Презентации, проведенные двумя городами, символизировали глубокие различия между Британией и Францией. Парижский «Комитет-2012» возглавлял мэр города, Бертран Делано, а помогал ему тогдашний министр спорта, Жан-Франсуа Лямур, и оба они смотрелись такими же атлетами, как крем- брюле. Лондонскую же заявку возглавлял олимпийский чемпион Себастьян Коэ.
Бритты подготовили фильм о детях, которых олимпийская идея вдохновила стать спортсменами: поистине олимпийская мечта. Французы между тем представили претенциозное видео, которое могло бы стать достойной рекламой парижских достопримечательностей, как будто Эйфелева башня готовилась участвовать в соревнованиях по прыжкам в высоту.
Ночью накануне голосования Олимпийского комитета Тони и Чери Блэр остались поболтать с делегатами в сингапурском отеле, где они проживали. Жак Ширак явил себя миру и отправился спать, отказавшись унижаться уговорами членов комитета. Он также (говорят) лишил Францию очень важной поддержки со стороны двух финских делегатов, когда в прессе процитировали его высказывание о бриттах: «Нельзя доверять людям, у которых такая плохая кухня. Это вторая страна после Финляндии, где кормят хуже всего».
По сути, Париж проиграл заявку из-за чрезмерной самоуверенности. Вместо того чтобы по примеру англосаксов показать, как сильно ты чего-то хочешь и стремишься к этому, французы попросту набивали себе цену. И при этом они возмутились до предела своим проигрышем. Меня пригласили на французское телевидение смотреть в прямом эфире объявление итогов голосования; я сидел между бывшим министром спорта и журналистом одной газеты, и оба они взорвались от гнева, когда был выбран «неправильный» город. Они настолько не умели проигрывать, что мне пришлось напомнить им про олимпийский дух. «Париж не проиграл, — проговорил я в качестве утешения, — он просто получил серебряную медаль». Политик повернулся ко мне и сказал (к чему, я так и не понял): «Вы, англичане, считаете себя очень остроумными, но это не так». Не слишком спортивный министр.
Унижение французов продолжилось и во время визита в Лондон в марте 2008 года президента Николя Саркози и его гламурной супруги, модели и певицы Карлы Бруни. Спичрайтеры лидеров обеих стран выбрали верный тон, и мсье Саркози и премьер Гордон Браун призвали совершенствовать «Сердечное согласие»; Сарко предложил «Дружеское согласие», а Браун пошел еще дальше и выдвинул идею «Всеобъемлющего согласия».
Но вот все остальные детали поездки обернулись дипломатическими промахами.
После того как Сарко произнес речь в Парламенте, его повели в Королевскую галерею, где показали два знаменитых экспоната: огромные художественные полотна, изображающие поражение французов в битвах при Трафальгаре и при Ватерлоо.
Когда французская первая пара прибыла в Виндзор на встречу с королевой, их встречали две королевские кареты; королева и мсье Саркози должны были ехать в первой, а принц Филипп и Карла следом. На всем пути процессию сопровождала Королевская конная гвардия, в кирасах — точных копиях тех, что были украдены у французских кавалеристов, погибших под Ватерлоо. Присутствовали также гусары из полка «Блюз энд Роялз», в униформе которых представлен золотой орел, символизирующий захват французского знамени в ходе той же битвы. И в довершение всего, возглавляла парад лошадь по кличке Азенкур. Французский визит в Виндзорский замок прошел под пушечную канонаду истории.
Королевский банкет в замке тоже не обошелся без курьезов. Чтобы попасть в банкетный зал, гости должны были пройти через переднюю, которая называлась комнатой Ватерлоо (ну, а как же еще?) и которую украшали два великолепных портрета (разумеется) победителей, Веллингтона и Блюхера. К этому времени Сарко, должно быть, уже испытал облегчение, зная о том, что его с женой не потащат на остров Святой Елены смотреть ролик о туризме.
Он вежливо улыбался, шествуя к огромному столу в зале Святого Георга, накрытому на 160 персон. Стол был сервирован севрским фарфором, который, как я узнал от французского эксперта по протоколу — с ним мне удалось пообщаться на телевизионном ток-шоу на следующий день после банкета, — был приобретен британской королевской семьей во время Французской революции, когда имущество Версальского дворца распродавалось по дешевке. Выходит, президента Франции пригласили в Виндзор есть из своих же тарелок.
Впрочем, Сарко не остался в долгу. Хотя в своей речи на банкете он и сказал, что «остановиться в Виндзорском замке — это мечта», от второй ночи В&В он, похоже, отказался и направился домой. Ему хватило одного дня исторического унижения.
И было бы, наверное, большой дерзостью предположить, что, не пригласив королеву в июне 2009 года на празднование 65-й годовщины высадки в Нормандии союзных войск, Франция отыгралась за государственный визит предыдущего года. Справедливости ради стоит заметить, что французы сосредоточили все свое внимание на Бараке Обаме, новой политической суперзвезде, — но как они могли забыть о дочери короля, который разрешил Шарлю де Голлю в течение четырех лет базироваться в Лондоне со своей «Свободной Францией»? Faux pas позже получил объяснение: Франция ожидала, что бритты сами решат, кого включить в список гостей, — но отговорка выглядела столь же убедительно, как и заверения де Голля в дружбе.
Вообще-то Обама мог считать, что ему повезло оказаться в роли столь почетного гостя, потому что в июне 2009 года Франция еще не пришла в себя после двух ударов под дых, нанесенных американцами. Первый был прощальным салютом Джорджа Буша, покидающего свой кабинет: его администрация, казалось, вознамерилась отомстить французам за Ирак и обложила необъяснимой трехсотпроцентной импортной пошлиной сыр «Рокфор», тем самым вытолкнув его с американского рынка. Поскольку это был в буквальном смысле последний торговый запрет, введенный администрацией Буша, его нельзя рассматривать как случайность.
Другой болезненный удар исходил от самого Обамы, когда он, едва вступив в должность, послал письмо бывшему президенту Шираку со словами: «Я уверен, что мы сможем работать вместе предстоящие четыре года в духе мира и дружбы над построением безопасного мира». Неужели советники Обамы не заметили смены режима во Франции еще в мае 2007 года? Шокирующий факт, но не будем утверждать, что это личное оскорбление. Кто-то даже скажет, что путаница с Саркози-Шираком вполне в духе Америки, просто она так видит мир: одна супердержава наверху, ну, максимум две, Британия у ног Америки, несколько ключевых врагов, которые периодически требуют к себе внимания, и безликая толпа малозначительных государств, суетящихся где-то там, внизу. Нравится это кому-то или нет, но, по крайней мере, одному из советников новой американской президентской команды Франция виделась на уровне таких стран, как Тайвань, Мозамбик и Литва, а кто знает имена их лидеров?
Кто-то скажет, что нам следует сложить оружие и просто забыть обо всех разногласиях. Мы уже повзрослели и должны двигаться дальше по жизни как партнеры. История осталась в прошлом. Но… «Прошлое никогда не умирает. Оно даже не проходит», — заметил однажды Уильям Фолкнер.