Конфликт уносил столько жизней, что в итоге обеим сторонам пришлось прийти к соглашению: Стефан продолжит править Англией, но после его смерти трон отойдет сыну Матильды, Генриху (внуку Генриха I). Это был хрупкий компромисс, мало кого он устраивал, и, как пишет в своей «Краткой истории Англии» Дж. М. Тревельян, «Англии несказанно повезло, что он [Стефан] умер на следующий год».
Будущий Генрих II, едва родившись, автоматически стал наследником могущественного Анжуйского графства (благодаря тому, что имел отцом Жоффруа), а также Нормандского герцогства и английской короны. В девятнадцать лет он расширил свои владения новыми землями, женившись на Элеоноре Аквитанской. Опять же благодаря специфическому пункту в анкете соискателя престола о наличии выпуклого детородного органа, Генрих стал герцогом обширных и очень богатых французских территорий — Аквитании и Гаскони, — протянувшихся от Бордо до границы с Испанией.
Этот союз был не только выгодным — его можно считать удачным антифранцузским политическим маневром.
Всего несколькими неделями ранее Элеонора была королевой Франции, женой Людовика VII. Она добилась расторжения брака, мотивируя это тем, что Людовик не произвел на свет наследников мужского пола и, как ей подсказывало чутье, не собирался этого делать, поскольку, тонко заметила она, «он больше монах, чем муж». Как только брак был аннулирован, тридцатилетняя Элеонора сделала предложение юноше Генриху которого, как она точно предсказала, ожидало блестящее будущее. Несомненно, эта высокая, красивая, хорошо образованная женщина знала, чего хочет, и знала, как это получить. К тому же она успела проверить родословную Генриха, переспав с его отцом.
В результате в 1154 году, после того как король Стефан умер, Генрих (теперь уже двадцатиоднолетний) добавил новый титул — король Англии — в свою и без того перегруженную визитную карточку, и теперь под его властью оказалось больше «французских» земель, чем у Людовика VII. Если взглянуть на карту Франции того времени, можно увидеть, что домены Генриха и Элеоноры солидным пластом покрывали всю западную часть страны, захватывая почти все северное побережье и спускаясь вниз через центр Франции, оставляя за пределами разве что Париж. Для сравнения, территории Людовика VII на карте напоминали вытянутые лягушачьи лапки — от запада Кале, вниз через Париж и дальше к Средиземному морю. Становится совершенно понятным, кто правил Францией в те дни, и это был не французский король.
Генрих II — первый английский король из рода Плантагенетов, обязанного своим названием ветке дрока (латинское название растения planta genista), которой его отец Жоффруа имел обыкновение украшать свою шляпу. И как Плантагенет Генрих стал основателем династии, которой предстояло править Англией в течение 330 лет. Этого он знать, разумеется, не мог, но все равно действовал так, будто закладывал фундамент на века.
Он укротил капризных баронов как в Англии, так и во Франции, разрешая им откупаться от военной службы, что позволило ему содержать профессиональную армию наемников. Он ввел суды присяжных, и это означало, что, по крайней мере, на слушаниях будут учитывать доказательства, а не просто заставят обвиняемого ходить босиком по раскаленным углям и объявят виновным, если у него на ступнях вздуются волдыри. Возможно, памятуя о своем деде и миногах, Генрих был щедр к голодающим, перераспределяя в их пользу десятую часть всего продовольствия, что поставлялось в его замки.
Позор, конечно, что французы одержали одну из своих самых блестящих побед — хотя и малоизвестную, — когда опорочили доброе имя короля Генриха.
Пятном на репутации Генриха II лежит убийство Томаса Бекета, архиепископа Кентерберийского. Впрочем, в защиту Генриха следует подчеркнуть, что не он один повинен в этой смерти. Об этом не так часто говорят, но отчасти вина лежит на Франции.
Обстоятельства убийства хорошо известны. В 1170 году Генрих во всеуслышание жалуется на Бекета, который отказывается уважать власть короля. Четверо королевских придворных воспринимают эту жалобу как руководство к действию и отправляются в Кентербери, где проламывают Томасу череп, забрызгивая его мозгами пол кафедрального собора.
Однако мало кто знает, что Томас Бекет провел предыдущие два года в ссылке во Франции, покинув Англию с тем, чтобы избежать подписания соглашения, которое могло бы ослабить влияние Церкви. Во Франции Томас был гостем Людовика VII, неудачливого любовника, которого отвергла Элеонора, ставшая женой Генриха. Можно себе представить, как Людовик коротал долгие средневековые вечера у камина, убеждая Томаса в том, насколько он прав в своем противостоянии безбожнику англичанину, укравшему чужую жену. Все это может объяснить, почему Томас по возвращении в Англию с еще большим рвением продолжает политическую борьбу с Генрихом.
Томас был настолько уверен в себе, что, по сути, сам спровоцировал собственное убийство. Ведь рыцари Генриха вошли в собор без оружия, они просто хотели, чтобы архиепископ пошел с ними и объяснился с королем. И только когда Томас, мягко говоря, «послал» их, они вышли из собора и вернулись с мечами.
Короче говоря, если бы Томас не провел два года за изучением искусства французской дерзости, он вполне мог мирно умереть в собственной постели — в конце концов, ему было уже хорошо за пятьдесят на момент убийства, — а Генрих II остался бы в памяти потомков исключительно как один из величайших английских королей, а не как убийца священника.
Фактически это убийство стоило Генриху больше, чем подмоченная репутация: оно стало одним из событий, приведших к его окончательному падению.
Генрих и Элеонора родили восемь детей, из них пятеро — сыновья. Но отношения супругов отличались напряженностью, они постоянно соперничали друг с другом в борьбе за власть в своей объединенной империи. Элеонора, похоже, подстрекала родную Аквитанию к независимости от власти короля Генриха, в то время как Генрих не стеснялся нападать на Тулузу и другие принадлежавшие семье Элеоноры города. Элеонору еще больше задевало и совсем не монашеское поведение Генриха, который не отличался супружеской верностью и даже не побрезговал вступить в связь с невестой собственного сына, Ричарда. И хотя обычно Элеонора закрывала глаза на похождения супруга, она отказалась проигнорировать Розамунду Клиффорд, красивую молодую любовницу, которую Генрих прозвал rosa mundi («роза мира»). Как только на сцену вышла Розамунда, Элеонора начала обрабатывать сыновей Генриха, призывая их покромсать отцовскую империю своими принценосными мечами. Пожилой Генрих все больше напоминал стареющего льва во главе прайда: молодые самцы кусали его за пятки, выискивая слабые места, постоянно наущаемые старшей львицей, Элеонорой.
Внезапно король Англии оказался атакован из Франции, причем своими собственными сыновьями. Самым дерзким смутьяном был его второй сын (но старший из выживших), тоже Генрих. Молодой Генрих давно точил зуб на отца. В детстве он воспитывался как приемный сын Томаса Бекета и, говорят, не раз заявлял, что в день Томас выказывал ему больше отцовской любви, чем король Генрих за всю жизнь; немудрено, что его глубоко опечалило убийство Бекета.