Почти у самого уха чей–то голос произнес:
– Митч!
Он услышал стук падения на бетон какого–то предмета, и в первую секунду подумал, что это его лопата. “Я отстану! Скорее!” – подумал он. Потом он почувствовал запах “шанеля”. Набросив свитер поверх своего халата цвета серебра, который, к сожалению, не совсем скрывал ее живот и раздавшиеся бедра, приобретенные за годы гурманского отношения к еде, рядом стояла его жена, Эстелл Гидеон. Ее темно–коричневые глаза были слегка припухшими после сна, лицо было покрыто бело–зелеными слоями специальных кремов, поставляемых самой Элизабет Арден на Родео–драйв. Гидеон моргнул, посмотрел себе под ноги. На полу террасы лежали осколки разбившегося хрустального стакана. “Гм,– тихо сказал Гидеон. – Кажется, я его уронил”.
– Что ты здесь делаешь, дорогой? – спросила его жена. – Так холодно!
– Я… – Он замолчал. “Что же я тут делаю?” – Я работал,– вспомнил он,– у себя в кабинете. – Он потер глаза, посмотрел туда, где тьма скрывала взобравшийся на вершину холма замок Кронстина. По позвоночнику пробежала холодная дрожь и он быстро отвел взгляд в сторону. – Я просто вышел подышать свежим воздухом. Ты не можешь заснуть?
– Я спала, но проснулась,– сказала она, зевнув. – Когда ты думаешь ложиться?
– Еще несколько минут. Я проверял кое–какие счета. Этот кровопивец Вонг опять сидит на моей шее. – Он посмотрел на мерцающие ночные огни города и подумал: “Там кто–то умирает как раз сейчас. И вот что я сделаю… Я обслужу вас по специальной таксе… За тенистый участок на кладбище, за дубовый гроб с шелковой обивкой в стиле “Конкистадор”…” Он почувствовал запах воска, слабый, сладкий и одновременно кисловатый. Он посмотрел на руку, которая только что сжимала рукоять лопаты.
– Как ты здесь насорил,– сказала жена, неодобрительно цокая языком. – Сколько стаканов ты выпил?
– Что? А, всего один, не больше. Осторожней, дорогая, смотри под ноги. Нет, оставь, пускай этим займется Натали утром. Ей все равно нечего делать, кроме как вытряхивать пепельницы и смотреть оперы по телевизору.
Эстелл молча смотрела на него несколько секунд:
– Ты странно выглядишь, Митч. У тебя все в порядке?
– Странно. В каком смысле?
– Обеспокоенный, встревоженный… не знаю. Если вдруг плохо будет с делами, ты же мне скажешь, правда?
– Конечно, скажу…
“Черта лысого я скажу,– подумал при этом Гидеон. – В последний раз, когда я пытался рассказать тебе о положении дел, ты заснула и только продолжала для вида кивать головой”.
Казалось, теперь никакие проблемы Гидеона больше не интересуют, за исключением Карен, его двадцатилетней любовницы, которая жила на Маринадель Рей. С ней он снова чувствовал себя молодым, хотя многие ночи они проводили только разговаривая, вместо того, чтобы заниматься любовью. У Эстелл тоже любовники. Митчел всегда мог определить, когда у нее вспыхивало новое увлечение, потому что тогда она снова принималась усердно посещать занятия в клубе здоровья Беверли–Хиллз. Как правило, это были здоровенные молодые парни с загаром. Теннисисты, телохранители, пляжные завсегдатаи. Он ничего не имел против, потому что знал Эстелл достаточно хорошо. Она была умна, чтобы не допустить не одного из них слишком близко к своему кошельку. Это было нечто вроде твердого соглашения. У него свои, у нее – свои. Но по–своему они друг друга любили, пусть и не физически. Они были хорошими друзьями. И развод бы обошелся Митчелу дорого – ведь он построил свое дело на те средства, что получил от отца Эстелл еще тогда, в Нью–Йорке.
– Здесь так холодно,– сказала Эстелл,– пойдем спать.
– Да–да, сейчас. – Он стоял неподвижно, ощущая спиной массу замка Кронстина, который притягивал его, будто магнит. – Что–то потустороннее,– прошептал он.
– Что потустороннее, Митч? Ты услышал что–то по радио о новом преступлении этого ужасного Таракана?
– Нет, не это. Проклятье, что произошло с Митци? Нам уже давно должны были что–то сообщить.
Она пожала плечами:
– Иногда собаки просто убегают от хозяев.
– Сторожевые собаки не должны убегать просто так. За эту суку я выложил три сотни зеленых. И ты говоришь, что четыре года спустя она может просто сбежать?
– Может, кто–то ее украл? Я уже слышала о таких случаях. Похищение собак. Они особо охотятся за доберманами.
– Как же, похищение! Попробовал бы только кто–нибудь сунуть Митци в машину! Она бы ему обе руки откусила! Просто, в проклятом городе нет больше безопасного места. В дома врываются квартирные воры, по всему каньону всякий ненормальный, вроде Таракана, гуляет на свободе, и полиция не знает, в какую сторону смотреть. – Его взгляд потемнел. – А ты помнишь, что случилось в замке Кронстина?
– Это было одиннадцать лет назад,– напомнила ему жена.
– Одиннадцать лет или одиннадцать дней, все равно это произошло, верно? Боже, мне–то положено знать! Я видел тело бедного старика… то, что от него осталось. – Во рту у Гидеона стало сухо, вдруг появился привкус чего–то напоминающего бальзамирующую жидкость. Эх, зря он разбил тот стакан, сейчас ему срочно необходим еще один глоток “Шива”. Он подавил желание повернуть голову и посмотреть в ночь, туда, где огромной горой камня и бетона поднимался в двух милях от него замок. Если здесь и есть место с лучшим видом на Лос–Анжелес, чем его терраса, подумал Митч Гидеон, то это замок. Копы так и не нашли тех маньяков, которые совершили преступление. Наверное, никогда уже не найдут.
– Вот тебе и Калифорния,– тихо и назидательно сказала Эстелл. – Край экзотических фруктов.
– Край маньяков и убийц. Не знаю, дорогая, что происходит, но в последние дни я страшно необычно чувствую себя. Я словно напуган или что–то в этом роде. – Он провел ладонью по лбу и волосам. Кончики пальцев были совершенно онемевшими, как в той игре в “руку мертвеца”, когда ты сжимаешь большой палец до тех пор, пока не побелеет полностью, не станет холодным и словно мертвым. Как будто совсем не человеческим. – С нами может случиться примерно то же, что случилось со стариком Кронстином. Что–либо подобное может случиться с кем угодно в любой момент.
– Но он был ненормальный,– сказала жена и зябко поежилась. – Какой–то ненормальный убил другого ненормального. Пойдем в дом. Сильный ветер.
– Митци,– прошептал Гидеон. – Что за дьявол, что случилось с моей собакой?
– Ты можешь купить себе другую. – Жена протянула руку и взяла его за локоть. – Пойдем, ляжем спать.
Ее рука показалась Гидеону восхитительно теплой. Он взглянул на нее, открыл было рот, чтобы рассказать о том странном чувстве, которое испытывал в последнее время… о жутком видении, в котором он сам работал лопатой у конвейера, по которому один за другим двигались гробы… о том, как ему показалось, будто бы его имя прошептал холодный ветер, воющий в каньоне, или о том, что даже днем, находясь в одном из своих шести моргов, разбросанных по всему Лос–Анжелесу, он вдруг ловил себя на том, что, стоя у окна, не отрывал глаз от холма, где молча и бесстрастно в лучах осеннего солнца стоял замок известного актера, исполнителя ролей в фильмах ужасов. Он хотел рассказать жене о том, как он напуган, больше, чем когда–либо за всю свою жизнь, больше…