Он может отсидеться тут, в этом месте, решил он. Сидеть тут до тех пор, пока кто-нибудь за ним не придет. Долго сидеть не придется. Кто-нибудь наверняка придет. Разве не так?
Он уловил металлический дух в воздухе и глянул направо. Рядом с ним на камне, покрытом мхом, лежал окровавленный кусок мяса, который мог быть печенью. Возле него лежало с десяток ягод голубики.
Михаил почувствовал, как перехватило дыхание. Крик ужаса застрял в горле. Он откатился от отвратительного дара, стеная, как зверь, на– шел угол и забился в него. Его трясло и стошнило остатками съеденного на пикнике.
Никого нет, чтобы прийти сюда, думал он. И никогда не будет. Он задрожал и застонал. Волки были здесь, и они очень скоро могут вер– нуться. Если он собирается выжить, ему нужно найти дорогу отсюда. Он сидел, съежившись и дрожа всем телом, пока не собрался с силами, что– бы встать. Ноги едва держали и вот-вот могли подвернуться. Но потом он все-таки распрямился и, держась рукой за ноющую рану на плече, не– верными шагами вышел в коридор, выложенный мозаикой, с покрытыми мхом статуями без голов и рук.
Слева Михаил увидел выход и вышел через портал. Он оказался в месте, которое могло много лет – десятилетий – назад быть садом. Он зарос и был занесен опавшей листвой и гниющими стеблями цветов, но там и сям какой-нибудь сильный цветок пробивался из почвы. Вокруг еще сохранились статуи, запечатленные в движении, похожие на молчаливых часовых. У развилки тропинок был фонтан из белого камня с чашей, за– полненной талой водой. Михаил остановился, опустил в него сложенные пригоршней ладони и напился. Потом плеснул водой на лицо и рану, рва– ную мякоть зажгло, и от этого по щекам потекли слезы. Но он закусил губу и крепился, потом стал оглядываться кругом, чтобы понять, где же он находится.
Солнце освещало и наводило тени по стенам и башенкам дворца из белого камня. Камни его уже приобрели оттенок обветренной кости, а крыши его минаретов и куполов луковкой были светло-зеленого цвета старинной бронзы. Башенки дворца доходили до верхушек деревьев. Ка– менные лесенки винтом поднимались к смотровым площадкам. Большая часть окон была разбита, разломана проросшими через них ветвями ду– бов, но некоторые сохранились; они были застеклены разноцветными стеклышками, образовывавшими что-то вроде мозаики, темно-красные, го– лубые, изумрудного цвета, фиолетового и желтого. Дворец, опустевшее царство, огородился стенами из белого камня, но не выстоял против ле– са. Через проходящие в геометрическом порядке дорожки проросли дубы, разрушившие человеческую гармонию вторжением дикой природы. Сквозь трещины в стенах пролезли змеями вьющиеся растения, раздвинув много– пудовые камни. Заросли терновника выросли под ногами статуи, сбросили ее, сломав ей шею, и обвили свою жертву. Михаил прошел по зеленому запустенью и увидел впереди погнутые бронзовые ворота. Он пробрался к ним и изо всех сил стал тянуть тяжелую, вычурную металлическую створ– ку. Петли заскрипели. И перед ним предстала другая стена, образован– ная густым лесом. В той стене ворот не было. И никаких следов, веду– щих домой. Ничего, кроме леса, там не было, и Михаил сразу понял, что лес этот мог тянуться на многие версты, и на каждой из них ему могла повстречаться смерть.
Пели птицы, счастливые до глупости. Михаил услышал и другой звук: трепещущий шум, странно знакомый. Он посмотрел на крышу дворца, подняв глаза к верхушкам деревьев. И тут он увидел его.
Нить его змея обмоталась вокруг острого шпиля на вершине купола луковкой. Змей трепетал на ветру, как белый флаг.
Что-то на земле справа от него шевельнулось.
Михаил раскрыл рот, отступил на шаг назад и наткнулся на стену.
За фонтаном, метрах в тридцати, стояла девочка в рыже-бурой одежде.
Она была старше, чем Лиза, вероятно, лет пятнадцати-шестнадцати. Ее длинные белокурые волосы свисали на плечи, она несколько секунд рассматривала Михаила голубыми ледяными глазами, потом молча скольз– нула к краю фонтана, нагнулась и прильнула губами к воде. Михаил уви– дел, что она лакала воду языком. Она снова пристально посмотрела на него, потом продолжила пить. Затем вытерла рот рукой, смахнула с лица золотые пряди волос и, выпрямившись, отошла от фонтана. Она поверну– лась и пошла назад к порталу, откуда вышел ранее и Михаил.
– Подожди! – позвал он.
Она не остановилась и молча скрылась в белом дворце.
Михаил опять был один. Я, должно быть, все еще во сне, подумал он. Сон просто перешел в явь, и все вернулось в дремоту. Но ноющая боль в плече была достаточно реальной, и такой же была острая боль в других ранах. Его воспоминания – они тоже были страшно реальными. И такой же, решил он, должна быть и девочка.
Он крадучись пересек заросший сад и вернулся к дворцу.
Девочки нигде не было видно.
– Эй! – позвал он, стоя в длинном коридоре.– Ты где?
Ответа не было. Он прошел мимо помещения, в котором проснулся. Нашел другие комнаты, кельи с высокими потолками, в большинстве своем без мебели, в других были грубо сколоченные из дерева столы и лавки. Одно помещение оказалось огромной столовой, в ней по давно не трону– тым оловянным тарелкам и стаканам шныряли ящерицы.
– Эй! – продолжал звать Михаил.– Я не обижу тебя! – обещал он.
Он свернул в другой коридор, темный и узкий, ведущий вглубь дворца. С серых камней капала вода, стены, пол и потолок покрылись мхом.
– Эй! – крикнул Михаил, голос у него охрип.– Где ты?
– Здесь, рядом,– пришел ответ из-за спины.
Он обернулся, сердце у него замерло, и он вжался в стену.
Говоривший был стройным мужчиной с русыми, подернутыми сединой волосами и запущенной бородой. На нем была такая же рыжевато-бурая одежда, что и на девочке, шкура животного, с которой отскоблили шерсть.
– Из-за чего такой шум? – спросил он с некоторым раздражением в голосе.
– Я… я не знаю… где я?
– Ты здесь,– ответил он, будто бы объяснив этим все.
Кто-то подошел и тронул его за плечо.
– Это новый ребенок, Франко,– сказала женщина.
– Это был твой выбор. Ты и будь помягче. Как можно спать при та– ком гаме? – Франко рыгнул, резко повернулся и ушел, оставив Михаила лицом к лицу с невысокой полноватой женщиной с длинными рыжевато-каш– тановыми волосами. Она была старше, чем его мать, решил Михаил. Ее лицо избороздила сеть глубоких морщин. Крепкое крестьянское тело с тяжелыми руками и ногами совершенно отличалось от хрупкой фигуры его матери. Эта женщина напоминала поле с черноземом, таким же, как у нее под ногтями. На ней тоже была одежда из шкуры животного.
– Меня зовут Рената,– сказала женщина.– А тебя?
Михаил не мог говорить. Он прижался к стене, поросшей мхом, бо– ясь шевельнуться.
– Я тебя не укушу,– сказала Рената. Взгляд ее томных темно-карих глаз задержался на раненом плече мальчика, потом вернулся к его ли– цу.– Сколько тебе лет?