Но это лицо его встревожило. Это было все равно что смотреть на собранное по частям чужое лицо. Лицо кого-то, кто скрывался под его кожей и в конце концов вышел на свет.

До него дошло, что это смесь лиц с портретов в библиотеке. Хадсон, Арам, Лудлоу, Эрик – все они слились в его душе в одного темного незнакомца. Они жили внутри его, и неважно, что он изо всех сил боролся против их влияния. В действительности он никогда не сможет их победить. Неужели он не заслужил части этих десяти миллиардов тем, что родился Эшером?

Ему не нужны подачки Кэт, сказал он себе. С ее проблемами с наркотиками и желанием умереть у нее нет никаких шансов выдержать бремя управления «Эшер армаментс»! Она пытается купить его молчание и сотрудничество. Но, может быть, ее можно убедить, что она нуждается в советчике?

Боже мой, подумал он, шокированный поворотом, который приняли его мысли. Нет! Я самостоятельный человек! Мне не нужны никакие кровавые деньги!

Десять миллиардов долларов. Это же просто немыслимые деньги. Всегда кто-то должен делать оружие. И, как говорил Эдвин, имя Эшеров сдерживает войну.

Рикс снял джинсы и встал под душ. Сполоснувшись, надел темно-синие брюки и белую рубашку, которые достал из шкафа. Он выбрал серый свитер из тех, что припасла для него мать, и одел его. На нем были пуговицы из полированного серебра, с гербом Эшеров.

Он спустился вниз чтобы продолжить исследования в библиотеке. Его смущенный ум все еще разрывался между идеализмом и реальностью. Единственным безопасным местом, чтобы спрятаться, казалось прошлое.

Но при этом оставалось будущее, которого он боялся.

36

Я убил родного сына, сказал Король Горы.

Нью Тарп сидел в комнате ожидания клиники. На коленях у него лежала трость старика. На другом конце комнаты Рейвен звонила по платному телефону. Майра Тарп почти час без движения сидела в углу.

Нью пристально смотрел на мать. Его раздирали противоречивые чувства. Она не хотела, чтобы Натана нашли. Мужчины, которые вышли на поиски, в действительности тоже не хотели его найти. Натан, как и другие годами пропадавшие дети, был принесен в жертву Страшиле. Но мог ли Страшила действительно наслать землетрясение, чтобы разрушить Бриатоп, если ему было бы отказано? И был ли способ его уничтожить? Или он будет вечно бродить по Бриатопу? Мать боялась. Нью чувствовал ее страх, горький, как скисшее молоко. Выпрямись, мысленно приказал он ей и представил себе это.

Пару секунд поколебавшись, она вытянулась, как марионетка на веревочке. Выполнив приказ, она села так же, как и раньше. Ее прямые волосы свешивались вниз и закрывали половину лица.

Нью переключил внимание на Рейвен. Почеши голову, скомандовал он.

Поглощенная разговором, Рейвен даже не взглянула на него, но подняла левую руку и обыденным движением почесала затылок.

Есть ли у магии какой-нибудь предел, думал он. Он подумал о ноже, поднимающемся из спутанных колючек, о взлетающей над каминной полкой лампе, о стене из голубых камней, которая защищала его от Жадного Желудка, о матери, сидевшей со сцепленными руками, пока грузовик ехал в Фокстон. Если магия была в нем с рождения, как, по-видимому, считал Король Горы, то тогда он, должно быть, открыл ее с помощью злости в той яме, думал Нью. До этого у него не было нужды в магии, и теперь он понял, что если бы Страшила не забрал Натана, он мог бы никогда не узнать о том, что покоится в его сознании.

Если то, что сказал Король Горы, было правдой, тогда Нью происходил из древнего рода колдунов и ведьм, истоки его терялись во тьме столетий.

Старик, умирающий сейчас в комнате в конце коридора, приходился ему дедом.

Комета упала четвертого июля, ему тогда было десять, рассказал Король Горы Нью и Рейвен. Лизабет было шесть лет. А был это 1919 год. С неба со свистом упала комета, и от ее взрыва лачуга затряслась. Разбуженный, он выскочил на крыльцо и увидел, что лес вокруг весь в огне. Его отец кричал, что они должны собраться вместе и бежать. В небе вспыхнула красная полоса, и когда взрывом повалило деревья, мальчик, которого позже прозвали Королем Горы, понял, что пришел конец света.

Мать сунула ему в руки Лизабет, велела убегать и побежала обратно к мужу. Крепко держа сестру, мальчик побежал прочь от дома через объятый огнем лес. Лизабет в ужасе кричала. Раздался высокий проникающий вой, который становился оглушительно громким. Он оглянулся назад и увидел выбегающих из лачуги отца и мать.

Затем была ослепительная вспышка, лачуга взорвалась и в воздух полетели щепки. Что-то ударило его в лицо, сшибло с ног на спину; мимо прошла волна жара. Следующим его воспоминанием были горящие волосы и одежда Лизабет и как он пытался руками сбить пламя. Его руки были окровавлены, а когда сестра увидела его лицо, она завизжала.

Он не мог вспомнить, как они добрались до руин. Могли пройти часы или дни прежде чем они, сжавшись, сидели в каменном строении, которое стало теперь их домом. Отец приводил его сюда и рассказал ему историю прошлого его семьи. Мальчик помнил, каким тихим и заброшенным было это место. Никто другой не осмеливался туда подниматься. Место считалось проклятым.

Лизабет была сильно обожжена. Рассудок покинул ее, и большую часть времени она проводила, сидя на корточках в углу, плача и раскачиваясь. Он наполовину ослеп, его мучила боль, и всякий шум в лесу пугал его. Но позже

– насколько позже, он не знал – он оставил Лизабет и спустился по горе туда, где раньше стоял их домик. О нем теперь напоминала только куча углей. Проходя по пепелищу, он нашел кое-какую изорванную одежду, которую он и Лизабет могли носить, пару отцовских ботинок, несколько банок с едой, которая не испортилась, и обугленный труп отца. Узнать можно было только золотой зуб в черепе отца. В руке трупа был зажат кривой посох, вырезанный из слоновой кости его прапрадедушкой. Посох, хотя и сильно обгорел, но выстоял против огня. Отец рассказывал ему, что этот посох передавался из поколения в поколение и заключает в себе как гнев, так и любовь, которую его предок испытывал к девушке. Это жуткая вещь, и с ней надо обращаться аккуратно, так как в ней заключена непостижимая сила.

Он высвободил посох из рук трупа и вернулся в развалины. Вскоре после этого его поврежденный глаз затвердел и выкатился из глазницы как серый камешек. Раны Мальчика затянулись и зарубцевались. В один из дней он вернулся из леса, где собирал дрова для костра, и обнаружил, что сестра играет с посохом. Ее транс прошел, но единственной вещью, которую она смогла вспомнить, был визг падающих с неба метеоритов.

Шли годы, похожие один на другой, как две капли воды. Они с Лизабет редко покидали руины. Они стали ближе. Их любовь перестала быть просто братской, хотя Король Горы не смог сказать, когда и как все произошло.

В мае 1931 года Лизабет родила мальчика. Он единственный из ее детей родился живым и доношенным. Ей было девятнадцать, а Королю Горы двадцать два. Осенью того года Лизабет с ребенком видели на утесе неподалеку от руин. Не прошло и недели, как туда поднялся шериф и их обнаружил.