Прошлой ночью ему показалось, что он слышит, как что-то идет сквозь кусты по направлению к висящей приманке. Затем, менее чем в двадцати футах от него, оно внезапно остановилось. Чувства Логана были обострены, и он чуял слабый запах хищной кошки. Но когда за тридцать с лишним минут никто не шевельнулся, он зажег фонарь и увидел, что тот, кто там был, тихо исчез.
Может, это был Жадный Желудок, а может, и нет, сказал про себя Логан. Если он вообще существует. Но если жуткая пантера охотится в лесах Эшерленда, то рано или поздно ее привлечет сюда запахом мяса и крови. Логан приходил на это место каждую ночь и ждал по несколько часов. Он видел на земле следы рыси и лисицы, но ни разу не видел таких больших отпечатков лап, какие должны быть у пантеры.
Жадный Желудок был главной причиной, по которой Логан решил согласиться на эту работу. Он давно хотел испытать свое охотничье мастерство на пантере, и приглашение жить в Эшерленде давало ему доступ туда, где предположительно обитал монстр. Его единственным оружием был нож с зазубренным лезвием, который он держал в кожаных ножнах на правом бедре. Если такое существо как Жадный Желудок вообще существует и оно придет сюда, то Логан знал, что должен проявить проворство и действовать быстрее, чем когда-либо раньше. Но тем больше было азарта, и он верил собственные, весьма специфические таланты.
Время пришло. Он начал медленно и ритмично дышать, вдавливаясь спиной в валун. Через фланелевую рубашку он чувствовал края и выбоинки камня. Он мысленно приказал себе стать его частью и влиться телом в камень. Его пульс начал медленно замедляться. Когда температура его тела понизилась, Логан задрожал, но затем ему удалось снова сосредоточиться и сохранять полное спокойствие. Его дыхание постепенно затихало и наконец стало едва различимым. Зрачки на неподвижном лице расширились и стали большими, как десятицентовики. Сердцебиение почти прекратилось.
Если бы кто-то проходил поблизости, Логан вполне мог сойти за обычный выступ на валуне. При желании он был способен оставаться в таком положении часами, но в случае необходимости мог в считанные секунды вскочить на ноги.
Несколько дней тому назад он стоял в саду и наблюдал как Кэтрин Эшер идет из Гейтхауза в гараж. Ему нравилось ее стройное хорошо сложенное тело, а ее зад, обтянутый спортивными брюками, двигался очень соблазнительно. Она была самой красивой женщиной из всех, которых Логан когда-либо видел, а тейлорвилльские девки, за которыми он иногда ухлестывал, ей и в подметки не годились. Когда Кэтрин прошла мимо него, он сказал ей: «Привет», – но она так презрительно посмотрела на него, что на мгновение Логан почувствовал себя слизняком. Затем она ушла по тропинке в сад. Логан понял этот взгляд: Кэтрин думала, что слишком хороша даже для того, чтобы просто с ним заговорить. Это было как с собакой его дедушки Роберта, Маттом, думал Логан в немом трансе. Его раздражало, когда Матт, бывало, игнорировал его, а однажды даже цапнул за протянутую руку. Таким образом, для него было делом принципа испытать свои таланты на Матте и заставить собаку прийти к нему, виляя хвостом и заискивая, чтобы он молотком размозжил ей голову.
Логан вычислил окно Кэтрин и иногда стоял под ним, глядя наверх. Вчера днем его застал за этим занятием Эдвин и велел ему отправляться работать в прачечной. Эдвин все время за ним наблюдает, а Кэсс, знал Логан, терпеть его не может. Эдвин сказал, что он злоупотребляет их «доверием» – интересно, что это означает? – и не показал себя способным к различного рода работам, которые должен выполнять в поместье. Логану это было все равно. Он не планировал задерживаться в поместье. Эта дерьмовая должность управляющего слишком сковывала бы его свободу. Все, чего он хотел, – это достаточно денег, чтобы купить новую машину и направиться в Калифорнию.
Но вполне возможно, размышлял Логан, что, перед тем как уехать, он испробует свои способности на человеке – например Кэтрин. Он вспомнил тот ее взгляд, и у него внутри все вскипело. Он заставит ее прийти к нему, заискивая, умоляя и виляя хвостом. Или, возможно, он испытает их на этом ублюдке Риксе. Заставит этого надменного сукина сына засунуть себе ствол пистолета между зубов и спустить курок или перерезать вены в ванной. Это стоило того, чтобы ожидать с нетерпением.
Проще всего было с домашними животными вроде кошек и собак. Дикие животные требовали большего внимания. Однажды он стоял в эшвилльском зоопарке перед клеткой, где волчица кормила своих детенышей. Она холодно смотрела на него, а он на нее. Неожиданно он понял, чего хочет от волчицы, и аккуратно нарисовал в воображении то, что эта сука должна сделать. Рядом с ним стоял ребенок и возбужденно звал свою мать. Это настолько мешало Логану сосредоточиться, что он был вынужден начать все с начала. Он восстановил картину в своем сознании, зафиксировал ее и привел в движение. Волчица-мать была сильной и некоторое время ему сопротивлялась.
Но через несколько минут она придушила всех щенков, одного за другим.
Маленький ребенок рядом с Логаном ударился в слезы. Когда Логан ушел, волчица принялась нянчить своих щенков, пытаясь снова заставить их сосать.
Только один раз он испробовал это на человеке: на учителе геометрии в колледже. Мистер Холли был нервным старикашкой, он носил широкие галстуки и подтяжки и собирался завалить Логана на экзамене. Однажды утром в классе Логан уставился на мистера Холли и поймал его взгляд, когда тот распинался о площадях треугольников. Логан мысленно представил мистера Холли в его ржавом «Форде», до отказа выжимающим акселератор. Мистер Холли перестал выплевывать формулы. Логан добавил к этой картине кое-какие детали: машина мчится по дороге между колледжем и Тэйлорвиллем, а впереди мост. В «Форда» сидит мистер Холли. Он поджал губы, и у него тот же самодовольный взгляд, с каким он сообщил Логану, что тот может остаться на лето. Поверни руль, мысленно скомандовал Логан и представил, как старик яростно заворачивает рулевое колесо вправо, и «Форд» врезается в бетонное перекрытие моста с такой силой, что при столкновении мистера Холли наполовину выбрасывает сквозь ветровое стекло, а его кишки наматываются на руль. Когда Логан, прокрутив это, как кино, позволил картинке погаснуть, мистер Холли сказал, что чувствует себя нехорошо и просит его извинить. Весь класс слышал, как он блюет в коридоре.
Но на следующий день Холли вернулся. Больше недели Логан мысленно проигрывал это кино. По крайней мере, это прерывало нудные лекции старика. Вскоре Логану наскучила эта игра, и он стал думать о том, как бы проскочить выпускной экзамен.
Спустя месяц в «Фокстонском демократе» появилась заметка: мистер Холли, пятидесятивосьмилетний учитель геометрии, преподававший более семнадцати лет, скончался, когда его «Форд» врезался в перекрытие моста. Школьные сплетни, которые Логан слушал с тупым чувством удовлетворения, утверждали, что сумасшедший старик Холли оставил жене предсмертную записку, в которой фраза повернируль повторялась сотни раз.
Но учитель, который в мае занял место Холли, все равно провалил Логана на экзамене.
Логан всегда держал свои способности в секрете. Он не понимал откуда они у него и почему вообще существуют, но знал, что ему все лучше удается контролировать их. Он не хотел, чтобы его мать и отец узнали о них. Что бы они подумали, если бы вдруг узнали, что он сделал с Холли? Логан сожалел, что открыто прирезал Матта. Это было чертовски глупо, но раз дед не сообщил об этом Эдвину, он решил, что маленький эксперимент прошел удачно.