоял. Но он устоял, а поэтому все осложнилось.
Я очень расстроилась.
— Жанна, — сказала я, — очень неудачная сцена произошла у тебя с женихом сегодня. Не стоило устраивать ее накануне такой встречи.
— Я и сама уже жалею, — всхлипнула она. — Теперь он подумает, что я прикидывалась, а на самом деле развратная. Особенно когда выяснится, что я обманула его и уже не девственница.
— Вот здесь ты можешь не волноваться! — успокоила я. — Есть масса способов избежать разоблачения. Не плачь, забудь этот кошмар, вы поженитесь, вас ждет счастье, если, конечно, ты не будешь дурой.
— И что я должна для этого сделать? — На ее лице появилась надежда. Я тоже воспряла духом.
— О! Я же сказала, есть много способов. Первый и самый распространенный, это подгадать первую брачную ночь под критические дни, как это модно сейчас называть.
— Это не мне решать, — опечалилась Жанна. — Здесь уже все решил Михаил.
— Второй способ: с помощью гормональных препаратов вызвать эти самые критические дни в нужный момент.
— Но это может не получиться.
— А если и это не получится, тогда уж придется запастись кровью какого-нибудь животного. Курицы, к примеру. Здесь требуются лишь ловкость рук и немного артистизма. В нужный момент выливаешь кровь на брачное ложе и всеми доступными способами сигнализируешь любимому о своих страданиях.
Жанна смотрела на меня с недоверием.
— Да ну? И такой номер пройдет?
— Конечно, милая.
— И он ничего не почувствует?
— Мужчины чувствуют только то, что хотят, — заверила ее я и добавила нечто, чего в моей жизни не было никогда, но обстоятельства сейчас очень требовали, чтобы это было:
— Лично я таким образом теряла невинность не раз, — не моргнув глазом солгала я, — и все, кто лишал меня девственности, были довольны. Они чувствовали ответственность и готовы были тут же вступить со мной в брак, к чему не всегда была готова я. Чаще за утраченную невинность я брала компенсацию в денежном выражении, поскольку супружество считаю не наградой, а наказанием.
На Жанну моя речь произвела положительный эффект. Больше она уже не заговаривала о самоубийстве. Я дала ей выпить успокоительной микстуры, и наш разговор как-то сам собой перешел на завтрашний день.
Мы обсудили все необходимые детали, выбрали платье ей и мне, сочинили примерный сценарий, по которому должна развиваться встреча с будущей свекровью…
Здесь уж, конечно, в основном говорила я. Очень умно и вдохновенно.
Когда я выдала девушке все рекомендации, случайно выяснилось, что бедняжка спит. Видимо, подействовала микстура.
Я выключила свет, на цыпочках вышла из спальни и тут же позвонила матери Жанны, успокоила ее, сказав, что она осталась у меня.
Лишь после этого я осознала, что произошло с моими нервами. Их словно медведь подрал.
«Здесь одной микстурой не обойтись, — подумала я. — Здесь надо бы что покрепче».
Слава богу, благодаря Марусе «чего покрепче» в моем доме хватало, и я отправилась на кухню.
Оптимизма, которым я заразила Жанну, я сама в тот момент не испытывала.
Я не была уверена, что она сумеет сделать все правильно в свою первую брачную ночь, потому что лично я вряд ли сумела бы справиться с такой задачей;