Она бросилась сквозь листву, колючки царапали лицо. Легавый слева! Она нырком бросилась на землю, ударилась о глинистую грязь плечом, перекатилась сквозь бурьян, бросилась влево, прицеливаясь в…
Мальчишку.
Он стоял шагах в пятнадцати в пятне солнечного света, одетый в джинсы с заплатами на коленях, камуфляжную ветровку, а на голове у него была темно-синяя шерстяная шапочка. Глаза у него были большие и круглые, а в руках он держал небольшую, детского размера винтовку.
Мэри Террор осталась лежать, револьвер ее был направлен на мальчишку. Время застыло, и снова двинулось, когда мальчик заговорил.
— Вы не ушиблись, леди?
— Я упала, — сказала она, пытаясь собраться с мыслями.
— Да, я видел. Вы не ушиблись? Мэри оглянулась. Он здесь один? Никого больше не видно. Она спросила:
— С кем ты здесь?
— Сам по себе. Мой дом вон там. — Он показал головой. Дом был примерно в полумиле, скрытый за холмом.
Мэри встала. Она увидела, что глаза мальчика прикованы к револьверу в ее руке. Ему было лет девять или десять. Щеки разрумянились от холода. Винтовка двадцать второго калибра с оптическим прицелом.
— Со мной все в порядке, — сообщила она ему и обшарила глазами кусты. Пели птицы, на далеком шоссе гудели автомобили, и Мэри была наедине с мальчиком.
— Я споткнулась, — сказала она. — Глупо, правда?
— Вы меня чуть до смерти не напугали, когда вот так вылетели из чащи.
— Прости. Я этого не хотела. — Она слегка подняла голову и втянула в легкие запах дыма. «Может, это огонь в камине, в доме этого пацана», — подумала она.
— Что вы здесь делаете? От дороги вроде бы далеко? Винтовка его смотрела в землю. Первое, чему учил его отец: никогда не наводи оружие на человека, если ты не намерен его использовать.
— Просто так брожу. — Она увидела, как он снова посмотрел на ее револьвер. — И тренируюсь в стрельбе.
— Я слышал выстрелы. Значит, это вы стреляли?
— Я.
— Я охочусь на белок, — сказал мальчик, улыбаясь щербатой улыбкой. — Мне вот эту винтовку подарили на день рождения — видите?
Мэри никогда здесь ни с кем не сталкивалась, и это ей не понравилось. Совсем не понравилось. Одинокий мальчик с винтовкой на белок. Очень не понравилось.
— А почему с тобой никого нет? — спросила она.
— Папе пришлось остаться на работе. Он сказал, что я могу пойти один, если буду осторожен, только предупредил, чтобы я не слишком далеко уходил от дома.
У нее пересохло во рту. Она продолжала тяжело дышать, пот подсыхал на ее лице. Ей это не нравилось. Она представила, как этот мальчик идет домой и говорит родителям:
«Я сегодня в лесу видел женщину. У нее был револьвер, и она сказала, что просто бродит. Большая такая, высокая женщина, я могу нарисовать, как она выглядела».
— Твой папа полисмен? — спросила Мэри.
— Нет, мэм. Он строит дома.
— «Па, она спросила, не полицейский ли ты». — Она мысленно слышала, как мальчик говорит: «Я помню, как ма выглядела. Па, а почему она спросила, не полицейский ли ты?»
— Как тебя зовут? — спросила она его.
— Кори Петерсон. Вчера у меня был день рождения. Видите, мне винтовку подарили.
— Понимаю.
Она видела, как мальчик еще раз взглянул на ее револьвер. «Па, а почему у нее револьвер? И почему это она в лесу одна, если даже не живет поблизости»
— Кори, — сказала она и улыбнулась ему. Солнце пригревало, но тени еще удерживали зиму. — Меня зовут Мэри, — сказала она, и в ту же секунду решила, что это надо сделать.
— Рад познакомиться. Что ж, пожалуй, я теперь двинусь. Я сказал, что пойду ненадолго.
— Кори! — позвала она. Он остановился. — А можно мне поближе рассмотреть твою винтовку?
— Да, мэм.
Он пошел к ней, и ботинки его хрустели на опавших листьях.
Она смотрела, как он подходит, и ее сердце сильно колотилось, но она была спокойна. Этот пацан может вздумать ее выследить, если она его отпустит. Проследит ее до самой машины и запомнит номер. Он может оказаться куда смышленее, чем кажется, а у его отца может быть знакомый, который на самом деле легавый. Она собирается уезжать, и все уже приготовлено, и если оставить этот хвост, ей потом покоя не будет.
«Па, я видел женщину в лесу и у нее был револьвер, и ее зовут Мэри».
Нет, это может развалить все дело.
Когда Кори подошел, Мэри протянула руку и взяла винтовку за ствол.
— Можно подержать? — спросила она, и он кивнул и выпустил винтовку.
Оружие почти ничего не весило, но Мэри заинтересовал оптический прицел. Такая штука может сэкономить ей кое-какие деньги, если она решить покупать дальнобойную винтовку.
— Отличная штука, — сказала она, сохраняя улыбку без тени напряжения на губах. — А знаешь что?
— Что?
— Я тут видела место, где белок полным-полно. — Она кивнула на заросли. — Вон там. Это недалеко, если хочешь посмотреть.
— Я не знаю. — Кори посмотрел в сторону дома, потом снова на нее. — Мне бы пора уже идти домой.
— Это недалеко, всего несколько минут ходьбы. Она думала про лощину с укрытым листьями и лианами дном.
— Не. Но все равно спасибо. Винтовку мою мне не отдадите, мэм?
— Решил мне палки в колеса вставлять? — спросила она и почувствовала, как ее улыбка пропадает.
— Извините, мэм? — Мальчишка озадаченно мигнул темно-карими глазами.
— А мне все равно, — сказала Мэри и наставила «кольт» точно в середину лба» Кори Петерсона.
Он судорожно вдохнул.
Она спустила курок, и при треске выстрела голова мальчишки качнулась назад. Рот его раскрылся, показав серебристые пломбы в зубах, тело дернулось вслед за шеей, сделало пару неуверенных шагов назад, дыра во лбу заалела, а мозги разлетелись сзади по земле. Веки его затрепетали, обращенное к Мэри лицо сморщилось, будто мальчишка хотел чихнуть. Он пискнул, как белка, и свалился на спину в оставшийся от зимы гниющий мусор. Ноги его несколько раз дернулись, будто он пытался встать, и он умер с открытыми глазами и ртом и освещенным солнцем лицом. Мэри стояла и ждала, пока не перестанут трепетать его легкие. Не было смысла тащить тело, чтобы спрятать. Она обвела взглядом ближайший лес, ловя всеми чувствами звуки и движения. Выстрел распугал птиц, и единственными звуками были биение ее сердца и капанье крови с листьев. Убедившись, что поблизости никого нет, она прокралась обратно через заросли и пустилась бежать в том направлении, откуда пришла, с кольтом в одной руке и детской винтовкой в другой.
Ее пробило холодным потом. Сделанное ею обрушилось на нее, и она зашаталась. Но Мэри взяла себя в руки, губы ее сурово сжались, глаза вперились в дальний горизонт. Это была его карма, что он попался ей на дороге. Она не виновата, что мальчик там оказался, — это была просто карма, и все. Мальчик был лишь маленьким кусочком большой картины, и эту картину надо учитывать в целом. Его папочка может поинтересоваться, чего это женщина блуждает в воскресный день в лесу с револьвером. У него мог быть знакомый легавый, даже федеральный легавый. Один телефонный звонок — и вся эта легавская машина заработает, а она слишком давно пряталась и была слишком хитра, чтобы это допустить. Мальчишку следовало убрать. Точка. Мэри почувствовала легкий приступ гнева. «Блин! Какого черта этот пацан там оказался?» Потом она поняла: испытание. Кармическое испытание. Ты падаешь и опять встаешь. Ты продолжаешь идти, несмотря ни на что. Ей захотелось, чтоб была весна, чтоб в лесу росли цветы. Если бы были цветы, она вложила бы их в руки мертвому мальчику.